Николай Клюев - Сочинения. В 2-х томах
278
На ущербе красные дни,
На ущербе красные дни,Наступают геенские серные, —Блюдите на башнях огни,Стражи — товарищи верные!
Слышите лающий гуд,Это стучится в ад Григорий Новых..У Лючифера в венце изумруд,Как празелень рощ сосновых.
Не мой ли Сосен перезвонИ радельных песен свирелиЗатаили Распутинских иконСладкий морок, резьбу и синели?
В наговорной поддевке моейХлябь пурги и просинь Байкала.За пляской геенских днейМерещится бор опалый.
В воздухе просфора и кагор,(Приобщался Серафим Саровский)И за лаптем дед-СвятогорМурлычет псалом хлыстовский.
Ковыляет к деду медведь,Матер от сытной брусники…Где ж индустриальная клеть,Городов железные лики?
На ущербе красные дни,К первопутку лапти — обнова,Не тревожит гуд шестерниРай медвежий и сумрак еловый.
Только где-то пчелой звенятНовобрачных миров свирели,И душа — запричастный плат —Вся в резьбе, жемчугах и синели.
279-288. ЛЕНИН
I
Есть в Ленине Керженский дух,
Есть в Ленине Керженский дух,Игуменский окрик в декретах,Как будто истоки разрухОн ищет в Поморских Ответах.
Мужицкая ныне земля,И церковь — не наймит казенный.Народный испод шевеля,Несется глагол краснозвонный.
Нам красная молвь по уму, —В ней пламя, цветенье сафьяна;То Черной Неволи БасмуПопрала стопа Иоанна.
Борис — златоордный мурза,Трезвонит Иваном Великим,А Лениным — вихрь и грозаПричислены к Ангельским ликам.
Есть в Смольном потемки трущобИ привкус хвои с костяникой,Там нищий колодовый гробС останками Руси великой.
«Куда схоронить мертвеца» —Толкует удалых ватага…Поземкой пылит с Коневца,И плещется взморье-баклага.
Спросить бы у тучки, у звезд,У зорь, что румянят ракиты…Зловещ и пустынен погост,Где царские бармы зарыты.
Их ворон-судьба стережетВ глухих преисподних могилах…О чем же тоскует народВ напевах татарско-унылых?
1918
II
Братья, сегодня наша малиновая свадьба –
Братья, сегодня наша малиновая свадьба —Брак с Землей и с орлиной Волей!Костоедой обглоданы церковь и усадьба,Но ядрено и здраво мужицкое поле.
Не жалейте же семени для плода мирскова,Разнежьте ядра и случкой китовьейПорадуйте Бога — старого рыболова,Чтоб закинул он уду в кипяток нашей крови!
Сладко Божью наживку чуять в заводях тела,У крестца, под сосцами, в палящей мошонке:Чаял Ветхий, что выловит Кострому да иконки,Ан леса, как наяда, бурунами запела.
Принапружь, ветробрадый, судьбу-удилище!Клев удачен, на уде молот-рыба и кит.На китовьей губе гаги-песни гнездище,И пята мирозданья — поддонный гранит.
Братья, слышите гулы, океанские храпы!(Подавился Монбланом земледержец титан)Это выловлен мир — искрометные лапы,Буйно-радостный львенок народов и стран.
Оглянитесь, не небо над нами, а грива,Ядра львиные — солнце с луной!..Восшумит баобабом карельская нива,И взрастет тамарис над капустной грядой.
С Пустозерска пригонят стада бедуины,Караванный привал узрят Кемь и Валдай,И с железным Верхарном сказитель РябининВоспоет пламенеющий ленинский рай.
Ленин, лев, лунный лен, лучезарье:Буква «Люди» — как сад, как очаг в декабре…Есть чугунное в Пуде, вифанское в Марье,Но Христово лишь в язве, в пробитом ребре.
Есть в истории рана всех слав величавей, —Миллионами губ зацелованный плат…Это было в Москве, в человечьей дубраве,Где идей буреломы и слов листопад.
Это было в Москве… Недосказ и молчанье —В океанах киты, погруженные в сон.Ленин — Красный олень, в новобрачном сказаньи,Он пасется меж строк, пьет малиновый звон.
Обожимся же, братья, на яростной свадьбеВсенародного сердца с Октябрьской грозой,Пусть на полке Тургенев грустит об усадьбе,Исходя потихоньку бумажной слезой.
III
Смольный, — в кожаной куртке, с загаром на лбу,
Смольный, — в кожаной куртке, с загаром на лбу,Юный шкипер глядится в туманы-судьбу…Чу! Кричит буревестник… К Гороховой 2Душегубных пучин докатилась молва.
Вот всплеснула акула, и пролежни губПоглотили, как чайку, Урицкого труп.Браунинговый чех всколыхнул океан, —Это ранен в крыло альбатрос-капитан.
Кровь коралловой пеной бурлит за рулем —Знак, что близится берег — лазоревый дом,Где столетия-угли поют в очагеО космической буре и черном враге.
Где привратники — Радий, плечистый МагнитПровожают пришельцев за полюсный щит;Там долина Титанов, и яственный столВодрузил меж рогов Электричество-вол.
Он мычит Ниагарой, в ноздрях Ливерпуль,А в зрачках петроградский хрустальный Июль,Рог — подпора, чтоб ветхую твердь поддержать,Где живет на покое Вселенская мать.
На ущербе у мамушки лунный клубокДовязать краснозубому внуку чулок,Он в истории Лениным звался, никак,Над пучиной столетий воздвигши маяк.
IV
Багряного Льва предтечи
Багряного Льва предтечиСлух-упырь и ворон-молва.Есть Слово — змея по плечиИ схимника голова.
В поддевке синей, пурговой,В испепеляющих сапогах,Пред троном плясало Слово,На гибель и черный страх.
По совиному желтоглазоЩурилось солнце с высоты,И, штопая саван, ПроказаСидела у Врат Красоты.
Царскосельские помнят липыОкаянный хохот пурги;Стоголовые Дарьи, АрхипыМолились Авось и Низги.
Авось и Низги — наши богиС отмычкой, с кривым ножом;И въехали гробные дрогиВ мертвый Романовский дом.
По козьи рогат возница,На запятках Предсмертный час.Это геенская страница,Мужицкого Слова пляс.
В Багряного Льва ВоротаСтучится пляшущий рок…Книга «Ленин» — жила болота,Стихотворной Волги исток.
V
Октябрьские рассветки и сумерки
Октябрьские рассветки и сумеркиС ледовитым гайтаном зари,Бог предзимний, пушистый Ай-кюмерки,Запевает над чумом: фью-ри.
Хорошо в теплых пимах и малицеСлышать мысль — горностая в силке;Не ужиться с веснянкой-комарницейЭскимосской, пустынной тоске.
Мир — не чум, не лосиное пастбище,Есть Москва — золотая башка;Ледяное полярное кладбищеЗацветет голубей василька.
Лев грядет. От мамонтовых залежейТянет жвачкой, молочным теплом,Кашалоты резвятся, и плеск моржей,Как тальянка помора «в ночном».
На поморские мхи олениха-молваРонит шерсть и чешуйки с рогов…Глядь, к тресковому чуму, примчалась МоскваТабунами газетных листов!
Скрежет биржи, Словаки и пушечный рык,Перед сполохом красным трепещут враги,Но в душе осетром плещет Ленина лик,Множа строки — морские круги.
VI
