Игорь Северянин - Том 1. Громокипящий кубок

Дылицы

1912. Июнь

В кленах раскидистых

В этих раскидистых кленах мы наживемся все лето,В этой сиреневой даче мы разузорим уют!Как упоенно юниться! ждать от любви амулета!Верить, что нам в услажденье птицы и листья поют!

В этих раскидистых кленах есть водопад вдохновенья.Солнце взаимного чувства, звезды истомы ночной…Слушай, моя дорогая, лирного сердца биенье,Знай, что оно пожелало не разлучаться с тобой!

Ты говоришь: я устала… Ты умоляешь: «О, сжалься!Ласки меня истомляют, я от блаженства больна»…Разве же это возможно, если зеленые вальсыВ этих раскидистых кленах бурно бравурит Весна?!.

Веймарн

1912. Июнь

Эскиз вечерний

Она идет тропинкой в гору.Закатный отблеск по лицуИ по венчальному кольцуСкользит оранжево. Бел воротЕе рубашечки сквозной.Завороженная весной,Она идет в лиловый домик,Задумавшийся над рекой.Ее душа теперь в истоме,В ее лице теперь покой.Озябший чай и булки с масломЕе встречают на столе.И на лице ее угасломК опрозаиченной землеЧитаю нежное презренье,Слегка лукавую печаль.Она откидывает шальИ обдает меня сиренью.

1912. Июнь

Веймарн

Весенняя яблоня

Акварель

Перу И.И. Ясинского посвящаю

Весенней яблони, в нетающем снегу,Без содрогания я видеть не могу:Горбатой девушкой — прекрасной, но немой —Трепещет дерево, туманя гений мой…Как будто в зеркало — смотрясь в широкий плес,Она старается смахнуть росинки слез,И ужасается, и стонет, как арба,Вняв отражению зловещего горба.Когда на озеро слетает сон стальной,Бываю с яблоней, как с девушкой больной,И, полный нежности и ласковой тоски,Благоуханные целую лепестки.Тогда доверчиво, не сдерживая слез,Она касается слегка моих волос,Потом берет меня в ветвистое кольцо, —И я целую ей цветущее лицо.

1910

На реке форелевой

На реке форелевой, в северной губернии,В лодке сизым вечером, уток не расстреливай:Благостны осенние отблески вечерниеВ северной губернии, на реке форелевой.

На реке форелевой в трепетной осиновкеХорошо мечтается над крутыми веслами.Вечереет холодно. Зябко спят малиновки.Скачет лодка скользкая камышами рослыми.На отложье берега лен расцвел мимозами,А форели шустрятся в речке грациозами.

Август 1911

Элегия («Я ночь не сплю, и вереницей…»)

Я ночь не сплю, и вереницейМелькают прожитые дни.  Теперь они,  Как небылицы.

В своих мечтах я вижу СудуИ дом лиловый, как сирень.  Осенний день  Я вижу всюду.

Когда так просто и правдивоРаскрыл я сердце, как окно…  Как то давно!  Как то красиво!

Я не имею даже вестиО той, которой полон май;  Как ни страдай, —  Не будем вместе.

Я к ней писал, но не достоинУзнать — счастлива ли она.  Прошла весна,  Но я… спокоен.

О, я не требую ответа,Ни сожаления, ни слез,  Царица грез  Елисавета!

Биеньем сердца молодого,Стремленьем любящей души  Хочу тиши  Села родного.

Я на мечте, своей гондоле,Плыву на Суду в милый дом,  Где мы вдвоем  Без нашей воли.

Меня не видишь ты, царица,Мечтаешь ты не обо мне…  В усталом сне  Твои ресницы.

1905

Январь

Январь, старик в державном сане,Садится в ветровые сани, —И устремляется олень,Воздушней вальсовых касанийИ упоительней, чем лень.Его разбег направлен к дебрям,Где режет он дорогу вепрям,Где глухо бродит пегий лось,Где быть поэту довелось…Чем выше кнут, — тем бег проворней,Тем бег резвее; все узорнейПушистых кружев серебро.А сколько визга, сколько скрипа!То дуб повалится, то липа —Как обнаженное ребро.Он любит, этот царь-гуляка,С душой надменного поляка,Разгульно-дикую езду…Пусть душу грех влечет к продаже:Всех разжигает старец, — дажеНебес полярную звезду!

1910. Январь

Фиалка

Морозову-Гоголю

Снежеет дружно, снежеет нежно,Над ручейками хрусталит хрупь.Куда ни взглянешь — повсюду снежно,И сердце хочет в лесную глубь.

Мне больно-больно… Мне жалко-жалко…Зачем мне больно? Чего мне жаль?Ах, я не знаю, ах, я — фиалка,Так тихо-тихо ушла я в шаль.

О ты, чье сердце крылит к раздолью,Ты, триумфатор, ты, властелин!Приди, любуйся моей фиолью —Моей печалью в снегах долин.

О ты, чьи мысли всегда крылаты,Всегда победны, внемли, о ты:Возьми в ладони меня, как в латы,Моей фиолью святя мечты!..

1911

Пляска Мая

В могиле мрак, в объятьях рай,

Любовь — земля услада!..

Вдалеке от фабрик, вдалеке от станций,Не в лесу дремучем, но и не в селе —Старая плотина, на плотине танцы,В танцах поселяне, все навеселе.

Покупают парни у торговки дули,Тыквенное семя, карие рожки.Тут бесполья свадьба, там кого-то вздули,Шепоты да взвизги, песни да смешки.

Точно гул пчелиный — гутор на полянке:«Любишь ли, Акуля?..» — «Дьявол, не замай!..»И под звуки шустрой, удалой тальянкиПляшет на плотине сам царевич Май.

Разошелся браво пламенный красавец,Зашумели липы, зацвела сирень!Ветерок целует в губы всех красавиц,Май пошел вприсядку в шапке набекрень.

Но не видят люди молодого Мая,Чувствуя душою близость удальца,Весела деревня, смутно понимая,Что царевич бросит в пляске два кольца.

Кто поднимет кольца — жизнь тому забава!Упоенье жизнью не для медных лбов!Слава Маю, слава! Слава Маю, слава!Да царят над миром Солнце и Любовь!

1910

Русская

Кружевеет, розовеет утром лес,Паучок по паутинке вверх полез.

Бриллиантится веселая роса.Что за воздух! что за свет! что за краса!

Хорошо гулять утрами по овсу,Видеть птичку, лягушонка и осу,

Слушать сонного горлана-петуха,Обменяться с дальним эхом: «ха-ха-ха!»

Ах, люблю бесцельно утром покричать,Ах, люблю в березках девку повстречать,

Повстречать и, опираясь на плетень,Гнать с лица ее предутреннюю тень,

Пробудить ее невыспавшийся сон,Ей поведать, как в мечтах я вознесен,

Обхватить ее трепещущую грудь,Растолкать ее для жизни как-нибудь!

1910. Февраль

Chanson Russe[2]

Зашалила, загуляла по деревне молодуха.Было в поле, да на воле, было в день Святого духа.Муж-то старый, муж-то хмурый укатил в село под Троицу.Хватит хмелю на неделю, — жди-пожди теперь пропойцу!Это что же? разве гоже от тоски сдыхать молодке?Надо парня, пошикарней, чтоб на зависть в околотке!Зашалила, загуляла! знай, лущит себе подсолнух!..Ходят груди, точно волны на морях, водою полных.Разжигает, соблазняет молодуха Ваньку-парня,Шум и хохот по деревне, будто бешеная псарня!..Все старухи взбеленились, расплевались, да — по хатам;Старикам от них влетело и метлою, и ухватом.Всполошились молодухи, всех мужей — мгновенно в избы!А звонарь на колокольне заорал: «Скорее вниз бы!»Поспешил, да так ретиво, что свалился с колокольни…А молодка все гуляла, ветра буйного раздольней!

1910