Бенедикт Лившиц - Дохлая луна

Внучка Малаши

(шуточная поэма)

(Охота. Поход Владимира Ползет в Питер. Восстание училищ.)

Скакала весело охота,Вздымала коней на дыбы,И конник и пехота,Дружина и рабы.Дрожал, смеясь, веселый рог,Ему звенел поющий лесИ улыбался всем Сварог.Смеясь, на землю Леший слез.Олень, предсмертно взвившись в высоту,Вдоль поля поскакал,И люди с бешенством стонали: Голубушки, ату!С их щек пот ярости стекал.Дочь за плечами всех ясна:И вепри есть и козы.Скакала весело княжна.Звенят жемчужные стрекозы.

Белун стоял, кусая ус,Мрачно беседуя с собой:Ну что де, русских бог, ну что же, ну-с!Я уж истомлен упорною борьбойК нему по воздуху летит Стрибожич,О чем-то явственно тревожась.«Ну что же, мальчик, какие вести?»Молвил Белун, взгляд глаз вперяя долгий.Тот залепетал ему о праве местиИ о славян священном долге.«В знати и черниКолышет тела призыв вечерний,— Колокола.»«От смердича и до княгиниСтарая вера везде видел я гинет.»Кера! Кера!Пылали глазаСвященной угрозой.Медлит гроза.Право мороза.Взор ледяной, недвижный лун,Вонзает медленно Белун.И думает: «Робичичем быть побежденным?Признать рожден(ого) рабой?Нет! Кем бы мы ни побеждены,Мы еще померяемся с судьбой!»

Сухой путиной, то водойВ лесу буй-тур бежал гнедой.Глаз красный мощно кровавел,В мохнатой спрятан голове,И в небо яро тур ревел,Полузавешенный в траве.Скакал вблизи хозарский хан,Собой благоухан.На нем висела епанча,Край по земле слегка влача.Лицо от терниев холя,Сияли мехом соболя,И сабля до землиШептала грохотом: внемли!Владавец множество рабов,Полужилец уже гробов,Он был забавен в шутках, милИ всех живучестью томил.Слезливых старчески буркал,Взор первой младости сверкал,Из-под стариковато-мягких волосенокЛицо сияло (остренький мышонок).Таков был князь хозарский, хан,Коню ездою колыхан.

Красные волныВ волнах ковыля.То русскими полныХолмы и поля.Среди зеленой нищеты,Взлетая к небу, лебедь кычетИ бьют червленые щиты,И сердце жадно просит стычек.Позвал их князьИдти на врага.И в сушь, и в грязьШагай, нога!Так нежен шаг пехот,Так мягок поскок конниц,Идем в поход, идем в поход!На шум гречанских звонниц.Под звуки дудТак билось ретивое.Вперед идут, вперед идутВ кереях вольных вои.Вперед идутПобед сыны.В душе звук дуд,Глаза сини.За ними поющие селаИ возглас играющих жен.И возглас раздался веселый:Враг окружен!О, есть ли что мечей поюнней?Но, чу! везде полет Воюний.О, этот миг друг с другом сечи,Меча с мечами звонкой речиИ страшной общей встречи.Кому врага в (ага) бою побитии?То знает лишь Табити.И русский бьет врага копьем.Тот, падая, дрожит.Из черепов мы воду пьемТому он скажет, кто лежит…Так длился бой…Дыханье затаив. Смотрели богиНа кровь, пролитую борьбой.

Княгиня

В Ирпень, друзья, студеныйКупаться, нежные, бежим!Наш труд уже окончен дённый.Отдайтесь воле волн дружин.Кувшинов длинногорлыхСтрую лия на грудь,Забудьте бег проворный,За вепрем дикий путь.Мы водяному деду стаей,Шутя, почешем с смехом пятки.Его семья простаяБыла у нас на святки.Что сладостней лобзаний,Когда уста — волна,Когда душа сказанийБоится и полна?

Водяной

О, дочка Владимира,Внучка рабы,Вспомни, родимаяМощь Барыбы.В волне прочти предтечуСвязанной вечно встречи.Ведь только, только бывший снегТа, что знойней знойных нег.Так священно-белые в игре зимМы только грезим, мы только грезимО том, что летом мощный тать,Мы вправе властно испытать.А впрочем, Леший: он власт могучим русским языком.Пойди к нему, с тобой он, кажется, знаком?

Княжна

Мне скучно, дедушка, среди подруг,И я ищу, кто мог бы стать мой другСо мной один лишь хозарский хан,Собой благоухан.

Водяной

Пойди, пойди и расскажи все это ему,Он знает знаний уйму.

Берегини и лешие

Мы в себе видимВихрь вселенной.В смерть, род ли идем,Мы — нетленны.

Скажи, любезная Людмила,Промолвил важно Леший,Правда ли, что тебя земная явь томила?Правда ли, что ты узнать хотела вещи?Здесь есть приятель мой, волхв,Христом изгнан из стран Владимира,Он проскакал здесь недавно, как серый волк,Он бы помог тебе, родимая —

Княжна

Любезный Леший, я готоваСоветам следовать твоим.Найди мне друга, но не такого,Как хан хозарский, жид Хаим.Он весь трясется, как осина.И борода его колюча.Ах, Ах, от него несет крысиной!Противный, злой, несносный, злючий!

И слезы брызнули мгновенно,Мешая с влагой горечь горя,Когда слез смехом переменаБлистала, скорая, радостно во взоре.

Княжна

Спасибо, Леший, я согласнаС советом благостным твоим.Скажи, однако, не опасноПовздорить с молодым?Ему заметно отдаютИ угол, и уют,Богов родимых имена,Ему покорны племена.

Леший

О, этот молодой человекШагает далеко!Но взор скрывай под тяги век,Попасться-то легко!МолодчикЧто-то скоро пошел по чужой земле,И наших много вотчинВ его руке.Много очень.

Был Леший искренно озабочен.

Песнири

Всадник — мой соотчич.Белый конь топочет,До веселья охочий.Кто-то в деревне хохочет.Он лучезарней тел из солнц,В его глазах нам свято небо.Он благославляет дланью хлебы.О, гнед-буй-тур, гнед-буй-тур, красавец!Лети дорогой святой,Лети, мятежный небесавец,Хвостом маши, гнедо-золотой!

Леший

Изволь, представлю: гнед-буй-тур,Он будет радостный слуга.Устами белый балагур,Несет в высокие луга.

Песнири

Шею овьет рука княжны,К лицу прильнет княжна младая,Ей слуги мощные нужны,Над всем живущие владая.Ты полетишь под облаками.Где ветры облачные рвут,И ты опустишься, как камень,Где жив могучий Вейдавут.

Древяница

Я дщерь, любимая в лесу,Тебе бессмертие несу.Возьми его, венка как бремя.Конца не знающее время.

Сквозь листья строгий взор сквозя,Ты будешь нежная стезя.

Их провожает старая Табити,Прошамка(в): Берегитесь!Здесь бродит около . . . . .Они восходят на утес,Ждать часа, когда туч сизари,Златом озарены зари,Час возвестят святой порыВосхода солнца из-за горы,В лучах блаженственной игры.Чернь смотрит жадно чудеса.Они поднялись в небеса.— А я? —Промолвил жалобно Хаим.Они летели, смех тая.Им было весело двоим.Какое дело мощной радостиДо обезумевших старикашек.До блох и мух, и всякой гадости:Козявок, тли, червя, букашек?Среди толпы, взиравшей жадноНа них, летевших в высоту,Хан едет хмурый, беспощадноКоня терзая красоту.И вдруг, — сосед, направо глянь-ка, —Он вынул из кармана склянкуИ в рот поспешно — бух!О чудо: коня не стало и седока, их двух.А вместо них, в синей косоворотке,С смеющейся бородкой,Стоял еврейчик. Широкий пояс.Он говорил о чем-то оживленно, беспокоясь,И, рукоплескания стяжав,Желания благие поведав соседственных держав. . . . . . . . . . . . . . .Упомянув, пошел куда-то.Его провожая, вышел друг брадатый.

Хан был утешенный в проторях и потеряхИ весело захлопнув двери.Пронзая с свистом тихим выси,Касаясь головой златистой тучки,

Летит, сидя на хребте рыси, внучкаМалуши, (дочь) Владимира,Старинных не стирая черт,Сквозь зорю шевелился черт.Он ей умильно строил рожи,Чернявых не скрывая рожек.И с отвращеньем в речи звонкоЗа хвостик вышвырнула гаденка.Послушен, точен оборотеньЛюдмилы воли поворотам.Сидит, надувши губки,Княжна в собольей шубке.Уж воздух холоден, как лед,Но дальше мчит их самолет.Далеко внизу варили пиво,Звонко пропел в деревне пивень.Пахло солодом.И думает Людмила:Прощайте, девушки, поющие в Киеве.О, веселые какие вы…Вы пели: Сени мои, сени.И ваши души были весенни. —Стало холодноЗа гриву густую зверяВпилась, веря,Ручки туже.Они слегка синели.И чтоб спастись от стужиМорозной выси,Из рысиОн стал медведем.Она ему: «Куда мы едем?»Он отвернулся и в ветер бурк:Мы едем в ПетербургЛетят в слое ледяной стужи.О доле милом дева тужит.К холоду нежнаСкукожилась княжна.«Напрасно черного петушонкаСтрибогу в жертву не дала.Могла бы сообразить, девчонка,Что здесь ни печки, ни кола»И вот летят к земле турманом,Туда, где золотом Исакий манит,И прямо сверху, от солнечного лучбищаОни летят в дом женского всеучбища.С осанкой важной, величива,Она осматривает (всех окружающих забава)Во-первых: помещение,Воздух,Освещение,И все, что город умный создал.И заключает: Я б задохнулась,Лиса лесная в силке,В сем прескучном уголке.Но что вы делаете?«Мы учимся!»Согласно девы отвечали«Стремимся к лучшему»«Вы учитесь. Чему?»Ее глаза блисталиЛучами гнева вначале.Приятно, весело в лесуСоздать первичную красу.Над вами (ж) веет Навь[1] сугроб

Училицы