Василий Пушкин - Поэты 1790–1810-х годов

65. ДОПОЛНЕНИЕ К ВЧЕРАШНЕМУ РАЗГОВОРУ

<М. М. Сперанскому>

Полно, друг, с фортуною считатьсяИ казать ей философский взор;Время с рассуждением расстаться,Если счастие кати́т на двор.

Лучше с светом в вихрь тебе пуститьсяИ крутиться по степям честей,Чем в пустыню с Про́логом забитьсяИ посохнуть с горя без людей.

Ветер веет вам благополучный:Для чего ж сидеть бы взаперти?Для чего вдаваться мысли скучной,Что застигнет буря на пути?

Правильно ты весил света муку,Тяжесть золотых его цепей;Но ты взвесил ли монахов скукуИ сочел ли, сколько грузу в ней?

Пестра мантия с златыми рясныХоть закроет стать твою и ход,Но закроет ли глаза невластныОт плутовок — набожных красот,

Кои в церковь с полыми грудямиХодят показаться женихамИ, пред образом курясь духами,От сердец приемлют фимиам?

Трудно от зараз их защититься,Хоть себя крест-накрест огради;Вечно сердце станет биться,Панагия хоть и на груди.

Панагия, друг, не крепки латы,И блестяща митра ведь не шлем,Ежели шалун амур крылатыйГрянет в архипастырский тере́м.

Полно, друг мой, мыслями ристаться;Полно, сидя с книгой, ум копить;Время, время с пристанью расстатьсяИ по ветру парус распустить.

Как гальот твой по зыбям помчится,Так причаль за борт и мой челнок;Если вал девятый и случится,То удар мне сбоку, чай, легок.

И. И. МАРТЫНОВ

Иван Иванович Мартынов (1771–1833), сын священника, родился на Полтавщине, учился в Полтавской семинарии. В 1792 году переехал в Петербург, где учился, а затем преподавал греческий и латинский языки, поэзию и риторику в Александро-Невской семинарии, в которой сложился кружок молодых вольнодумцев. Позже М. М. Сперанский вспоминал: «В Главной семинарии мы попали к одному такому учителю, который или бывал пьян, или, трезвый, проповедовал нам Вольтера и Дидерота»[106]. Затем Мартынов перешел на службу в канцелярию коллегии иностранных дел, а с 1797 года преподавал русскую словесность в Институте благородных девиц. В 1796 году издавал журнал «Муза». В 1803 году назначен директором департамента министерства народного просвещения.

Находясь на этом посту, Мартынов содействовал учреждению нескольких новых учебных заведений, в том числе Педагогического института, где читал лекции по эстетике. Был известен как переводчик с классических языков и с французского.

66. К ПАТРИОТУ

Не титла гордые венчаютТебя, любезный патриот;Лице твое светло добро́той,Твой дух — прозрачный водопад;В тебе прохладу обретаетГонимый лютою судьбой.За златорамое зерцалоСадишься сча́стливых творить,И, где невинность угнетенна,Тут быстрый взор твой неусыпен, —Лишь камень дел не чтит твоих!Всех чувствия к тебе стремятся;Ты твердый правоте оплот.

Блажен, не льстясь что звуком злата,Расчета в лицах не храня,Глаголу совести лишь внемлешьИ не робеешь злых угроз!

Подобен ты отважну парду:Колючим терном он идет,Не чувствуя малейшей боли.Ярится ли перун над нимИль тихий солнца луч сверкает —Унынье не мятет его;Хребтом он сильным отражаетГонителей своих удар.Где твердость, коль не в сердце правом,Свое жилище сорудила?Заплатит некогда тьмой зол,Неверно кто весы склоняет;В его жемчужной чаше яд,Хоть сот он вкусом ароматный, —То слезы, кровь вдовиц, сирот;Не долго сот сей услаждает;В нем жизнь и смерть! в нем честь и срам!Когда он праг преступит жизни,Проклятие пойдет за ним;Тебе ж последует до гробаБлагословенье, патриот.

Но есть стремнины, коих трудно,Чтя добродетель, избежать;Быть может, ты на них преткнешься;Дерзай — до ската лет твоих!Не долгой путь нам здесь назначен,Его украсить должно нам.Коль поздной старости достигнешь,Не совращаясь с добрых дел,Седина каждая заступитТебя пред времени судом.Слезами сердца провожденный,Хоть погрузишься в смертный сон,Но из-под хладной дски возникнутЛучи твои в сей тусклый мир;Здесь память дел твоих раздастся,А там… там правда! вечность! бог!

Е. А. КОЛЫЧЕВ

Биографические сведения о Е. А. Колычеве (ум. не позже 1805 года) крайне скудны. Наши представления о нем как незначительном поэте резко расходятся с оценками современников: Батюшков в плане книги по истории русской литературы записал: «Статьи интересные о некоторых писателях, как-то: Радищев, Пнин, Беницкий, Колычев»[107]. Нам неясно, чем заслужил Колычев право быть включенным в этот ряд, но у Батюшкова, близко знавшего и Пнина, и Беницкого, знакомого с творчеством Радищева, бесспорно, были какие-то неизвестные нам соображения на этот счет. Пнин, сам на пороге смерти, почтил прах Колычева стихами:

Лежит в могиле сейПрироды друг и друг людей.

Определения «друг природы», «друг людей» в публицистике эпохи Просвещения имели характер терминов, совершенно недвусмысленных по содержанию. Расхождение в оценке Колычева друзьями и потомством связано с тем, что последнее судит о нем по печатным стихотворениям, которые появились в основном на страницах «Музы» и «Санкт-Петербургского журнала». У современников же были другие источники. А. Е. Измайлов писал, что «едва ли не самые лучшие пиэсы» его «остались в рукописи»[108]. Местонахождение неопубликованной части наследия Колычева в настоящее время неизвестно.

67. ЧЕРВЯЧОК

На зелененьком кусточкеЧервячок во тьме блисталИ, качаясь на листочке,Тихий свет свой проливал.

Змей вияся протекаетПод кустом зеленым симИ невинного пронзаетЖалом гибельным своим.

«Что я сделал пред тобою?» —Червячок, упавши, рек.«А зачем блестишь собою?» —Змей сказал — и прочь потек.

68. К ОЗЕРУ Б***

Холодны, светлы, тихи воды,Где часто при ночных лучахЭлиза, в тишине природы,Купается в златых волнах!

Кристалл! который, преломляяКрасы ее, вкруг них блестит;Волна, что от луны сияя,Ее колена золотит!

О, зеркало воды счастливой!Где часто грудь драгой моей,С зеленою мешаясь ивой,Рисуется поверьх зыбей!

Струи, в которы упадаетОна во всех своих красах,Увы! ваш рок меня смущает…Страшитесь… яд в ее очах!

Страшитесь!.. И когда вас пламеньСих светлых глаз не воспалит,То сердца хлад ее вас в каменьИль в лед навеки превратит!

ДРУЖЕСКОЕ ЛИТЕРАТУРНОЕ ОБЩЕСТВО

Дружеское литературное общество возникло 12 января 1801 года и просуществовало до осени того же года. Членами его были Андрей и Александр Тургеневы, Жуковский, Мерзляков, Андрей и Михаил Кайсаровы, Воейков, Семен Родзянко. Объединенные родством и воспитанием (большинство членов Общества были воспитанниками пансиона при Московском университете), связанные с масонской традицией, выросшие на чтении повестей Карамзина, члены Общества открывали новую литературную страницу. Увлечение штюрмерской литературой, молодым Шиллером сочеталось в их сознании с политическим бунтарством, жаждой свободы. Призывы к борьбе с тиранами получали в обстановке последних месяцев павловского царствования вполне конкретное политическое звучание.

Ведущая группа членов Общества осуждает и придворное искусство XVIII века, и «легкую поэзию» карамзинистов, требуя героики и гражданственности. Одновременно выдвигается и другое требование — народности.