Василий Ломакин - Русские тени

И таращится правда святая

На меня, на меня, на меня

* * *

Русское слово выживет и даже будет развиваться

А Английское идиотское слово будет разваливаться

* * *

Спящие смертницы, спите со мной

Человеческий хлеб с женской пиздой

Медуза

Весна с ужасной головой

Пикирует на город твой

Где нет ни ямба ни хорея

Влетая в мёртвый город твой

Весна с ужасной головой

Лает и месть несёт, синея

Смотри: кольцо камней седых

Вокруг кольцо седых змеих

И сердце ноет, каменея

Свиданье с камнем и водой

Всегда кончается бедой

Объятьем каменного змея

Весна с ужасной головой

Влетает в мёртвый город твой

Моя сестра, моя Психея

* * *

В Париж клонится мой побег

За окном детский, католический снег,

Увижу лёгкую деталь

Education sentimentale

Так русский фат уводит дам

В сень Гагрских пальм

Русская Даная

За окном дурная тишь

Маленький крахмальный ад

На окне вторая мышь

Доедает рафинад

Писк истёртого в помёт

Чёрно-бурого куска:

Ничего на свете нет

Слаще сахара-песка

Так, натянутый на тын

Засквозит квадрат рядна

Светом зажигая клин

Семенящего пшена...

* * *

Кислым оболом уйду под сердца –

Выйду из правой руки Отца

* * *

Готова клетка

Железная, но с запахом древесным

А маленькие детки

Уже катаются на санках

Как сладка кожаная риза

Аспектом сильным и телесным

Твердея в полусне печальными цветами

Как три Димитрия на польских самозванках

Смерть на морозе лижет батарейку русскую

И вспоминает поэзию французскую

И розы белые растут на чёрных ранках

* * *

Медный ангел летал в деревянном небе

Небо открылось, и ангел вышел

Каменный чёрт летал в железном небе

И небо съело чёрта

Несут на одрике сапфирную фигурку

Бестелесный чёрт летал в мясном небе

И физическом хлебе

И сейчас летает

Голову теряет

Мясной ангел

Летал в нетварном хлебе

И сейчас летает

Христа прославляет

* * *

Бога нет, но кто-то дует мне в плечо

В левое – холодно, в правое – горячо

* * *

Молодыми и весёлыми

Были мы и были Вы

И звезды над маттиолами

Было выше головы

Но теперь звезда прелестная

Не приходит ночевать

И Россия, Вам известная

Может только не бывать

* * *

Пушкин, вот печальный вид:

Ангел вьётся надо мною

И гитарною струною

Заедает алфавит

...Пушкин был гермафродит

* * *

Я ел Писание, разъятое для продажи

Ножом разрезанное на несколько частей

Он продавал

Его дела

Сам способ бытия, смысло-извлечения

Время, три измерения

Вся мыслимая Троичная онтология

И всё к ней принадлежащее

Не находили, так сказать, сочувственного отклика

У сущностей, мягко говоря, не имеющих сердец

Смерть детей, крокодилы, жиды –

Ноль внимания

Он был далеко не первый среди равных

От меня ходил под стол, демиург

Почему я про него говорю?

* * *

Что первейше, что вторейше

Дух, материя, понос –

Иван Якличу Корейше

Нечем крыть на Ваш вопрос

Поломается и скажет:

Ерунда!

Дух, материя – миражи

Всё – вода

Яклич внутрь воду глушит

Принимает в виде ванн

Дух пророческий потушит

Матерьяльный океан

Благо, лекари гуманны

Вот Ивану и сладко

Писать в солевые ванны

...молясь на душ Шарко

Когда умрёте, Вас помоют

Иван, в последний раз

И церковь белую построят

Во имя Вас

* * *

У передвижника на маленькой картине

Зальётся маслом весь салон

Жандарм фосфенами напишет на ретине

Россия, родина, закон

В трагическом уме летит иероглиф яркий...

* * *

Я думал, лишь театр искусственных фигур

Напоминает сердце в клетку

Но я забыл про мир гравюр

И эту сетку

Резцами резанная влага

Окаменела, как вода

Железки плоские и жёлтая бумага

Со мной останутся всегда

* * *

Окопы, глина, трехлинейка

Считай иль не считай

Всё говорит: душа твоя – копейка

Передний край

И сапогами месит глину

Мой взвод убитый

И насыпается с иконы на картину

Кармин и хром отмытый

Центонник

Единственной струёй перерезая мир

Крылатый соловей, мой лебедь, мой кумир

Твой крик позолотил кровавые равнины

Страшные ценности и оперные вершины

Едва покрытые человеческой тлёй поля

Volksoper Венская, где нету короля

Ты сзади посмотри на декорации, земля

Видны на заднике не только тени европейских зданий

Но существо и ткань и русских содроганий

* * *

Позиционная война

Открыла глиняные ноги

Грязные выпила дороги

Возлюбленная тишина

Моя гниющая шинель

Холстом парижским оказалась

Лишь только звякнул, удивляясь

Георгиевский крест на ней

Такая павшим за тебя

Последовала благодарность –

Претенциозная бездарность

Мне имя новое дала

* * *

Посреди пустыни стоит шатёр

Не хорош он и не плох

И всего-то в нём – треугольный престол

И на нём лежит острый нож

И лишь только польётся кровавый дождь

Царь на лире гремит псалом