Николай Некрасов - Полное собрание стихотворений. Том 1

Не плачу ни о чем;

А в Псков меня отсюдова

Не сманят калачом.

Мне здешнее правительство

Оказывает честь:

В газеты, с местом жительства,

Меня велело внесть;

Чин, имя и фамилия -

Всё внесено в столбец.

Ведь это значит – в силе я,

Каков я молодец?..

Итак – мое почтение!

Готовый быть по гроб

У вас во услужении

(Феклист Онуфрич Боб)

(1840)

150. БАБА-ЯГА, КОСТЯНАЯ НОГА

Дела и жизнь неживших лиц

Воспоминанье небылиц

Проснулась шумная тревога

С восходом радостного дня…

Стоят у царского чертога

Четыре огненных коня.

Из камня искры огневые

Копытом мещут жеребцы,

Храпят и бьются; стремянные

Их крепко держат под уздцы.

Красуясь пышным одеяньем,

Сребром и золотом горя,

С нетерпеливым ожиданьем

Толпой придворные царя,

Его сотрудники лихие

В пирах, охоте и войне,

Во всём равно передовые,

Стоят на правой стороне.

Налево легкий штат царицы:

Прекрасный пол во всей красе;

В одежде праздничной девицы

В сомкнутой длинной полосе

Красивой выстроились цепью

И, засветив улыбкой взгляд,

Как в бурю небо с водной степью,

С противным строем говорят…

Вот рать! брадою Чернобога

Поклясться смело может свет,

Что побежденных ею много,

А победителя ей – нет!

Выходит царь. Ему подводят

Его любимого коня,

За ним жена и сын выходят,

И дочь – ясней младого дня;

Мила как юная Зимцерла,

Она улыбкой всех дарит -

И ряд зубов, белее перла,

Глаза и души ворожит.

Она заносит ножку в стремя -

Не смея духа перевесть,

Мужчин завистливое племя

Глазами радо ножку съесть;

Коня погладит ручкой ловкой -

Всем ручка видится во сне;

Шутя кивнет кому головкой -

И взоры всех в той стороне;

Посмотрит на кого сурово -

Тот и печален и угрюм;

Моргнет ли бровью, скажет слово -

В тупик поставит самый ум.

И наши деды знали толк

Ценить поэзию правдиво:

Был у Плениры целый полк

Рабов влюбленных – и не диво!..

К нам по преданиям дошло,

Переходя от деда к внуку,

Что тот, презреньем ввержен в муку,

Весь век страдал; того сожгло

Одной улыбкой благосклонной;

Тот, говорун неугомонный,

От изумленья онемел,

Когда ей в очи поглядел…

Куда же едут царь с царицей

И с белолицей царь-девицей?

Куда мужчин и женщин рать

Собралась их сопровождать?..

Царь, утомясь победной славой,

Любил с зверьми вести войну,

И как охота в старину

Была и женскою забавой,

То и царица с ним порой

Делить в отъезжем поле травлю

Любила. Здесь я точку ставлю.

Пойдемте на поле со мной…

Разнообразными толпами

Станица воинов и жен,

С бичами, копьями, стрелами,

Пестреют в поле – шум и звон!

Кругом раскинуты тенета,

Зверей усердная гоньба

Всех утомила, как работа;

Но ловля, травля и стрельба

Идут успешно: уж сразили

Лисицу, волка и хорька,

Вдобавок в сети заманили

Недальновидного сурка

И пару зайцев затравили.

Доволен царь. Своей рукой

Он гладит мягкий пух лисицы;

Остановился, ждет царицы.

Она примчалася стрелой.

Тогда с коней своих усталых

Они для отдыха сошли;

Забыв охоту, к ним пришли

Толпы наездников удалых

И в кубках меду принесли.

Наполнен ковш шипучей влагой,

И благотворная струя,

Досыта жажду их поя,

Дарит их силой и отвагой.

Меж тем идет серьезный толк

Между придворными: кем волк

Повержен был? кто на лисицу

Поднял неробкую десницу?

Кем загнан маленький сурок

В ему расставленный силок?

Венец победы над лисицей

Приписан был царю с царицей,

И их же верная рука

Сразила волка и хорька.

Заслыша общее их мненье,

Пришла царица в восхищенье,

Царя державное чело

Улыбкой ясной расцвело;

Предложен тост за лов удачный,

И вот уж пенистый фиал

До края кубки наполнял,

И вот уж пьют…

Вдруг тучей мрачной

Небесный лик заволокло,

Как демон, с бешенством и свистом

Пронесся ветер в поле чистом,

Шатер походный унесло,

В руках ковшей как не бывало,

С придворных шапки посрывало…

Вдруг крик, и свист, и шум вдали,

И стук копыт о грудь земли

Они заслышали, – чему бы

Тут удивляться им? в лесах

Ведь недостатка нет в лисах:

То, знать царевна трубит в трубы

И с ратью гончих и девиц

Гоняет по лесу лисиц.

Но отчего-то на царицу

Вдруг страх напал, сам умный царь,

Хоть никогда не трусил встарь,

Тут от испуга рукавицу

Из рук дрожащих уронил…

Вдруг он коня поворотил,

Махнул рукой и вскачь пустился

Туда, где стук и крик носился,

За ним царица и весь двор

Помчались, едут: темный бор

Пред ними стройным великаном

Предстал преградою в пути

И, шевелимый ураганом,

Как бы шептал им:"Не ходи!"

Въезжают в лес: толпою тесной

Там девы робкие стоят,

На что-то пристально глядят;

Меж них царевны лик небесный

Увидел царь: какой-то страх

Заметен был в ее очах.

Он изумился."Что-то худо!"-

Кричит супруге – и стрелой

Летит к царевне молодой,

Летит, летит – и видит чудо:

Вдали клубится дым густой,

В чепце из жаб, в змеиной шубе,

Не на коне – в огромной ступе,

Как сизо-белой пеленой

Обвита сетью дымовой,

Летит ужасная колдунья;

Был только день до полнолунья,-

А в это время, всякий знал,

Что ведьмам праздник наставал.

Пестом железным погоняла

Колдунья ступу, как коня,

Сквозь зубы что-то напевала,

Клыками острыми звеня.

На лбу по четверти морщина,

А рот разодран до ушей,

Огромны уши в пол-аршина,

До груди волос из ноздрей,

На месте глаз большие ямы,

Затылок сгорблен, ноги прямы,

На лбу огромные рога -

Всё в этот миг их убедило,

Что Баба старая Яга

Зачем-то бор их посетила.

И, в страхе все оторопев,

Быстрее ратники пустились

К толпе упавших духом дев.

Но поздно – как ни торопились,

Им изменили их кони,

Хоть понуждали их они…

С размаха ведьма налетела

На рать несильных, робких жен,

Их осмотрев со всех сторон,

Царевне в очи посмотрела,

Над ней как ворон пронеслась,

Рукою в грудь ее впилась,

Другой рукой за стан схватила,

С собой на ступу посадила

И прытче мысли унеслась…

Всех прежде юный брат царевны

Послал за хищницей стрелу,

Потом сам царь, печальный, гневный,

Послал другую. Мрак и мглу

Опять сменило море света.

Вдали виднелася она,

Туманом пасмурным одета,

И с ней несчастная княжна.

Погоня страшная летела

Вослед злодейке, уж чуть-чуть

Стрела Булата не задела

Ее предательскую грудь,

Но страшный (в) ступе пест железный

Колдунью спас над самой бездной.

Она сильней им застучит -

И диво – ступа побежит,

Как лань, заслыша лай собаки;

Она удары участит -

И ступа летом полетит

Через холмы и буераки…

День целый гналися за ней,

Всё отставали дале, дале

И наконец совсем отстали.

Царевны нет!.. Царевна с ней!

Тоскует царь. Сама себя

Царица в той беде винила:

"Охоту пламенно любя,

Не я ль и дочь к ней приучила,

Не я ль ей первая дала

Понять, что конь и что стрела?"-

Так плачет грустная царица.

"Где дочь, где солнце царь-девица?

Где царства лучшая звезда,

Любимый перл, куда, куда

Она так долго запропала?

Ее уж нет! Ее украла

Из ада присланная тварь!"-

Взывает так печальный царь.

И в непритворном сокрушеньи

Они рыдают день и ночь,

Надежды нет увидеть дочь,

Надежды нет ее спасенья!..

Мгновенно царского несчастья

Весть по столице пронеслась,

Слеза горячего участья

С глаз добрых подданных слилась,

Они все искренне любили

Царя и царскую семью,

Под их правленьем мирно жили,

Благословляя жизнь свою,

Довольны мудрым их правленьем,

И были тягостней своих