Антология - Западноевропейская поэзия XХ века

ПРИЗРАК ВОЙНЫ

Перевод Б. Пастернака

Пробудился тот, что непробудно спал.Пробудясь, оставил сводчатый подвал.Вышел вон и стал, громадный, вдалеке,Заволокся дымом, месяц сжал в руке.

Городскую рябь вечерней суетыОхватила тень нездешней темноты.Пенившийся рынок застывает льдом.Все стихает. Жутко. Ни души кругом.

Кто-то ходит, веет в лица из-за плеч.Кто там? Нет ответа. Замирает речь.Дребезжа сочится колокольный звон.У бород дрожащих кончик заострен.

И в горах уж призрак, и, пустившись в пляс,Он зовет: бойцы, потеха началась!И гремучей связкой черепов обвит,С гулом с гор он эти цепи волочит.

Горною подошвой затоптав закат,Смотрит вниз: из крови камыши торчат,К берегу прибитым трупам нет числа,Птиц без сметы смерть наслала на тела.

Он спускает в поле огненного пса.Лясканьем и лаем полнятся леса,Дико скачут тени, на свету снуя,Отблеск лавы лижет, гложет их края.

В колпаках вулканов мечется без снаПоднятая с долу до свету страна.Все, чем, обезумев, улицы кишат,Он за вал выводит, в этих зарев ад.

В желтом дыме город бел как полотно,Миг, глядевшись в пропасть, бросился на дно.Но стоит у срыва, разрывая дым,Тот, что машет небу факелом своим.

И в сверканье молний, в перемигах туч,Под клыками с корнем вывернутых круч,Пепеля поляны на версту вокруг,На Гоморру серу шлет из щедрых рук.

РОССИЯ

Перевод Л. Гинзбурга

За Верхоянском, средь безлюдной мглы,На каторжные загнаны работы,Угрюмые бредут седые роты,И день, и ночь гремят их кандалы.

Но рты молчат. Мы их не слышим речи.Лишь в рудниках стоит неясный гул…Вооружен бичами караул.Удар! Худые вздрагивают плечи…

Колонии возвращаются в бараки.Луна — тусклей ночного фонаря.Идут в снегу протоптанной тропою.

Им зарево мерещится во мракеИ на шесте, над страшною толпою,Отрубленная голова царя!!

«Холмы и поле за полем…»

Перевод Г. Ратгауза

Холмы и поле за полемЗатопила синяя тьма.Она захватила все реки,Все деревья и все дома.

Облаков белопарусных стая,Их ровный по небу бег.Небо, как берег далекий,Омывают ветер и свет.

Когда этот дымный вечерГлаза нам закроет рукой,Легконогие сны в наши двериВходят бесшумной толпой.

Над их головами кимвалыПозвякивают едва.Они держат яркие свечиИ тихие шепчут слова.

С БЕЗЛЮДНЫМИ КОРАБЛЯМИ

Перевод Г. Ратгауза

С безлюдными кораблямиМы вышли в море сперва,И ярко-белые зимыК нам плыли, как острова.Пустое и звонкое небоКольцом окружило нас,И наш кораблик по волнамПустился в яростный пляс.

Назови мне город,Где я не сидел у ворот.Но та, чей локон я срезал,Больше ко мне не придет.Я выспрашивал мертвые зори,Ловил я отсветы дня,Но чье-то лицо чужоеГлядело на меня.

Я вызывал тебя долгоВ стране прощания, там,Где пустовзорые тениХодили за мной по пятам.Дорога вела меня в поле,Где в зябком небе стоятБезлиственные деревья,Угрюмый и черный ряд.

Сов и воронов черныхЯ выслал дозором в поля.Они сторожили повсюду,Где чернела земля.Они канули, словно каменьВ черную шахту реки,Зажавши в железных клювахСоломенные венки.

Порой просквозит, как ветер,Твой голос издалека,Я сплю, и виски мне гладитТвоя молодая рука.Все это было когда-тоИ снова вернется домой,Закутавшись в холст печали,Посыпав землю золой.

КУРТ ТУХОЛЬСКИ

Курт Тухольски (писал также под псевдонимами Каспар Гаузер, Петер Пантер, Теобальд Тигр, Игнац Вробель; 1890–1935). — Сатирик демократического направления. Обилие псевдонимов объясняется разносторонностью творческой деятельности; стихи обычно подписывал именем Теобальда Тигра («Набожные песни», 1919); активно сотрудничал в периодике. Доведенный до отчаяния нацистскими преследованиями, покончил с собой. У нас до сих пор известен главным образом как публицист. Выпуск собрания сочинений производится в ГДР, начиная с 1969 г.

ПАРК МОНСО[58]

Перевод И. Грицковой

Здесь очень мило, тихо, благовидно.Броди, гуляй, и можно помечтать.И ни одной таблички здесь не видно,Где бы слова стояли «не топтать».

Лежит на травке мирно толстый мячик,А рядом, от него шагах в пяти,В носу курносом ковыряет мальчик —Должно быть, что-то хочет в нем найти.

Глазеют тупо три американки.Когда еще сюда приедешь впредь?Париж снаружи и Париж с изнанкиНе видели, а надо посмотреть.

Щебечут птички, весело порхая.И солнце заплутало меж ветвей.А я сижу, блаженно отдыхаяЗдесь наконец от родины своей.

ГЛАЗА В БОЛЬШОМ ГОРОДЕ

Перевод И. Грицковой

Когда с утра идешьТы на работуИ на плечах несешьСвою заботу,

Вокруг тебя из года в годКружит людской водоворот,Боясь остановиться.И всюду лица, лица.

Быстрый взгляд, линия рта,Брови, ресницы, веки.Что это было? Твоя мечта?..Нет, все ушло навеки.

Давно успел пройтиТы город тесный.Всем встречным на пути —Ты неизвестный.

Вдруг кто-то глазом подмигнет,Душа взметнется, запоет…Обрел?.. Нет, показалось…Рассеялось… Промчалось…

Линия рта… Короткий взгляд…Брови, ресницы, веки…Время нельзя повернуть назад.Ушло, прошло навеки.

Ты странствовать привыкИ торопиться.Глядишь — короткий миг! —В чужие лица.

Это, может быть, враг твой,Это. может быть, друг твой.И, быть может, встречался тебеТоварищ твой по борьбе.

Посмотрит мельком… Проходит мимо.Необратимо! Невозвратимо!..

Быстрый взгляд и зрачок голубой,Брови, ресницы, веки…Что это?Частица мира перед тобой.Ушло, прошло навеки.

ТРЕТИЙ РЕЙХ

Перевод Л. Гинзбурга

Высокий нужен идеалтебе, германский муж,чтоб ты бодрей маршировал,приняв холодный душ.

Сердца германские зажглисьвосторгом небывалым:мы наконец обзавелисьдостойным идеалом.

Первый рейх — ерунда,рейх второй — ерунда!..Мы ответим:лафа — только в третьем!

А ну, скорей, а ну, сюда,в третий рейх, господа!

Мы не хотим быть просто массой,хотим быть избранною расой,германской расой, расой рас,и дух германский прет из нас!Мы почвенны, а не безродны,мы больше, чем народ, народны.Кто в эту истину не вник,тот пацифист и большевик!

Что? Третий рейх?Ну, конечно — да!Пожалте, скорей! Пожалте, сюда,господа!

В третьем рейхе — сплошное счастье.Мы вырвем братьев из волчьей пасти,чтоб поселить среди немцев немецкихнемцев саарских и немцев судетских,немцев балтийских и немцев датских…И — грянет грохот сапог солдатских!На мир — плевать! Все мы дышим боем!Ведь мы без войны ничего не стоим.

Третий рейх нам вроде родного дома,где все так дорого, так знакомо: сабля,плетка, розга, указка, орден, мундир, жандармская каска…На всей подвластной нам территориимы вспять повернем колесо истории,а не повернется история вспять,мы хором воскликнем: «Отчизна-мать!»

Ну, а перед лицом войныв третьем рейхе все равны.Все мы арийцы — кашубы и венды…Мы делим поровну дивиденды!

Позвольте! А как же тогда пролетарии?!О! В третьем рейхе они — не парии,счастливчики бога благодаряткаждое утрои говорят:— Хоть мы та же самая серая масса,все так же — ни денег, ни хлеба, ни мяса,все так же нас голод сжирает живьем,затомы в третьем рейхе живем!Итак, процветай, возрожденная нация!Что это: мистика?Мистификация!

ПЯТЬ ЛЕТ СПУСТЯ…