Бенедикт Лившиц - Полутораглазый стрелец
254. ПЕРЕСЕЛЕНЕЦ С ЛЕНДОР-РОУДА
В витрине увидав последней моды крикВошел он с улицы к портному ПоставщикДвора лишь только что в порыве вдохновенномОтрезал головы нарядным манекенам
Толпа людских теней смесь равнодушных лицВлачилась по земле любовью не согретаЛишь руки к небесам к озерам горним светаВзмывали иногда как стая белых птиц
В Америку меня увозит завтра стимерЯ никогда не возвращусьНажившись в прериях лирических чтоб мимоЛюбимых мест тащить слепую тень как груз
Пусть возвращаются из Индии солдатыНа бирже распродав златых плевков слюнуОдетый щеголем я наконец уснуПод деревом где спят в ветвях арагуаты
Примерив тщательно сюртук жилет штаны(Не вытребованный за смертью неким пэромЗаказ) он приобрел костюм за полценыИ облачась в него стал впрямь миллионером
А на улице годыПроходили степенноГлядя на манекеныЖертвы ветреной моды
Дни втиснутые в год тянулись вереницейКровавых пятниц и унылых похоронДождливые когда избитый дьяволицейЛюбовник слезы льет на серый небосклон
Прибыв в осенний порт с листвой неверно-тусклойКогда листвою рук там вечер шелестелОн вынес чемодан на палубу и грустноПрисел
Дул океанский ветр и в каждом резком звукеУгрозы слал ему играя в волосахПереселенцы вдаль протягивали рукиИ новой родины склонясь лобзали прах
Он всматривался в порт уже совсем безмолвныйИ в горизонт где стыл над пароходом дымЧуть видимый букет одолевая волныПокрыл весь океан цветением своим
Ему хотелось бы в ином дельфиньем миреКак славу разыграть разросшийся букетНо память ткала ткань и вскореПрожитой жизни горький следОн в каждом узнавал узоре
Желая утопить как вшейТкачих пытающих нас и на смертном ложеОн обручил себя как дожиПри выкриках сирен взыскующих мужей
Вздувайся же в ночи о море где акулыДо утренней зари завистливо глядятНа трупы дней что жрет вся свора звезд под гулыСшибающихся волн и всплеск последних клятв
255. МУЗЫКАНТ ИЗ СЕН-МЕРРИ
Я вправе наконец приветствовать людей мне неизвестныхОни мимоидя скопляются вдалиМеж тем как все что там я вижу незнакомоИ не слабее их надежда чем мояЯ не пою наш мир ни прочие светилаПою возможности свои за рубежом его и всех светилПою веселье быть бродягой вплоть до смерти подзаборнойО двадцать первое число О май тринадцатого годаХарон и вы кликуши Сен-МерриМильоны мух почуяли роскошную поживуКогда слепец безносый и безухийПокинув Себасто свернул на улицу Обри-БушеОн молод был и смугл румяный человекДа человек о АрианаНа флейте он играл соразмеряя с музыкой шагиЗатем остановился на углу играяТу арию что сочинил я и поюВокруг него толпа собралась женщинОни стекались отовсюдуВдруг Сен-Меррийские колокола затеяли трезвонИ музыкант умолк и подошел напитьсяК фонтану бьющему на улице Симон-ЛефранКогда же вновь настала тишинаОпять за флейту взялся незнакомецИ возвратясь дошел до улицы ВерриСопровождаемый толпою женщинСбегавшихся к нему из всех домовСтекавшихся к нему из поперечных улицБезумноглазые с простертыми руками
А он играя двигался бесстрастноОн уходил чудовищно спокойноКуда-то вдальКогда отправится в Париж ближайший поезд
Меж тем пометМолуккских голубей грязнит мускатные орехиИ в то же время в БомеО католическая миссия ты скульптора разишь
А где-то далекоПройдя по мосту Бонн соединивший с Бейлем входит в ПютцхенДевица обожающая мэраПока в другом кварталеСоперничаешь ты поэт с рекламой парфюмера
В итоге много ли насмешники вы взяли от людейНе слишком разжирели вы на нищете ихНо мы тоскующие в горестной разлукеПротянем руки-рельсы и по ним товарный вьется поезд
Ты плакала плечо к плечу со мной в наемном экипажеА теперьТы так похожа так похожа на меня к несчастьюМы были так похожи как в архитектуре нынешнего векаБашнеподобные похожи друг на друга трубы
Мы ввысь теперь идем земли уж не касаясьА между тем как мир и жил и изменялсяКортеж из женщин длинный как бесхлебный деньЗа музыкантом двигался по улице Верри
Кортежи о кортежиИ в день когда король переезжал в ВенсеннИ в день когда в Париж посольства прибывалиИ в день когда худой Сюже стремился к СенеИ в день когда мятеж угас вкруг Сен-Мерри
Кортежи о кортежиСтеклось так много женщин что ониВ соседних улицах уже толпилисьПрямолинейно двигаясь как пуляОни спешили вслед за музыкантомАх Ариана и Пакета и АминаТы Миа ты Симона ты МавизаИ ты Колет и ты красотка ЖеневьеваОни прошли за ним дрожа и суетясьИх легкие шаги покорны были ритмуПастушеской свирели завладевшейИх жадным слухомНа миг остановившись перед домомБез стекол в окнах нежилойНазначенной к продажеПостройкою шестнадцатого векаГде во дворе стоят рядком таксомоторыВошел в калитку музыкантИ музыка вдали теперь звучала томноВсе женщины за ним проникли в дом пустойВ калитку ринулись толпой тесня друг другаВсе все туда вошли назад не обернувшисьНе пожалев о том что покидалиС чем распрощались навсегдаО жизни памяти и солнце не жалеяСпустя минуту улица Верри была безлюднаС священником из Сен-Мерри остались мы вдвоемИ в старый дом вошлиНо ни души мы там не увидали
СмеркаетсяЗвонят к вечерне в Сен-Мерри
Кортежи о кортежиКак в день когда король вернулся из ВенсеннаПришла толпа картузников-рабочихПришли с лотками продавцы банановПришли республиканские гвардейцыО ночьО паства томных женских взоровО ночьЯ все еще грущу и жду без целиЯ слышу вдалеке смолкает звук свирели
256. ЧЕРЕЗ ЕВРОПУ
РотсожТвое лицо румяно гидропланом стать может твой бипланИ кругл твой дом где плавает копченая селедкаМне к векам нужен ключНо к счастью видели мы господина ПанадоИ в этом смысле можем быть спокойныЧто видишь ты мой старый сотоварищ512 или 90 пилота ль в воздухе теленка ль что глядитсквозь брюхо материЯ долго в поисках скитался по дорогамО сколько глаз смежилось на дорогахОт ветра плачут ивнякиОткрой открой открой открой откройВзгляни же о взгляниСтарик в тазу неспешно моет ногиUna volta ho inteso dire che vuoi *Я прослезился вспомнив ваши детстваА ты показываешь мне чудовищный синякКартинка где изображен возок напомнила мне деньСоставленный из лоскутков лиловых желтых зеленыхголубых и красныхКогда я за город отправился с каминною трубой державшею на своре сукуНо у тебя давно нет дудочки твоейТруба вдали меня попыхивает папиросойСобака лает на сиреньСветильник тихо догорелНа платье лепестки упалиДва золотых кольца сандалийГорят на солнце связкой стрелНо волосы твои пересекли дрезинойЕвропу пестрыми разубранную огоньками
* Однажды я решил сказать то, что хочу (итал.). — Ред.
257. СУХОПУТНЫЙ ОКЕАН
