Даниил Хармс - Том 1. Авиация превращений
2 августа 1937
«Я плавно думать не могу…»
Я плавно думать не могуМешает страхОн прорезает мысль моюКак лучьВ минуту по́ два, по́ три разаОн сводит судоргой моё сознаниеЯ ничего теперь не делаюИ только мучаюсь душой.
Вот грянул дождь,Остановилось время,Часы беспомощно стучатРасти трава, тебе не надо время.Дух Божий говори, Тебе не надо слов.
Цветок папируса, твоё спокойствие прекрасноИ я хочу спокойным быть, но всё напрасно.
Детское Село, 12 августа 1937
«Мы — это люди…»
Мы — это людиВы — это богиНаши деревниВаши дороги
Детское Село, 12 августа 1937
«Желанье сладостных забав…»
Желанье сладостных забавменя преследует.Я прочь бегу, но бег мой слаб,мне сапоги не впору.Бегу по гладкой мостовой,но тяжело, как будто лезу в гору.Желанье сладостных забавменя преследует.Я прочь бегу, но бег мой слаб,я часто, часто отдыхаю,потом ложусь на мостовойи быстро, быстро засыпаю.Желанье сладостных забавменя во сне преследуетЯ прочь бегу, но бег мой слаб.О да! Быстрей бежать мне следует,но лень как ласковая теньмне все движенья сковывает.И я ложусь. И меркнет день,и ночь мне мысли стягивает.И снова сладостных забавжеланье жгучее несётся.Я прочь бегу, бегу всю ночь,пока над миром первый солнца луч взовьётся.И сон во мне кнутом свистит,и мыслей вихри ветром воют…
А я с открытыми глазамивстречаю утро.
13 августа <1937>
«Я видел: медленные веки…»
Я видел: медленные векиОна лениво поднялаИ взглядом ласковые рекиОна лениво обвела
<после 13 августа 1937>
«Я руку протянул. И крикнул…»
Глоб:
Я руку протянул. И крикнул:вот потеха!Стоял тут некогда собор.а нынче — веха!А тут когда-то был пустырь,а нынче — школа.А там когда-то монастырьСвятителя Николы,А ныне только сад фруктовыйкачает сочные плодыда храм Святителя Николыстоит в саду без головы.
Селлей:
Молчи, молчи, безумный Глоб!Не то пущу тебе я пулю в лоб.Довольно выть. И горю есть предел.Но ты не прав. Напрасно ноешь.Ты жизни ходы проглядел.Ты сам себе могилу роешь.
Глоб:
Какие жизни ходы,Селлей, Селлей?Нам не открыть закон природы,Селлей, Селлей!Пройдет с годами увлеченье,устанет ум,Селлей, Селлей!Забудет мир свое ученьеи сладость дум,Селлей, Селлей!
Селлей:
Молчи, несносное созданье,Унылых мыслей философ.Хотя бы раз в твое сознаньепроник ли жизни мощный зов?
после 13 авг. 1937
«Деды жили, деды знали…»
Деды жили, деды зналиКак им жить и как им бытьМы же внуки всё забылиМы плывём, не зная куда нам плыть.
Деды строили заборыРазводили скот и птицДеды были инженерыСвоих задумчивых и гордых лиц.
Мы же дедов наших внукиСильно двинулись впередВерим только лишь науке,А наука, всегда почти, врёт.
Врёт проклятая наука,Что бессмертья людям нет.Врёт! И в том моя порука,Что науке скоро капут.
Потому что нет науки,А бессмертье людям естьЯ видал такие знаки.Я слыхал такую весть.Очень скучно было б миру,Человеку и душеЕсли б жил и бух в могилу!И вот уже на том свете атташе.
<сентябрь 1937>
«Я сегодня лягу раньше…»
Я сегодня лягу раньше,Раньше лампу погашу,Но зато тебя пораньшеРазбудить меня прошу.
Это просто удивленьеКак легко меня будить!Ты поставь на стол варенье, —Я проснусь в одно мгновенье.Я проснусь в одно мгновенье,Чтобы чай с вареньем пить.
2 ноября 1937
«Не маши колесом, не стругай…»
1.
Не маши колесом, не стругай колесо,не смотри в воду, не грызи камни.
2.
Колесом не бей, не крути колесо,не ложись в воду, не дроби камни.
3.
Не дружи с колесом, не дразни колесо,опусти его в воду, привяжи к нему камень
«Вечер тихий наступает…»
Вечер тихий наступает.Лампа круглая горит.За стеной никто не лаетИ никто не говорит.Звонкий маятник, качаясь,Делит время на куски,И жена, во мне отчаясь,Дремля штопает носки.Я лежу, задравши ноги,Ощущая в мыслях кол.Помогите мне, о Боги!Быстро встать и сесть за стол.
1936?
Прогулочка
Мужик и баба играют на свободе,Стоит оголтелый народ на пароходеГлядит в зелёную воду.В закусочной доктор накапливает силу;Мужик и баба напарываются на виду,И доктор спешит к пароходу.
Стоит пароход озарённый луною.Я мимо иду, и Марина со мною,Погода нам благоприятна.Мужик и баба громко стонут,Под пароходом люди тонут,И доктор уходит обратно.
<1935–1937>
Дактиль
Девушка с рыжими косамиХодит в тени под откосамиГромко стучит каблучокЮноша, сидя на стуле,Бросив кинжал и две пули,Держит вязальный крючок.
<1935–1937>
«Люблю порой смотреть в окно…»
Люблю порой смотреть в окноИ наблюдать других людей заботыЛюблю порой смотреть в окноТем самым уклоняясь от работы.
Я долго, пристально смотрюВ лицо молоденькой еврейкиСтараясь прочитать в чертах её лицаЗаконы женских чар
«Да, я поэт забытый небом…»
Да, я поэт забытый небом<3абытый небом> с давних пор.А были дни, когда мы с ФебомГремели вместе сладкий хор.А были дни, когда мы с ФебомГремели вместе сладкий хор.А были дни когда мы с ГебойНосились в тучах над водой.И свет небес летал за ГебойИ гром смеялся молодойИ гром гремел летя за ГебойИ свет струился золотой.
<1935–1937>
«Шёл Петров однажды в лес…»
Шел Петров однажды в лес.Шел и шел и вдруг исчез.«Ну и ну, — сказал Бергсон, —Сон ли это? Нет, не сон».Посмотрел и видит ров,А во рву сидит Петров.И Бергсон туда полез.Лез и лез и вдруг исчез.Удивляется Петров:«Я, должно быть, нездоров.Видел я: исчез Бергсон.Сон ли это? Нет, не сон.»
1936-37
1938
«Гнев Бога поразил наш мир…»
Гнев Бога поразил наш мир.Гром с неба свет потряс. И трусне смеет пить вина. Смолкает брачный пир,чертог трещит, и потолочный брусломает пол. Хор плачет лир.Трус в трещину земли ползёт как червь.Дрожит земля. Бог волн срывает вервь.По водам прыгают разбитые суда.Мир празднует порока дань. Сюдаждет жалкий трус, укрыв свой взорот Божьих кар под корень гор, и стонвой псов из душ людей как сорнесет к нему со всех сторон, —сюда ждёт жалкий трус удар,судьбы злой рок, ход времени и пар,томящий в жаркий день глаз, вид, зовущий вновьзимы хлад, стужами входящий в нашу кровь.Терпеть никто не мог такой раскол небес —планет свирепый блеск, и звёздный вихрь чудес
<конец 1937>
