Том 5. Евгений Онегин. Драматургия - Александр Сергеевич Пушкин
В своих рядах казачьи бунчуки.
Благодарим Донское наше войско.
Мы ведаем, что ныне казаки
Неправедно притеснены, гонимы;
Но если бог поможет нам вступить
На трон отцов, то мы по старине
Пожалуем наш верный вольный Дон.
Поэт (приближается, кланяясь низко и хватая Гришку за полу).
Великий принц, светлейший королевич!
Самозванец.
Что хочешь ты?
Поэт (подает ему бумагу).
Примите благосклонно
Сей бедный плод усердного труда.
Самозванец.
Что вижу я? Латинские стихи!
Стократ священ союз меча и лиры,
Единый лавр их дружно обвивает.
Родился я под небом полунощным,
Но мне знаком латинской музы голос,
И я люблю парнасские цветы.
Я верую в пророчества пиитов.
Нет, не вотще в их пламенной груди
Кипит восторг: благословится подвиг,
Егож они прославили заране!
Приближься, друг. В мое воспоминанье
Прими сей дар.
(Дает ему перстень.)
Когда со мной свершится
Судьбы завет, когда корону предков
Надену я, надеюсь вновь услышать
Твой сладкий глас, твой вдохновенный гимн.
Musa gloriam coronat, gloriaque musam[25].
Итак, друзья, до завтра, до свиданья.
Все.
В поход, в поход! Да здравствует Димитрий,
Да здравствует великий князь московский!
ЗАМОК ВОЕВОДЫ МНИШКА В САМБОРЕ
(Ряд освещенных комнат. Музыка.)
ВИШНЕВЕЦКИЙ, МНИШЕК.
Мнишек.
Он говорит с одной моей Мариной,
Мариною одною занят он –
А дело-то на свадьбу страх похоже;
Ну – думал ты, признайся, Вишневецкий,
Что дочь моя царицей будет? а?
Вишневецкий.
Да, чудеса… и думал ли ты, Мнишек,
Что мой слуга взойдет на трон московский?
Мнишек.
А какова, скажи, моя Марина?
Я только ей промолвил: ну, смотри!
Не упускай Димитрия!.. и вот
Всё кончено. Уж он в ее сетях.
(Музыка играет польский. Самозванец идет с Мариною в первой паре.)
Марина (тихо Димитрию).
Да, ввечеру, в одиннадцать часов,
В аллее лип, я завтра у фонтана.
(Расходятся. Другая пара.)
Кавалер.
Что в ней нашел Димитрий?
Дама.
Как! она
Красавица.
Кавалер.
Да, мраморная нимфа:
Глаза, уста без жизни, без улыбки…
(Новая пара.)
Дама.
Он не красив, но вид его приятен,
И царская порода в нем видна.
(Новая пара.)
Дама.
Когда ж поход?
Кавалер.
Когда велит царевич,
Готовы мы; но видно, панна Мнишек
С Димитрием задержит нас в плену.
Дама.
Приятный плен.
Кавалер.
Конечно, если вы…
(Расходятся. Комнаты пустеют.)
Мнишек.
Мы, старики, уж нынче не танцуем,
Музыки гром не призывает нас,
Прелестных рук не жмем и не целуем –
Ох, не забыл старинных я проказ!
Теперь не то, не то, что прежде было:
И молодежь, ей-ей – не так смела,
И красота не так уж весела –
Признайся, друг: всё как-то приуныло.
Оставим их: пойдем, товарищ мой,
Венгерского, обросшую травой,
Велим отрыть бутылку вековую,
Да в уголку потянем-ка вдвоем
Душистый ток, струю, как жир, густую,
А между тем посудим кой о чем.
Пойдем же, брат.
Вишневецкий.
И дело, друг, пойдем.
НОЧЬ. САД. ФОНТАН
Самозванец (входит).
Вот и фонтан; она сюда придет.
Я, кажется, рожден не боязливым;
Перед собой вблизи видал я смерть,
Пред смертию душа не содрогалась,
Мне вечная неволя угрожала,
За мной гнались – я духом не смутился
И дерзостью неволи избежал.
Но что ж теперь теснит мое дыханье?
Что значит сей неодолимый трепет?
Иль это дрожь желаний напряженных?
Нет – это страх. День целый ожидал
Я тайного свидания с Мариной.
Обдумывал всё то, что ей скажу,
Как обольщу ее надменный ум,
Как назову московскою царицей, –
Но час настал – и ничего не помню.
Не нахожу затверженных речей;
Любовь мутит мое воображенье…
Но что-то вдруг мелькнуло… шорох… тише…
Нет, это свет обманчивой луны,
И прошумел здесь ветерок.
Марина (входит).
Царевич!
Самозванец.
Она!.. Вся кровь во мне остановилась.
Марина.
Димитрий! Вы?
Самозванец.
Волшебный, сладкий голос!
(Идет к ней.)
Ты ль наконец? Тебя ли вижу я,
Одну со мной, под сенью тихой ночи?
Как медленно катился скучный день!
Как медленно заря вечерня гасла!
Как долго ждал во мраке я ночном!
Марина.
Часы бегут, и дорого мне время –
Я здесь тебе назначила свиданье
Не для того, чтоб слушать нежны речи
Любовника. Слова не нужны. Верю,
Что любишь ты; но слушай: я решилась
С твоей судьбой, и бурной и неверной,
Соединить судьбу мою; то вправе
Я требовать, Димитрий, одного:
Я требую, чтоб ты души своей
Мне тайные открыл теперь надежды,
Намеренья и даже опасенья –
Чтоб об руку с тобой могла я смело
Пуститься в жизнь – не с детской слепотой,
Не как раба желаний легких мужа,
Наложница безмолвная твоя –
Но как тебя достойная супруга,
Помощница московского царя.
Самозванец.
О, дай забыть хоть на единый час
Моей судьбы заботы и тревоги!
Забудь сама, что видишь пред собой
Царевича.
