Игорь Северянин - Том 1. Громокипящий кубок

1910. Февраль

Соната

Каждый вечер вы веете мимоВ темном платье и с бледным лицом,Как гетера усладного Рима,. . . . . . . . . .

Я всегда вижу только ваш профиль,Потаенно-печальный овалИ в Магдалах ли вас, на Голгофе ль,Только, помню, когда-то знавал.

На меня никогда, никогда выНе взглянули, не смели взглянуть:Вашу память душили удавы,И медянки окольчили грудь.

И пока полносердно с балконаЯ, лелея, смотрел вам во след,Богоматери меркла икона,И дрожал я войти в кабинет:

Мне казалось, что гасла лампада,И пустел, закрываясь, киот…Все я ждал, что из росного садаКто-то девно меня позовет…

И на миг несказанным обманут,Я спешил на несказанный зов,И не видел, как ландыши вянутОт моих недостойных шагов.

1911. Ноябрь

Романс III

За каждую строку, написанную кровью,За каждую улыбку обо мне, —Тебе ответствую спокойною любовьюИ образ твой храню в душевной глубине.

Не видимся ли миг, не видимся ль столетье —Не все ли мне равно, не все ль равно тебе,Раз примагничены к бессмертью цветоплетьюСердца углубные в медузовой алчбе?…

О, да: нам все равно, что мы с тобой в разлуке,Что у тебя есть муж, а у меня — жена.Ищи забвения в искусстве и в науке.И в сновидениях, и в грезности вина.

Работай и мечтай! читай, переживая!Живи себе вовсю, отчаянно греша!Ведь ты же человек! Ты — женщина живая!Ведь не без тела же — она, твоя душа!

Я тоже не святой… Но со святой любовью— Благодарю тебя, отвоенный вполне,За каждую мечту, проникнутую кровью,За каждую твою слезинку обо мне!

1914, Март

Весенние рондели

Опять Вы бродите в лесах,Опять Вы бегаете в поле,Вы рады солнцу, ветру, воле,Вы снова в смутных голосахОчарования и боли.Опять Вы бродите в лесах,Опять Вы бегаете в поле.Я к Вам спешу на парусахСвоих экстазных своеволий,Плету венки из центифолий,И сердце — твердо на часах,Пока Вы бродите в лесах.

Я вас не видел года два,Но никогда не забываю,Как выходил встречать к трамваюИ как кружилась голова.Какие нежные слова,Какое устремленье к маю!Я Вас не видел года два,Но никогда не забываю.Два раза уж росла трава —Я уходил к иному краю,Но все по-прежнему сгораюЖеланьем видеть Вас у рва,Где не встречал Вас года два!

Вы не видали средь осинПо направленью пятой горкиСухие сморщенные коркиТого, что было — апельсин?С другою женщиной, чей сынБыл создан мной на том пригорке,Вы нас встречали средь осин,По направленью к пятой горке?Я спасся, спасся от трясин,И вот опять один я в норке,Мой разум ясен, взоры зорки,И, что поэт опять один,Вы не слыхали шум осин?

Вы мужу верная жена,Но вам от этого не слащеГрустите Вы все чаще, чаще,Душа тоской поражена.Мечта светла, мечта нежна,Когда Вы с ней в ольховой чаще.Вы мужу верная жена,Но Вам от этого не слаще.Как жизнь угрозна и страшнаВ своей бездарности кричащей,И где же выход настоящийТому, кто в ночь не знает сна,Кто мужу верная жена?

Зажгла малиновый фонарьИ плачет на груди кузины.Закат. Лиловые долины.Томленье. И луна — янтарь.Ей вспоминается январь.Концерт и взор его орлиный.Зажгла малиновый фонарьИ плачет на груди кузины.Как обманул ее алтарь!Грустит. Из небольшой корзиныНа блюдечко кладет малиныИ апатично, впредь как встарь,Горит малиновый фонарь.

Ах, барышня, я Вас виню,Что вы сестры не окрылили,Что вместо каталога лилийПозволили взглянуть в меню…Я слов Своих не изменюИ, без особенных усилий,Ах, барышня, я Вас виню,Что Вы сестры не окрылили.Муж хочет есть? ну, дать свинью;Глядишь, цыпленком угостили;Но вы же сами — в «новом стиле»,И вдруг — не допустить к огню?…Да, барышня, я Вас виню…

1913

Мыза Пустомержа

Она и они

Ночеет парк, отишен весь бесстыжей тьмой.Я прохожу, брожу во тьме, во тьме.Я знаю я, что ждет меня ее письмо.И хорошо мне оттого, и сон — в уме.

Здесь нет ее, но здесь они, и много их.Что ты шипишь, хрипишь, скрипишь, ворчишь, скамья?Да, я сидел на трухло-злых столбах твоих.Да, до нее и не она была моя.

И много их. И мне не счесть. Ну да, ну да.Все знаю я. Все помню. Хочу забыть,Как на траве, как на скамье, как у прудаСлучайных дев хотел в мечту я осудьбить…

Душа вне тела, ты — мечта! А груда тел,Тел вне души — возмездье жизни за мечту.Пока я ею до конца не овладел,Души другой (и ни одной) я не прочту…

1911. Ноябрь

Гатчина

Так уж сказалось…

О своей любви Вы мне не говорите:Я люблю мужа, у меня дети;Не трудитесь расставлять сети,А если пылаете, — сгорите!

Меня коробят ваши признанья,Вы меня не уважаете. Оставьте.От сантиментальностей избавьте,Или — я скажу: «до свиданья».

Ах, я хотела сказать: «прощайте»,А сказалось отчего-то: «до свиданья»…Ну что же делать? В наказаньеИ вы можете сказать мне: «прощайте…»

И дождетесь моего прощенья…(Все должно прощаться до свиданья…)О, не правда ли: мое оправданье —  Ваше наслажденье?

1911. Ноябрь

Корректное письмо

Тебе доверяюсь: сочувствуй иль высмей,Но выслушай несколько строк.Читая твои укоризные письма,Я снова печален и строг.Во многом права ты, мне данная Богом,Сберечь от опасного рва,Но, критик суровый, во многом, во многом,Прости, не совсем ты права.Тебя все смущает: но кто же он, кто он?Нахал? сумасшедший? больной?Новатор в глазах современников, клоун,В глазах же потомков — святой.Я разве не мог бы писать примитивно,Без новых метафор и слов?Я так и пишу иногда. Но наивноПорой от запетых стихов.Твой ласковый голос когда-то мне вырек(Ты помнишь, мой друг дорогой?),Что я не новатор, что я — только лирик,Дитя с мелодичной душой…Сужденье твое — мне закон: твой поклонникЯ весь, — с головы и до ног.Допустим, я лирик, но я — и ироник…Прости. Я подавлен и строг.

1912

Тиана

Тиана, как странно! как странно, Тиана!Былое уплыло, былое ушло…Я плавал морями, садился в седло,Бродил пилигримом в опалах тумана…

Тиана, как скучно! как скучно, Тиана!Мадлэна — как эхо… Мадлэна — как сон…Я больше уже ни в кого не влюблен:Влюбляются сердцем, но — как, если — рана?…

Тиана, как жутко! как жутко, Тиана!Я пил и выплескивал тысячи душИ девьих, и женских, — все то же; к тому жКудесней всех женщин — ликер из банана!..

Тиана, как дико! мне дико, Тиана,Вложить вам билеты в лиловый конвертИ ждать на помпезный поэзоконцерт:Ведь прежде так просто — луна и поляна.

И вдруг — вы, снегурка, нимфея, лиана,Вернули мне снова все миги тех лет,Когда я был робкий, безвестный поэт,О славе мечтавший, — без славы дурмана…Тиана, как больно! мне больно, Тиана!

1913. Ноябрь