Притчи. Стихи. Рассказы 1-15 - Никита Белугин

Наш потерпевший милиционер стал догадываться, что он — подозреваемый. По молодой своей чувствительности он хотел было начать возмущаться и оправдываться, дескать, ребята, вы не того собираетесь допрашивать, — но что-то серьёзное и что-то потяжелевшее в душе его не дало ему вымолвить и слова. Он решил молча доехать до отделения и по дороге заодно хоть как-то собраться с мыслями.

Его привезли и завели в кабинет. Следователя ожидать пришлось не долго, минут пятнадцать, — вскоре он вошёл и начался допрос. (Мы не станем передавать все подробности допроса, ибо это слишком скучно.)

— Ну рассказывайте. — промолвил светловолосый мужчина, чуть только старше нашего милиционера. — Что вам сделали убиенные?

Допрашиваемый милиционер вытаращил глаза, он не ожидал такой дерзости в свой адрес.

— Вы о чём! Я сам потерпевший!

— Тише, тише. Это мы знаем. Так что вам сделали убиенные?

— Слушай ты! Следила! Ты! Я…

— Успокойтесь. Я надеюсь Вам не надо объяснять, какие ответные меры мы в праве предпринять на ваше буйство?

Милиционер немного осадил себя и немного задумался. Прошла минута и по взгляду следователя было видно, что он сейчас снова станет давить на него другими глупыми вопросами. Милиционер собрался с силой и, придавив гордость в душе сколько было возможно, в пол голоса начал:

— Меня бы в травм пункт… Мне по голове ударили…

— Кто Вам ударил по голове?

— А я по чём знаю?

— Где вы взяли взрывное устройство?

Гордость нашего милиционера была им сами действительно несколько подавлена и поэтому сил теперь заорать: «какое к чёрту взрывное устройство!» — у него не было.

— Меня по голове ударил кто-то… — опять тихо промолвил он, как бы из последних «вежливых сил».

Он стал показывать рукой место, куда его ударили, но к собственному сожалению не нашёл на этом месте не то что рассечения, а даже шишки, ощупывая череп и теребя волосы. Так что если бы суровый следователь даже решил понянчиться с подозреваемым и отправил бы его на мед-освидетельствование, дабы зафиксировать побой, то медики всё равно бы ничего не обнаружили на его черепушке и, более того, зафиксировали бы, что он шарлатан и водит следствие за нос.

— Ладно. Не хотите говорить. Андрюха! — крикнул следователь кому-то за закрытую дверь.

Андрюха вошёл.

— Андрюх, отведи его в камеру к блатным. Пусть подумает.

Следователь надеялся, что подозреваемый начнёт пугаться. Подозреваемый действительно начал пугаться, только виду не подавал, проявив действительную смелость. Положение было тупиковое. Милиционер понял, что нужно вытерпеть первую бурю этого свалившегося на него кошмара, ничего не говорить по возможности и ждать адвоката… Следователь же, в свою очередь, намеревался навести справки о подозреваемом во время пребывания того в заточении. К слову, личность подозреваемого была всем известна, а целью наведения справок было установление хоть каких-нибудь связей тех убитых возле машины милиционеров и нашего подозреваемого, для того что бы ещё раз огорошить при следующем допросе.

Прошло с этого момента уже год и «подозреваемый», который теперь «обвиняемый», ждёт суда в СИЗО. На него сшили дело белыми нитками, которое, вполне вероятно, не выдержит рассмотрения судьёй; но кто знает, кто знает…

А вот интересно, переименуют когда-нибудь обратно нашу «полицию» в милицию? Или будут, как вымышленные следователь, дознаватель и прокурор (о коих двух, последних, не было сказано слова, но по логике они участвовали) этой притчи «стоять до последнего»?

Слабых трудности ломают -

Сильных трудность закаляет.

Слабый углубится в слабость

И умножит в себе гадость -

Сильный вытерпит страданье -

В окончанье испытанья

Обладать он будет знаньем.

Трус, бегущий от проблемы,

Плохо знает силу время.

Он накопит за года

Снежный ком — его беда.

Сильный — труженик, как пчёлка,

Но не в деньгах ищет толка.

Его толк весь в перерывах

Между горем и надрывом.

1

Стас вот уже много лет не работает. Нет, он калымит, но трудодни его составляют — максимум неделю в месяц, средним числом. Живёт он с братьями и сестрой в доставшемся от родителей доме. Братья и сестра по сути содержат его, ну или по крайней мере кормят.

Сами они тоже не бог весть какие труженики и не бог весть какие самостоятельные, но Стас из них самый лентяй и пропащий. Надо отдать им должное, что они до сих пор не выгнали Стаса из дома, — ведь дом был их всех четырёх и они могли бы продать его и выдать Стасу пусть и немаленькую сумму — по его меркам, — которую он бы потратил наверно в первый год на съём жилья и на пропой.

Сестра давно жила в гражданском браке, но дом отчий посещает нередко, а причина тому: слишком она любит пьяное веселье, ведь в доме еженедельно (средним числом) собирается компания и хмельные гости забывают обо всём, в том числе и о нахлебнике Стасе. Компанию впрочем составляют все свои, то есть братья со своими подругами, ну и кой-какие общие друзья.

Недавно намечалась очередная вечеринка, а Стас неожиданно обнаружил, что единственные приличные его штаны давно пошли стрелочками и угрожали порваться в каком-нибудь месте; он уже зашивал их до этого, приделал почти по фабричному заплату, так что смотрелось «даже лучше, чем прежде». А сегодня у Стаса не было никакого настроения, да и времени было в обрез, чтобы сделать нечто похожее. Возился он возился с куском болоневой ткани и всё смущало его — если он сейчас в спешке и без настроения начнёт шить, то скорей всего получится коряво. И вдруг облегчающая идея посетила его: а что если сделать как у рокеров, — то есть пришить заплату не снаружи, а снутри? Моды рокеров