Ефим Ховив - Городской романс

А вон та к клубнике подошла. Премилое существо лет восемнадцати. В мини-минимальной юбочке. Кто любит клубнику, утверждает Э. Кан, тот весельчак и предпочитает все красивое. Значит, может по-достоинству оценить и его, 29-176-73, спортивного телосложения, холостого, без вредных привычек.

И он «причаливает» к ней.

Кому это нужно, чтобы мужики перед женщинами глупели? Говорят, Богу. Так ему веселее…

29-176-73 женился…

Теперь он часто задумывается: кому нужна эта теория о фруктах и человеческих характерах? И вообще: зачем пришла ему в голову эта дурацкая мысль — жениться? У его жены недолго держалась любовь к клубнике, но очень быстро развилась мелкая хвастливая «сила и храбрость к питию».

Сейчас он часто повторяет:

— Может быть, по старинному обычаю, со свахой-то, было лучше?

Андрей Лебедев

Семейное счастье

Я прихожу домой в отличном настроении, на пороге меня встречает теща и бросает в глаза нелепое обвинение: «Ты съел всю заварку из чайника!»

Как поступите вы в этой абсурдной ситуации? Наверное, начнете отрицать, убеждать в своей полной непричастности? Но чем больше вы будете говорить, тем подозрительнее на вас будет смотреть главный обвинитель. И вот вы уже сами не помните, ели вы заварку или нет, а дыма без огня не бывает. Может быть, и съели, да потом забыли в текучке дел.

Есть еще такой вариант: обернуть все в шутку. «Да, съел, мне врачи советовали! А вы разве не читали: это всем полезно — есть на ночь заварку, и именно из чайника!» Но не радуйтесь раньше времени, это маленькое признание повлечет за собой ряд новых обвинений, более страшных: «Ты почему так долго чистишь зубы?!» и, наконец: «Ты ждешь моей смерти!» А тут уже не отшутишься.

Я действую иначе, и мой метод всегда приносит успех. Я не говорю теще ни слова, разворачиваюсь и ухожу: в лес, в горы, а если хватит сил — в тундру. Я питаюсь листьями и корой, сплю под березами и под осинами. Через неделю прибегает жена и умоляет вернуться. «Мама говорит, что ей совсем не жалко заварки, и она уже все забыла». Я в ответ только смеюсь. Еще через неделю: «Мама приготовила твои любимые блинчики с творогом». Я гордо отказываюсь. Через месяц: «Дорогой, возвращайся! Мама сварила гороховый суп и испекла твой любимый торт «Наполеон».

Я сдаюсь и возвращаюсь. Теща хватается за сердце: «Боже, как ты похудел!» — собственноручно снимает с меня плащ, пропахший кострами и болотами, ботинки, от которых остались одни шнурки. Меня, победителя, кузнеца семейного счастья, отмывают, откармливают, укладывают в чистую постель. Меня окружают покой и уважение. До утра.

Светлана Хижина

Чокнутая

Все человечество ждет любви, в том числе холостяки и старые девы. И Анна тоже ждала любви. Симпатичная и порядочная женщина, великолепная хозяйка, трудяга, с одним-единственным недостатком: ее мышление имело явный философский уклон. Отчего жизнь ее давала резкий крен в одиночество.

Но однажды Анне повезло. Она встретила мужчину, который всерьез обратил на нее внимание. Дело дошло аж до раздевания в теплом, укромненьком местечке, куда он пригласил ее на импровизацию любви. Нет, Анна, конечно, не была против, но она хотела, чтобы все было честно, так сказать, от души, от сердца, а не только потому, что сильно захотелось.

Ее избранник снял рубашку и уже начал снимать брюки, когда она мягко притормозила его:

— Мы знакомы только один вечер. У меня, конечно, есть недостатки, у тебя тоже. Но, если мы встретились — это перст судьбы. Только я хочу, чтобы мы проверили друг друга. Чтобы все между нами было честно. Без любви нельзя. Давай подождем.

Он вытаращил на нее глаза, но продолжал снимать брюки. Анна не унималась:

— Мы не должны без любви. Пойми, ты мне очень нравишься. Но давай просто так погуляем, ну просто так, в кино сходим, хочешь — в театр.

Но он тоже был упрямым и настойчиво продолжал раздеваться. Закончив с раздеванием, он подошел к ней, весь готовый и даже более.

— Надо, чтобы все было по-человечески. Пойми, быть может, мы и созданы друг для друга, но необходимо притереться, — убеждала его Анна.

Он взял ее на руки и понес.

— Но мы с тобой совершенно чужие, быть может, и совсем антагонистичны. А после этого не будет возврата назад. Ты пожалеешь, что без любви, — сказала она и вырвалась из его тисков.

Но он тут же нашел ее и уже потащил, так как она здорово сопротивлялась.

— Сказано в Писании: «Похоть же, зачавши, рождает грех». Любовь должна быть, пойми! — запищала она и снова вырвалась из его лапищ.

Он схватил брюки, быстро влез в них, накинул на себя рубашку и, толкнув Анну к двери, крикнул:

— Давай отсюда, стукнутая!

Но Анна не унималась и вновь возникла перед своим избранником. Прямо с порога затараторила:

— Вспомни Ромена Роллана: «Любовь такова, каковы души, несущие ее, героическая у героев и животная у скотов». Любовь же должна быть! Я же…

Но легкий удар дверью по лбу прервал ее пламенную речь.

Нектар в капельках

Угол зрения не должен быть тупым.

Кудрявые мысли не расчешешь.

И цвет нации выгорает.

Первой согрешила не Ева, а яблоня.

В политике, как в театре, в главной роли — суфлер.

Выйдешь из себя — замерзнешь.

Добродетель — конфетка, да грех-то — эскимо.

Рогатый муж бодается.

От критики теряют в весе, но прибавляют в росте.

У крылатых слов общипывает перья вечность.

И со дна снимают сливки длинным языком.

Холостяки — средний пол.

Политика грешит, а у экономики цены беременные.

Свобода — это когда ботинки не жмут и пломбы не мешают.

Слабый пол небеса держит.

Не зубри, облысеешь!

Валентина Наумова

Вот будет культура…

— Культуры у нас нет, Семеныч! Культуры нет! Вот где собака зарыта. Люди злятся, грубят, нервничают. А вот будет культура, тогда и обращение между людьми будет вежливое… Ну, ну, бабуля, куда ты прешь со своим мешком? Ноги мне обступала! Ну и что, что сижу? Куда хочу, туда и выставляю ноги, не твое дело! Место тебе? А дома у тебя место есть? Вот и сидела бы дома! А то вон того амбала попроси, он помоложе. Ну, чего ты уставился-то? Правды не любишь? И свою намалеванную можешь поднять, вон брюхатую посади! Ну и молодежь, никакой культуры и вежливости. Погоди, бабуля, вот будет культура, тогда и место тебе уступят, и через дорогу с мешком переведут. Не может быть, чтоб правительство культуру не сделало. Все равно указа дождемся. Вот тогда эти сукины сыны и будут уважать старших, уж это точно! Вот тогда и требуй вежливости!..

Рамазан Шагалеев

Миниатюры

— Никак не пойму, что случилось с костром?Дрова кладу не жалея,а он не горит, он только дымит,он только дымит и тлеет.

— Напрасно ругаешь ты свой костер,вины его в том немного.Сырые дрова — как пустые слова:ни гореть, ни согреть не смогут.

Не скачи во весь опорпо крутым камням.

С дураком вступая в спор,вспомни, кто ты сам.

Ты бил горшки,тарелки бил подряд,но обижаться на тебяне буду.Посуда к счастью бьется,говорят.Так вот зачемты нашу бил посуду!

Он говорил с оттенком сожаления:— Я мог бы петь почище соловья,когда б открыли мне секреты пения,не знаю их, и в том беда моя.

А рядышком, среди ветвей,даря прохожим бездну наслаждения,совсем не знающий секретов пения,пел, и весьма недурно, соловей.

Борода-мочало —мудрости начало.Бородатых много,аксакалов — мало.

Андрей Лебедев

Демократическая гимнастика

Приготовьтесь к демократической гимнастике.

Исходное положение: пятки вместе, носки врозь, руки по швам.

Упражнение первое — «Ускорение»:

Медленно потягиваясь, сделали шаг вперед. Посмотрели вверх, сделали шаг назад. Повторили упражнение. Вернулись в исходное положение.

Упражнение второе — «Борьба»: