Нора Галь - Нора Галь: Воспоминания. Статьи. Стихи. Письма. Библиография.
145
Лукьянин Валентин Петрович – писатель, главный редактор журнала «Урал».
146
Роман писателя-эмигранта Виктора Сержа.
147
В России тогда опубликовать рукопись А.Борина так и не удалось. Усилиями Н.Горбаневской глава из нее (под названием «Шарага») была напечатана в парижском журнале «Континент», # 65 (1990), c.301-362. Только в 2000-2001 гг. воспоминания Борина были изданы в Москве на средства вдовы.
148
В.Э.Исхаков – прозаик, сотрудник журнала «Урал», редактировавший при журнальной публикации роман Н.Шюта «Крысолов» в переводе Норы Галь.
149
Флорин Сидер (1912-1999) – известный болгарский переводчик (с английского, немецкого, русского – от И.А.Гончарова до братьев Стругацких) и теоретик перевода; его книги «Непереводимое в переводе» (совместно с Сергеем Влаховым) и «Муки переводческие» выходили и в СССР. Переписка с Флориным началась в 1983 г. и продолжалась до самой смерти Норы Галь.
150
Шют Невил. Крысолов; На берегу. – М.: Худож.лит., 1991. – с.304.
151
Книга Н.Шюта вышла в свет спустя несколько месяцев после смерти Норы Галь.
152
В этом издании, к сожалению, не указано, кем из переводчиков переведен тот или иной текст (рассказы переводились Норой Галь, роман "451° по Фаренгейту" - Т.Шинкарь). Отсюда ошибочное обозначение в ряде источников вошедших в этот сборник 16 рассказов как переведенных совместно Норой Галь и Т.Шинкарь (так, в частности, в указателе: Либман В.А. Американская лит. в рус. переводах и критике. - М., 1977. - ##1486 и др.).
153
Обыкновенно переводы, выполненные Норой Галь в соавторстве (с М.Лорие, Р.Облонской, Н.Треневой), - это работа двух переводчиков над разными частями текста с взаимными консультациями (см., впрочем, примечание 157). С "Американской трагедией" было иначе. Нора Галь пишет в письме С.Флорину (12.01.1984): "Я и не думала, что стану переводчиком, это вышло случайно: в 1947 г. мне предложили отредактировать "Американскую трагедию"; З.А.Вершинина (чей перевод был выполнен в 1928 г. - Сост.) умерла еще в 1942, оставив неполный и неотшлифованный текст. Там оказалось так много пропусков и ошибок, столько пришлось дополнять и переделывать, что само издательство поставило меня на титульный лист как сопереводчика. При переизданиях я еще много раз правила весь текст "Трагедии"..." Ср. тж в другом письме: "Хоть на нем (переводе, - Сост.) и стоят по-прежнему две фамилии, но я переписала все 50 листов несколько раз, и если еще остались какие-то сучья и задорины, то уже не покойной Вершининой и не мои тех времен (1947!), когда я впервые должна была взяться за эту трагедию, а - самого Драйзера, стилиста отнюдь не великого" (Л.А.Плотниковой, "Лениздат", 29.01.79). В архиве Норы Галь сохранились выписки из первоначального текста Вершининой, содержащие преимущественно фрагменты следующего характера: "Несмотря на атмосферу, в которой она жила, она, по существу, была чужда ей"; "Кожа на лбу Клайда поднялась, а потом снова опустилась" и т.п. Ряд наиболее важных содержательных ошибок старого перевода "Американской трагедии" разбирает Нора Галь в книге "Слово живое и мертвое" (4-е изд. - М., 1987. - с.148-150).
154
Нора Галь пишет В.Э.Исхакову: ""Химия и жизнь" - журнал, где я почти 20 лет печатала фант<астические> рассказы, - просил меня вдвое сократить роман /.../ Артура Кларка. Роман этот /.../ я очень люблю, перевела сначала просто для себя и друзей, не читающих по-английски. /.../ Я сократила так, что из 245 стр. осталось 135! /.../ К сожалению, в журнале много перемен, новое начальство от этой вещи отказалось" (30.06.1983). Помимо других сокращений, была - по идеологическим причинам - полностью опущена последняя глава (эпилог), и в таком виде роман все же появился на страницах "Химии и жизни" в 1988 г. В 1992 г. руководство журнала (по инициативе В.Рабиновича) восполнило этот пропуск, напечатав эту главу отдельно.
155
В ряде изданий перевод романа Оутс "Сад радостей земных" ошибочно обозначен как совместная работа Норы Галь и Р.Облонской.
156
Этот роман Саймака никогда не публиковался по-русски под оригинальным названием (в подлиннике "All Flesh is Grass"): это было запрещено, поскольку оно представляет собой цитату из Библии (Исайя, 40:6). В советское время Норе Галь пришлось заменить название на "Все живое..."; в постсоветский период, уже без Норы Галь и без ведома наследников, два издательства попытались, в меру собственного разумения, откорректировать название, но оба раза - не вполне точно: "Все живое - трава" (Саймак К. СС: В 4 т. - Минск: Эридан, 1992. - т.2, с.161-398) и "Вся плоть - трава" (Миры Клиффорда Саймака. - Рига: Полярис, 1993. - Кн.3.).
157
Произведения крупной формы, переведенные "на пару", Нора Галь чаще подписывала как совместную работу. "Позолоченный век" - исключение. Нора Галь пишет (письмо члену редколлегии СС Твена А.И.Старцеву, 6.12.1958): "Еще весной 1955 года, поручая мне перевод половины этого романа, мне в редакции сказали, что другую половину будет переводить Л.Хвостенко. Я тогда же предупредила, что и работать и подписывать свою часть буду отдельно. Мне не раз приходилось переводить книгу совместно с другими товарищами, но на этот раз я отказалась от естественного в таких случаях сотрудничества, т.к. твердо знала, что никакое плодотворное сотрудничество тут невозможно. Это было известно также издательству. И вот почему.
Когда издавалось собр.соч. Драйзера, я (хотя, по странному недоразумению, это не отражено даже в выходных данных) принимала участие в редактуре Х тома. Туда входит большой рассказ "Рона Мэрса", переведенный Б.Томашевским и Л.Хвостенко. Перевод был из рук вон плох, но редакция отказалась его забраковать и просила меня "помочь молодым переводчикам" и показать им на конкретном материале, как надо переводить. По просьбе Н.И.Немчиновой, тогдашнего зав.редакцией, я дала развернутый письменный разбор. На множестве примеров я показала, что переводчики не в ладах ни с английским, ни с русским языком: не было числа грубым смысловым ошибкам и стилистическим нелепостям, тяжелым канцелярским и просто безграмотным оборотам вперемешку с развязностью и безвкусицей. Это бы еще не беда, если бы люди хотели прислушиваться к замечаниям и действительно чему-то учиться. Но, получив отредактированную рукопись рассказа и мою рецензию-разбор, Л.Хвостенко заявил, будто все это только "дело вкуса".
Я бы не вспоминала о том давнем случае, но спустя 2 года мне предложили переводить роман Твена вместе с Л.Хвостенко. Вот тогда, весной 1955 г., я принесла в редакцию копию своей рецензии и предупредила, что, если издательство, ознакомясь с нею, все-таки сочтет возможным поручить Л.Хвостенко перевод 12-ти листов Твена, то я буду работать и подписывать свою часть отдельно.
Повторяю, моя рецензия содержала вопиющие, анекдотические примеры переводческой безграмотности /.../ Далеко не полный их перечень занимал добрую половину листа - и это на рассказ в 3 листа. /.../ Я полагала, что для издательства это послужит предупреждением /.../ К сожалению, /.../ руководство редакции с этим не посчиталось. И результат получился такой, какого и следовало ожидать.
С той же добросовестностью, в которой я убедилась, работая с редактором над своей частью романа, Э.И.Кабалевская (редактор тома, - Сост.) редактировала и его первую часть. Но /.../ Л.Хвостенко не пожелал прислушаться к ее замечаниям и отвергал даже бесспорные, чисто смысловые исправления. Приведу лишь один запомнившийся мне пример: переводчик оставил слово traffic в значении... торговли, хотя редактор указал, что речь идет об уличном движении в городе. /.../ Можно было подумать, что редакция, посмотрев отвергнутую переводчиком правку, поддержит редактора и сумеет настоять, чтобы Л.Хвостенко эту правку принял. Однако переводчик проявил не только безграмотность и высокомерие, но и вопиющую недобросовестность: он просто-напросто стер /.../ карандашную правку редактора, и от большой работы, проделанной Э.И.Кабалевской, почти не осталось следа./.../
По горькому опыту известно, что иной раз редакция принимает недоброкачественный перевод, а затем предлагает внешнему редактору переписать все заново. /.../ Иногда надо помочь молодому, неопытному переводчику, учить его. Товарищам хорошо известно, что учить молодых я никогда не отказывалась, даже в ту пору, когда издательство еще никак этого не поощряло. Но бывает и так: предлагают вновь и вновь "поучать и выручать" молодого или не очень молодого человека, который к переводческой работе явно не способен, не может, а подчас и не желает ничему учиться. /.../ И не следует ждать, чтобы внешний редактор "дотягивал" такого переводчика или, как в нашем случае, "сводил" две совершенно разные по стилю и манере половины книги воедино. Задача эта - неблагодарная и неосуществимая, и такая практика глубоко, по самой сути своей порочна."
