Ричард Бротиган - 30 июня, 30 июня
Токио
1 июня 1976 года
День или ночь
Такси везет меня домойпо рассветному Токио.Я не спал всю ночь.Я засну до того, как взойдет солнцеЯ просплю целый день.Такси – подушка,улицы – простыни,рассвет – моя кровать.Такси укачивает голову.Я еду к снам.
Токио
1 июня 1976 года
Кобальтовая нужда
Так иногда бывает.Когда вам нужен кобальт, ничто другое его не заменит.
Токио
2 июня 1976 года
Недвижимость
У меня такое чувствочто я похож на газету, которая читает саму себя.
В эти дни мне никакне вырваться из объявлений.
Как будто я тоже объявлениеО продаже дома с привидениями:
18 комнат 37,000 долларов И я ваш Духи и все другие.
Токио
2 июня 1976 года
Альпы
Одно слово
ждать...
тащит за собойлавинудругих слов
когда
ждешь...
женщину
Токио
2 июня 1976 года
Япония без лягушек
Гаю де ла Валдену
Заглянув случайнов англо-японский словарья не нашел в нем слова лягушка. Его там нет.Значит ли это, что в Японии нет лягушек?
Токио
4 июня 1976 года
В лифте, что опускается вниз
На 17 этаже входит европеец.Он стар, тучен и хорошо одет.
Я говорю здравствуйте / я вежлив. Он говорит: «Привет».
Затем он внимательно рассматривает мою одежду.
Я одет средне.Наверное, его левый башмакдороже всего моего наряда.
Он больше не хочет со мной говорить.
Думается, он хорошо знает,что мы взаправду едем внизи что через тысячу лет после смертине будет никакой одежды.
Он думает, пока мы в молчании движемсявниз и выходим на первом этаже,что нам не по пути.
Токио
4 июня 1976 года
Молодая японка играет на рояле в дорогом и очень модном баре
Все сверкает, как черный нефрит:
Рояль (воображаемый Длинные волосы (жесткие Явное равнодушие (к музыке, которую она играет.
Мысли, отлетев на миллион мильот пальцев, сверкают
как черный нефрит
Токио
4 июня 1976 года
Утлый челнок на археологическом пути
Сегодня в Токио около 10 вечера теплаягроза с молнией, громом, ливнем и кучей зонтиковСейчас это мелочь,но может оказаться очень важночерез миллион лет, когда археологибудут просеивать наши обломки, пытаясь понять, кто мы.
Токио
5 июня 1976 года
Американский бар в Токио
Я в баре, набитоммолодыми консервативными американскими снобами,они пьют и пристают к японкам,которым нравится спать с этими подобиями мужчин.Здесь очень трудно найти поэзию,что видно по этим стихам.
Токио
5 июня 1976 года
Оргическое эго дождливой ночью в Токио,
когда не с кем заняться любовью
Полночи
прошло, и юность
уходит, одна
я в постели
СапфоМои книги переведены нанорвежский, французский, датский, румынский,испанский, японский, голландский, шведский,итальянский, немецкий, финский, иврит. и напечатаны в Англии
однако
этой ночью в Токио я буду спать один дождь
Токио
5 июня 1976 года
Червяки
Протяженность одиночестваделает четвертое измерениепохожим на трех голодных ворончто с жадностью смотрят на червяка.
Токио
6 июня 1976 года
Что делать вечером в Токийском отеле, когда скучно
1. Поужинать в одиночестве. Это всегда интересно.
2. Побродить бесцельно по отелю. Отель огромный, и в нем всегда найдется, где побродить бесцельно.
3. Подняться и спуститься на лифте просто так. Люди едут вверх и заходят в свои номера. Я остаюсь. Другие едут вниз и выходят на улицу. Я остаюсь.
4. Я всерьез задумываюсь над телефоном-автоматом, звоню к себе в номер 3003 и очень долго слушаю гудки. Затем размышляю, где я и когда вернусь. Может, стоит попросить дежурного передать мне, чтобы, когда я вернусь, позвонил себе?
Токио
6 июня 1976 года
Путешествие по фривею из Токио в Осаку
Я смотрю в окно машинына скорости 100 километров в час (62 мили)и вижу велосипедиста, которыйочень осторожно крутит педалипо узкой дорожке между рисовыми полями.Через пару секунд он исчезаетУ меня теперь только память.Он превратился в100 километро-часовыйчернильный отпечаток памяти.
Хамаматси
6 июня 1976 года
После спектакля театра «Черный Шатер» на берегу реки Ниагара
Актрисы без грима,без костюмов и без ролейоборачиваются простыми смертными.Я смотрю, как они быстро едят в маленькой гостинице.У них нет иллюзий, они почти обыкновенны, как святые прекрасные в новом воплощении
Джифу
6 июня 1976 года
Фрагмент №1
Говорить – это говоритькогда ты (дальше неразборчивона пьяном клочке бумаги)
говори еще
Токио
Вроде бы в начале
июня
Лазарь из поезда-пули
Тагаве Тадасу
В поезде-пуле на пути из Нагойи ты слушала бредовыеразглагольствования пьяного американского писателя,я же обвинял тебя во всем, что не такв этом мире, включая жуткую нелепость,произошедшую в Гифу ночью, пока ты спала.
Конечно, ты ни в чем не виновата, ты всего лишьмой добрый друг. Вдруг я объявил, что ты должна считатьменя мертвым, что с этой минуты я для тебя умер.Я взял твою руку и коснулся ею моей руки.Я сказал тебе, что мое тело для тебя холодное - я мертв.
Ты молча кивнула головой, глаза наполнилисьпечалью. Я даже запретил тебе перечитыватьмою книгу, потому что знал, как сильноона тебе нравится, и ты опять кивнула головой,ничего не сказав. Печаль в твоих глазах говорила лучше.
Поезд-пуля все так же ехал в Токио со скоростью 120миль в час, а я разглагольствовал, бредил и кричал на тебя.
Ты не сказала ни слова.Твоя печаль заполняла поезд-пулюдвумя сотнями пассажиров.Все они читали газеты,в которых не было ни слова,лишь сухие слезы мертвых.
Когда поезд прибыл на Токийский вокзал,моя злость медленно развернулась и направиласьна всех парах к заслуженному забвению.Я взял твою руку и опять коснулся ею моей руки.- Я для тебя жив, - сказал я. – Тепло вернулось в мое тело.
Ты опять молча кивнула,так и не сказав ни слова.Две сотни лишних пассажировостались в поезде,хотя это была конечная станция.Они будут вечно кататьсявзад и вперед, пока не станут пылью.Мы вышли в раннее Токийское утро опять друзьями.
Так спасибо же тебе, прекрасный человекТагава Тадасу, за то, что разделилаи поняла мою смертьи возвращение из мертвыхв поезде-пуле между Нагойей и Токио утром 8 июня 1976 года.
Позже вечером я позвонил тебепо телефону. Твоими первымисловами было: - Все хорошо? - Да, все хорошо.
Токио
