Владимир Нарбут - Стихотворения

ВОСПОМИНАНИЕ О СОЧИ-МАЦЕСТЕ

Орехом земляным усатыйТоргует с рундука суфлер.(Его обветрили пассатыДубильной кислотою флор.)

И мне, и в мой карман подсыпьтеПобольше зерен-стариков,Чтоб вспомнил я об эвкалипте,Бесстрастнейшем из голяков.

Как вспомню сочинские ночи, —Вспорхнет со спички голова,Но насекомое корочеНе станет:                 Фосфор, трынь-трава…

Как вспомню торс, подобный скрипке,Смолу на пальцах, канифоль…Ревекка-муза!                           Дай мне штрипки,За выслугою лет уволь.

Раскрытым шкандыбая пляжем(В лодыжку щелкает песок),У мокрой кромки рядом ляжем —Пред раковиной из досок…

Малюсенький, серобородыйРаскроется бобовый дед(Он блекл от сероводорода,На нем башлык углом надет).

Но тут пошли в бурун колесаАвто.          — Мацеста, ванна —Стой.Я в орденах фурункулеза,Торжественный сажусь в настой.

На волоске груди пузырясь,Дрожит подземное ситро.Что за предательская сырость?В ней цвелью подтекло ведро.

Песочная мелькает скорость,—Я выхожу; я обожжен.Я под пижамой хорохорюсь,Средь маленьких восточных жен…

Ревекка-муза!                              Хоть словечкоШепни, наушничая, мне, —Про талисман, про человечка,Тайком живущего в зерне…

Пассатом дует он на форум,На эвкалипт, рундук под ним, —Нырнув в башлык, сидит суфлером,Шуршит орехом земляным…

Термометр (вроде карамели)Он превращает вдруг в часы, —Песок минуты-пустомелиЕму же сыплют на усы.

И ночью,                 С призрачною лампой(С пульсирующим светляком),Не он ли к парочке сомнамбулПодсаживается тайком?..

Любовь чернеет от историй(Мацеста… ванна… серебро…), —И все ж орешек в санаторийПриносит лишь одно добро.

Скрипучий гриф в погибель согнут:Заела канифоль смычок…Конечно, музу средь инкогнитНа пляже                  Сыщет старичок.

Мне рано думать об отставке…Нет, нет, — Ревекка не права:Купальской ночью                                 В лютой давкеЛетят и светятся слова.

И в каждом — только половина,Чего так требует отбор,И каждое — ко мне с повинной,Как я к Мацесте —                             До сих пор…

Столб телеграфа к югу направился,Ласточка во фраке — нотой косой.В бемолях Шопена,                                  в диезах ШтраусаТанцует на поверхности лодка-фасоль.

А слева, под лесом                                       (Откуда вылазкиГорцы на банды в девятнадцатом вели),Семью крейсерами вырос Ворошиловский[120],Башнями причалили эти корабли.

Пальмам букетами качаться нравится,По самую макушку расчесан фонтан,—И лестницу (к приему) выскребла здравница:Милости просим, товарищ капитан.

Жуков, растревожив в пернатом шиповнике,По гальке, по плитам                                    (Наверх и вниз)Вот они ходят —                                Майоры, полковники, — Зажги папиросу, струей затянись.

Только в столовой,                                         В условиях пленума,И сохранен (на калории) ранг.Обуглено сердце солдата рентгенами,Разрознены темные кости фаланг.

То — снимок. А солнце прыскает спицею,Воду из ванны нарезом вертит…(Благоприятные имеет ауспицииДобытый в гражданскую миокардит.)

Лежа в соломенном,                                       Воздух просоленныйЗапихивай поглубже, товарищ капитан!Лодка в купоросе ездит фасолиной,Пальма волосата,                                  И букетом фонтан.

Снова (как некогда) венами полымиМужество и нежность к тебе идут,—И всадник,                 Конвоируемый бемолями,Проскакивает через шопеновский этюд.

Сабля по желобу стлалась без памяти:С каменными лицами, врага                                                  (Чтоб не лез)Китайской — до Чаквы — учили грамоте,Рубясь за советский чайный диез.

Под музыку море выгладило заново.Оба композитора бродят по пятам.Домашнее сердце твое партизановоРадуется людям, товарищ капитан.

Радуется людям, сидящим под башнею…

О чем разговорились полковник и майор?В штабах ночевки,                                Бой врукопашную,Ночи в академии —                                      Вспомнили вдвоем?

Или в шиповнике                                (Лапами пушистымиКарабкаясь)                         Прополз перед ними жук,Похожий на танк, сделанный фашистами,Пышуший серой, размером в Машук?..

(В мире рентгена — видение-гипербола.)

Но мужества в тебе —                                    Кровяной фонтан,Но нежность к родине                                        Себя не исчерпала,Товарищ Воронихин, товарищ капитан!

Война, перелет…                              Пунктиром натыканоНот на проволоке (чересчур прямой).Штраус и Шопен берегут Воронихина:Штык-диез и сабля-бемоль.

Война, а на сердце капитана — Ворошиловский:Мамина забота,                              Встречи с восьми…Родина-ласточка, косые крылышки,С кровью и мясом и меня возьми!

БАБЬЕ ЛЕТО

Поникшая (…Sic transit…) [121]На стеклоБрюшком дыханье муха распылила,Хоть с ножницами,Решетом,ИглойИ возится садовница-Далила.«И мы — грибы…» — опенки возле пня.— Вас в маринад? — услужлив подбородок.Шалаш.Нахлюпано.Гремит ступняСреди листов и плах,Бочонков, лодок.Сквозняк на хворост прознобил стога.Арапка-яблоко —Шары крокета.Ах, в августеКак выпорхнет дуга,Как выстрелит (не выдержав):Ракета!Под ней(Там в бульбушках был вознесенВ седьмое небо ананас колхоза)Далилу с агрономом(…Звать Самсон…)Столкнула тема:Солод и глюкоза.С капсюлей захватить,По волоскуРазнять,Чтоб искрами не уносилосьДобро,А шло:Бурак — в цилиндр: к песку;Ботва, чубы — в бурду, лапшу:На силос!..Струна, пылая, плавится в длину.(Ну, где еще рапсодии такие?)— Полезно бабье лето, как взгляну, —Самсон альтом Далиле(Евдокии?).У барбариса — не бордюр:Нагар.«Уже?» — в корыто глазенапом теги…Судейской мантиеюТруакарДалилу обступил в кромешной неге.Но у нее(И только ль у одной?),При шапочке,—Не табель преступлений,Не ножницы, не кара в выходной[122],—А сахар уст,В пупырышках колени…— Мой тезка был острижен, ослеплен.Мой тезка просит:Силу возвратите,—И в мир я выйдуВ грохоте колонн,Взвалив на плечиПо кариатиде! —Так говорит Авдотье агроном.(…Мечтатель. Более того: вития…)А девушка:Пойдемте игранемВ крокет.Шары, как яблоки, литые.—В недоуменьи шар:Пройду в дугу?(Он в тире был,Он выстрелом задымлен.)…Молчит Самсон.Далила ни гугу.Нигде, нигде не слышно филистимлян!И снова — солод: ночь.Опять высок —Взрыв ананаса:Вытекла глюкоза.Нет, ни один не рухнет волосокС него, безусого,С нее, бескосой!..Все радуется первенцем твоим,Любовь!Ты — тега,Ты толкаешь клювом.,Мы в стратосфереГоловой стоим,И, как никто,Мы землю нашу любим…

ПИСЬМА К С. Г. НАРБУТ