Даниил Хармс - Том 1. Авиация превращений
— черти испугались молитвы и ушли из Гефсиманского сада, тогда самый святой человек сказал: —
здорово пить утрами молокои выходить гулять часа так на четыреО человек! исполни сей закони на тебя не вскочит чирий.
ПОСЛУШАЙТЕсегодня напримеркакой то князь сказал своей любовнице: — иди и вырый мне могилу на Днепреи принеси листок смаковницы —Она пошла уже козалось в камышиНо видет (!) князь (!) за ней (!) бежит (!)кида́ет сумрачный ноганк её растерзанным ногампрости-прости я нехороший
раз 2 3 4 5 6 7 … … …а сам тихонько зубы крошиткак будто праведный совсем
О человек! исполни сей закони на тебя не вскочит чириймотай рубашками в загон —как говориться в притче:
— плен духу твоему язычники разуму закопанная цепь —
— за кулисами говорят шёпотом, и публика с трепетом ловит бабочку. Несут изображение царя. Кто то фыркает в ладонь и говорит: блинчики. Его выводят —
Выйди глупый человеки глупая лошадьна Серёже полачеи на Володе тоже
стыдно совестно и неприличноговорить блинчикиа если комната вдобавок девичаято нужно говорить как-то иначе
— Все удовлетворены и идут к выходу —
ВСЕ
11 февр. 1926
Половинки
присудили у стоговмесяцем и речкоюи махнула головамесяца головатолстою ручкою
позавидовала ейбаба руку ейпозавидовала бабакорамысламина дворе моём широкомвышивают конаплейдедка валенками шлёпаети пьёт молоко
позавидовала явот такими дулямии роди́ла меня матьчехардой придорожноюа крестил меня попне поп а малина —вся то распоса́дницабатькина бухталавку закапалавороньим яйцомбольно родимаягрудью заухаламыльными пузырькамибатьке в лицо
ахнули бусыбабы фыркалистукала лопатав брюхо емуизбы попыи звёзды русыеречка игрушкаи солнце лимонразные церковкиптички, палочкиоконце ла́сковоерасшитоевсё побежалопобежало и ахнулосам я вдеваю кол в решетобъется в лесу фанта́н фанто́вичгрузди сбираетселени́м паша́перья точатмальчик Митяуснул в лесу
холодно в рубашкекидаться шишкамикожа пупырашкамибуд-то гусинаявысохли мочалкамиволосы под мышкамихлещет богбог — осиновый
а́хнули бусыбабы а́хнулирадугами стонетбаба Богородицалик её вышитыйгруди глаженывеки мигнути опятьзакроются
сукровицей кажется потеют и дохнут навозные кучискучно в лесу!в дремучем невесело!мне то старухи до печёнки скучномальчика Митюв церковьНЕСТЬведьма ты ведьмакому ты позавидовала?месяц пу́пом сел на живот!мальчика Митючтоб его(!) и́дола
сам я вдеваю кол в решетосам я сижуматыгойночьюжду перелесьясинего утраи кто то меня за плечо воро́очаеттянет на улицумой рукав
ЗНАЮот сюдовамне не поверятмне не разбитьключевой тиши́дедка мороз стучится в дверимесяц раскинулв небе шалаши.
стены мои звончее пахарякрепче жимолости в росту́крепли и креплии вдругзаа́хала
бабы и бусы и шар на мосту — милый голубку милой посылает —шлет куличи́и хлай на столо
а губы плюютсяв дым кисилямиа руки ласка́ютсяниже колен
ба́бка пе́ланебу новосе́льенебо полотенце!небо уж не то!бабка поля пшеном за́се́яласам я вдеваю кол в решетопря́жею бабкиноймесяц утонетуши егоразольются речкою — — там из окнасоседнего до́микабабка емумахну́ла ручкою —
ВСЕ
Школа ЧИНАРЕЙ
Взирь За́уми
<1926>
«в репей закутаная лошадь…»
В репей закутанная лошадькак репа из носу валиласьк утру лишь отперли конюшнитак заповедал сам Ефрейтор.Он в чистом галстукеи сквозь решеткуво рту на золоте царапин шестьедва откинув одеяло ползаети слышит бабушкапод фонарями свист.И слышит бабушка ушами мягкимикак кони брызгают слюнойи как давно земля горелаястоит горбом на трех китах.Но вдруг Ефрейтора супругазамрет в объятиях упругих?Как тихо станет конь презренныйв лицо накрашенной гулятьтворить акафисты по кругуи поджидать свою подругу.Но взора глаз не терпит стражаего последние слова.Как он суров и детям страшени в жилах бьется кровь славяни видит он: его голубкалежит на грязной мостовойи зонтик ломаный и юбкуи гребень в волосе простой.Артур любимый верно снитсяв бобровой шапке утром ейи вот уже дрожит ресницаи ноги ходят по траве.Я знаю бедная Наташаконцы расщелены глухойгде человек плечами дышити дети родятся хулой.Там быстро щелкает рубанока дни минутами летяттам пни растут. Там спит дитя.Там бьет лесничий в барабан.
Конец героя
Живи хвостом сухих коренийза миром брошенных творений,бросая камни в небо, в воду ль,держась пустынником поодаль.В красе бушующих румянхлещи отравленным ура.Призыва нежный алатырьи Бога чёрный монастырь.Шумит ребячая проказадо девки сто седьмого разаи латы воина шумятпри пухлом шёпоте сулят.Сады плодов и виноградавокруг широкая ограда.Мелькает девушка в окне,Софокл вдруг подходит к ней:Не мучь передника рукоюи цвет волос своих не мучьтвоя рука жару прогонити дядька вынырнет из туч.И вмиг разбившись на матрасе,восстанет, молод и прекрасенистоком бережным имянкак водолей, пронзит меня.Сухое дерево ломалось,она в окне своём пугалась,бросала стражу и дозори щёки красила в позор.Уж день вертелся в двери эти,шуты плясали в опереттеи ловкий крик блестящих дамкричал: я честь свою отдам!Под стук и лепет колотушекдитя свечу свою потушитпотом идёт в леса укропакуриный дом и бабий ропот.Крутя усы, бежит полковникминутной храбростью кичась —Сударыня, я ваш поклонник,скажите мне, который час?Она же, взяв часы тугиеи не взирая на него,не слышит жалобы другие,повелевает выйти вон.А я под знаменем в боюплюю в колодец и пою:пусть ветер палубу колышет,но ветра стык моряк не слышит.Пусть дева плачет о зимеи молоко даёт змее.Я, опростясь сухим приветом,стелю кровать себе при этом,бросая в небо дерзкий гласи проходя четвёртый класс.Из леса выпрыгнет метёлкаумрёт в углу моя светёлкавосстанет мёртвый на помостс блином во рту промчится пост.Как жнец над пряхою не дышит,как пряха нож вздымает выше —не слышу я и не гляжу,как пёс под знаменем лежу.Но виден мне конец герояглаза распухшие от кровимогилу с именем попаи звон копающих лопат.И виден мне келейник ровный,упряжка скучная и дровни,ковёр раскинутых саней,лихая скачка: поскорей!Конец не так, моя Розалья,пройдя всего лишь жизни треть,его схватили и связалиа дальше я не стал смотреть.И запотев в могучем ростевсегда ликующий такой —никто не скажет и не спросити не помянет за упокой.
всё
