Борис Верховцев - Норматив
Дуэль
Приснился сон: бегу я лесом,Движенья быстры и легки,На встречу Пушкина с Дантесом,У Чёрной питерской реки.
Чтоб эту глупую затеюЗамять надёжно на корню:Я обязательно успею,Я жизнь поэту сохраню.
Дантес с него не сводит взораИ шубу сбрасывает с плеч…Держись, Сергеич, буду скоро!Попробуй гадину отвлечь!
И вот когда француз-повесаВ карман за пулями полез,Я с шумом выскочил из леса,В испуге дёрнулся Дантес.
А Пушкин стрельнул… Ай да Пушкин!Нажал с улыбкой на курок —И честь сберёг своей подружки,Себе же — молодость сберёг.
Ещё дымилась сигарета,Дрожа в дантесовых губах,А нас несла уже каретаК мускатам в винных погребах.
А после — бал! Народу — тыщи!Взрывалось множество петард,Он называл меня «дружище»,И дал потрогать бакенбард.
К рассвету нас уже качало,Он мне сказал: «Благодарю»И разошлись мы у причала —Я — на работу, он — к царю…
Идеальный человек
Идеальный человек хорошо воспитан,Лёгок, строен и силён, времени под стать,Верен делу и семье, сдержан и начитан,И за родину готов жизнь свою отдать.
Образован, закалён, чист и аккуратен,Не затронут ни на миг стрессами извне,Он, короче говоря, мне во всём обратен,И поэтому слегка неприятен мне.
Итого
Язва, грыжа, убитая муза,Пять детей — о шестом и не знал,Да пивное объёмное пузо —Вот и весь негустой арсенал.
Покидая земное логово,И прижавшись душой к небесам,Соглашусь, что добился немногого,Но добился действительно сам.
К истокам
Иду по жизни без труда,Но часто хочется туда,Куда не возвратиться мне,Туда, где горе — не беда,Где окружён я был всегдаПриветливыми лицами.
Где я, похмельный муравей,Держал компресс поверх бровей,Лечился минералочкой,Где сыпал трелью соловей,И я пугал окрестных фейСвоей волшебной палочкой.
Где ты, без ханжества следа,Мне тихо ночью шепчешь «да»,И в пах целуешь истово,Пустых бутылок — в два ряда,И я лечу через годаДо прошлого лучистого…
Кислое время
Время настало бездушное, кислое,В моде одежда до пола отвислая,Бледные скулы и тощие ноги,Вкусную пищу сменили хот-доги.
Света больницы лишаются первыми,Физик на рынке торгует консервами,Церковь валютная, девушки-готы,Свадьба — до драки, пикник — до блевоты.
Чаты фривольные, фильмы дебильные,В школьных дворах испражненья обильные,Книги — для форса, картины — для пыли,В опере не были, в Турции — были.
Я не брюзга, и не враг демократии,Но представитель от пишущей братииПросто не вправе считаться поэтом,Если хоть раз не напишет об этом.
Критика сверху
Что ж вам, милые, неймётся —Отовсюду шум да вой…Сделал небо, сделал солнце,Крышу дал над головой.
Создал воду, атмосферу,Плодородный чернозём,Обратить пытался в веру —Всё равно во тьму ползём!
Намекал войной, торнадо,Напускал на землю дрожь,Дескать, хватит там, не надо,Побесились и хорош…
Сколько лет я вами правил,А итог — бардак везде!Закрывай программу, Павел,Мы летим к другой звезде.
Любовь–кольцо
Уютный зал, банкет персон на двести,Жених притих — волнуется чуть-чуть,И свадебное платье на невестеПодчёркивает талию и грудь.
Родня сидит, из тундры уссурийскойЗачем-то приглашённая сюда,С набитым ртом, склонясь над общей миской,Тупые шутки травит тамада.
«Подбрось яйцо», «Пятнашки», «Кегли», «Фанты»,Цыганский танец, водка из туфлѝ,Обрюзгшие уродцы-музыкантыЛабают свой «гоп-стоп» и «ай-лю-ли».
С небесным звоном стукаются стопки,Свекровь по залу скачет как блоха,Свидетель пьяный, запершись в подсобке,Активно дружит с тётей жениха.
А молодые счастливы настолько,Что по волнам любви своей плывут,Охотно реагируют на «горько»,И друг от друга глаз не оторвут…
И, как бы не участвуя в процессе,Сплетают нежно губки в узелок…. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .Вот эпилог из сказки о принцессе,И фильма «Тварь» классический пролог.
Похмельное
В часы душевного смятения(А по-простому — с бодуна)Ловлю за хвост чужие тени я,И цель не очень-то видна.
Ещё вчера казалось с вечера,Что пью я божью благодать,И печень — верного диспетчера,Смеясь, просил ещё поддать.
Сверкал проспект светодиодами,Текла сивуха по усам,Сначала пил я с идиотами,Потом, дурак, догнался сам.
Проснулся в клумбе — угол Кировской,Лицо по цвету — купорос…Пить иль не пить, вопрос шекспировский —Давно решённый мной вопрос.
Разговор с Беней
Вчера я встретил Папу Римского:В дырявой майке, босиком,Он шёл бухой с бутылкой «Клинского»И с преогромным косяком.
И весь охвачен удивлением,Спросил я: «Пап, ядрёна вошь!Какой пример своим явлениемТы прихожанам подаёшь??»
А он сказал: «Мыслишка здравая…Как говорят, не в бровь, а в глаз…Но отдохнуть имею право яОт Римской Мамы и от вас!?»
Самоубийца
Я танцую по бортику крыши,Не стараясь держать равновесие,Там внизу суетятся как мыши,Им, похоже, не очень-то весело.
Раздаются смешные приказы,Санитары несутся поджарые,Что-то крèпят к стене верхолазы,И батут натянули пожарные.
В дверь чердачную с криком «Скорее!»Кто-то лупит ударами хлёсткими,Только я-то, ребята, хитрее —Я забил её намертво досками.
Каблуками по самому краю,И руками по кругу как мельница,И кричу: «Разойдись, умираю!Ничего уж теперь не изменится!»
Только пальцы сомкнулись на горле,Оттащили в отчаянном натиске…То спасатели, гады, допёрли —Со двора штурмовали предательски.
Пристегнули, спустили, словили,И чтоб снять напряжение нервное,Так потом у подъезда вломили,Что уж лучше б я прыгнул, наверное.
Сверхзадача
Я судьбу не кляну, ни о чём не жалею,Мне чужого не надо — господь сохрани,Коль явился на свет, значит что-то сумеюВ отведённые небом недолгие дни.
Ну а если и нет — ничего, не до жиру,Я не брошусь на рельсы в безлунную ночь…Значит тоже я нужен был этому мируДля мечтаний о том, чтобы что-нибудь смочь.
Слово
В моём дворе был стол для домино,Построенный самими игроками,И я, дошкольник с толстыми очками,Там как-то слово вычитал одно.
Я плюнул бы и дальше побежалНе будь оно для чтения возможным,Но слово было жутко односложнымИ в память мне вонзилось как кинжал.
И я пытал товарищей своих,Что это слово означать могло бы?Они друг с другом спорили до злобы,Но этот спор с годами поутих.
Сквозь тьму веков уйдя корнями в люд,Теперь оно для многих будто фетиш,И надпись ту уже не реже встретишь,Чем «Пиццерия» и «Обмен валют».
Случайной знакомой
У запястья блестит остриё,Это всё. Моя ставка проиграна,И под корень безжалостно выдраноБезобидное чувство моё.
Переполнено сердце тоской,Но винить тебя в этом не вправе я…Кто-то пьёт у соседей за здравие,Я же выпью за свой упокой.
Пошатнувшись на хилых стопах,Догорала любовь, как в костре зола,Ты сказала «Не дам!», как отрезала,И рукою прикрыла свой пах.
Финал
