Эдмон Ростан - Сирано де Бержерак
Маргарита.
Вас наказать не мудрено:Сегодня расскажу все это Сирано.
Мария (испугана).
Мать Маргарита! Нет!
Беата.
Пожалуйста, не надо!Он насмехаться будет без конца!
(Глядя на Марию.)
Его остроты все так метки;Он скажет, что монахини — кокетки!
Мария (глядя на Беату),
И лакомки!
Маргарита (улыбаясь).
И добрые сердца!Эх, детки, детки!..
Мария.
Не правда ль, матушка, ведь скоро десять лет,Как посещает нас он каждую субботу?
Маргарита.
Пожалуй, более, по моему расчету, —С тех пор, как, навсегда покинув шумный свет,Его кузина поселилась с нами.Скрывает здесь она, за мирными стенами,Свою глубокую печаль.
Беата.
Одежда черная и траурная вуальСредь нас ее так выделяют странно;И кажется она, представьте, постоянноМне черным лебедем меж белых лебедей.
Мария.
Один ее кузен веселостью своейКак будто уменьшает горе,Что словно замерло в ее печальном взоре.
Монахини.
Ах, он такой смешной! — Он дразнит нас всегда!— Мы любим все, когда приходит он сюда.— Ему готовим мы любимое варенье.
Мария (качая головой).
Но он не набожен!
Беата.
Его мы просветим!
Монахини.
Да! Да! Его мы в веру обратим!
Маргарита.
Нет, дети, нет! Все ваши наставленьяНе сделают его другим.Не мучайте его; покой да будет с ним.
Беата.
Но… бог…
Маргарита.
Поверьте мне, что он угоден богу:Он в жизни избирал прямую лишь дорогу.
Беата.
Однако он всегда мне говорит: «Сестра!Я и не думал ведь поститься-то вчера!»И с гордостью слова он произносит эти.
Маргарита.
Он это говорит? Так слушайте меня:В последний раз не ел он ничего два дня,Когда он к нам пришел.
Беата.
О матушка!
Маргарита.
Да, дети.Он страшно беден.
Беата.
О! Кто это вам сказал?
Маргарита.
Мосье Ле Бре.
Беата.
Ему никто не помогает?
Маргарита.
Он помощи ни от кого б не взял;Он рассердился бы.
В одной из аллей, в глубине, показывается Роксана, вся в черном в траурной вуали и вдовьем чепце. Рядом с нею де Гиш, по-прежнему блестящий, но постаревший.
Маргарита.
А! Вот она гуляет.Явился посетитель к ней.Пойдемте же домой скорей,
(Встает).
Беата (Марии, тихо).
Мне кажется, что это маршал…
Мария.
Что ты?Да, вижу! Это герцог де Грамон.Однако здесь давно уж не был он…
Монахини.
Он занят. Войны, двор…
Беата (вздыхая).
Житейские заботы…
Монахини уходят. Де Гиш и Роксана останавливаются у пяльцев. Пауза.
Явление второе
Роксана, герцог де Грамон, бывший Де Гиш, потом Ле Бре и Рагно.
Де Гиш.
Итак, останетесь средь этой тишиныВы вечно в трауре своем глубоком?
Роксана.
Вечно.
Де Гиш.
Ужели, красоты и прелести полны,Вы тени будете по-прежнему верныВсегда, упорно?…
Роксана.
Бесконечно.
Де Гиш (после паузы).
Меня простили вы?
Роксана.
Вы видите — я здесь.
Пауза.
Де Гиш.
Так он действительно…
Роксана.
О! Вы его не знали,Вы в нем лишь красоту наружную видали;Но душу всю его, весь ум и гений весь —Их надо было знать!
Де Гиш.
Я знал их слишком мало.Его письмо на сердце все у вас?…
Роксана.
Оно меня еще не покидало;Со мною будет и в последний час.О! Дорогого талисманаЯ не сниму уж никогда.Он на груди моей, вот здесь со мной всегда.
(Показывает на бархатную ладанку на груди.)
Де Гиш.
Его и мертвого вы любите, Роксана?
Роксана.
Он для меня не умер! Он — со мной!Он говорит со мной в тиши ночной,И, надо мной таинственно витая,Жива, жива любовь его святая!
Де Гиш (после паузы).
А Сирано? Он посещает вас?
Роксана.
Да, очень часто.
Де Гиш.
А!
Роксана.
В неделю раз!Мой добрый, старый друг!..Ценю я дружбу эту.Он заменяет мне газету…
(Смеется.)
Он появляется всегда в известный час,В известный день. Так, каждую субботуЗдесь жду его я, в руки взяв работу.В хороший деньЕму сюда выносят кресло в тень.Часы пробьют — с последним их ударомСтучит тяжелая уж на террасе трость.Я даже не смотрю — я знаю, кто мой гость.Его газетою я назвала недаром:Садится он сюда, немножко в стороне,Над вышивкой моей пошутит неизбежно,И новости потом рассказывает мне.Так час проходит безмятежно.
Ле Бре появляется на террасе.
Ах, здравствуйте, Ле Бре! Ну, как живет наш друг?
Ле Бре.
Как он живет? Да очень скверно.
Де Гиш.
Что с ним?
Роксана (герцогу).
Напрасен ваш испуг:Преувеличил наш Ле Бре, наверно.
Ле Бре.
Все, что предсказывал когда-то я ему,Сбылось, к большому горю моему.Теперь он в нищете, все от него далеки,И плакать я над ним готов.Да, слишком смело уж бичует он порокиИ этим создает везде себе врагов.
Роксана.
Но меч его, как прежде, всех пугает,И справиться никто не мог бы с ним.
Де Гиш (качая головой).
Кто знает!..
Ле Бре.
Нет! Для него я не врагов боюсь,Не нападений, вам я признаюсь…Но одиночество, тоска, декабрьский холод,Что крадется в его убогое жилье,Да темнота вокруг, да голод —Их опасается предчувствие мое.Вот те враги, что для него опасны;Бледнеет он, худеет с каждым днем,Так жалок в стареньком кафтанчике своем…
Де Гиш.
Да! Неудачник он! А все-таки напрасноО нем жалеть.
Ле Бре (с горькой улыбкой).
О маршал!
Де Гиш.
Да, да, да.Душа его всегда была горда.Он жил не кланяясь, он думал что угодно,И действовал, как мыслил он, — свободно.
Ле Бре (так же).
