Натан Альтерман - Стихи в переводах разных авторов
Риск, мученья, нужду и обманчивый луч
Они дали стране, почерневшей от туч.
Они звали, тащили на бон, на дозор!
Подстрекали, манили... О, стыд и позор!
Но когда Лорд Гав-Гав[21] в своем радио-стиле
Объяснял англичанам, ругая их нрав,
Что их всех завлекли, обманули, сгубили –
Хохотали британцы над Лордом Гав-Гав.
Над такой безграничною тупостью,
Над такой грандиозною глупостью.
Перевод: Х. Райхман
ТОСТ ИТАЛЬЯНСКОМУ КАПИТАНУ[22]
Небо в тучах кругом – и шумит ураган.
Но уж сделано дело на море.
Мы подымем стакан в твою честь, капитан!
Мы с тобой еще встретимся вскоре.
Неизвестна – темна та морская стезя,
И никто ее славы не слышит;
Тайный путь тот на карте увидеть нельзя –
Но история путь тот запишет.
Про тот маленький флот из бесчисленных стран
Создадутся стихи и романы.
И, пожалуй, тебе – да, тебе, капитан,
Позавидуют все капитаны.
Наши парни работают ночью впотьмах;
За свой труд отдадут они душу.
Ты видал, как они с кораблей на плечах,
Свой народ переносят на сушу.
За холодную ночь мы подымем стакан!
За опасность, за труд и за горе!
За наш маленький флот, что в пути, капитан,
За суденышки, скрытые в море!
За отважных ребят, что без карты ведут
Судно к берегу в темные ночки –
И, уйдя от погони жестокой, дойдут
В нужный срок до назначенной точки.
Волны моря споют еще песню свою
И расскажут рассказ очевидца,
Как народ наш в своем трафальгарском бою[23]
Смог спасти утлый бот – и пробиться!
Небо в тучах кругом – и шумит ураган.
Но ведется работа на море!
Мы подымем стакан в твою честь, капитан!
Мы с тобой еще встретимся вскоре!
День придет – и в таверне, в беседе ночной,
Ты вздохнешь за бутылкой кьянти[24],
Улыбнешься и скажешь, тряхнув сединой:
«Постарел я, друзья мои, гляньте!
Но, хоть много на свете прошел я путей,
Еще помню – о, Санта-Мария[25],
Как, при спуске, в ту ночь я промок до костей
В этой... как ее звать?.. Нагария!»
И тогда мы расскажем: «Замок уже снят,
И ворота открыты народу;
И открыла их, брат, эта кучка ребят,
Что в ту ночь смело бросилась в воду».
Усмехнешься: «В борьбе меж пловцом и ловцом
Ваших даром искали «радаром» –
И закончишь крутым итальянским словцом,
Поминающим черта недаром.
День придет! А пока – пусть шумит ураган!
За опасность, за труд и за горе!
За наш маленький флот, что в пути, капитан!
За суденышки, скрытые в море!
Перевод: Х. Райхман
МОЛИТВА О МЕСТИ
За то, что
Он живым зарывал меня в землю и жег,
И состарился я, словно древнее небо,
Дай мне ненависть, серую, как мешок,
Что вдвоем не поднять ее тяжести мне бы.
Я к живущим врагам заявлюсь неживой
И над ними взойду полнолуния долей.
Они полем и рощей гналися за мной –
Буду гнать их я рощей и полем.
Пусть узнают мучители мести лицо,
Пусть замечется в ужасе крик палачей,
Когда тот, кто считался уже мертвецом,
К ним вернется живой саранчой.
Покровитель, очнись! Из могил и трущоб
Кровь убитых зовет, услыхал ты их чтоб!
Встань, отец! Встань и рви!
Ведь на то ж ты отец! -
Есть предел униженью, есть мукам конец!
И о чем я прошу? – Только б этой рукой
Дотянутся к их горлу, отец дорогой!
Разве многого ищет в их доме твой сын? -
Лишь зеницу их ока ищет твой сын!
Тяжела его грусть. Его сердце в золе.
Он истоптан врагом на горячей земле.
И, оплеванный весь,
Он твердил: «грянет месть!»
И, немея, мечтам
Предавался: «воздам!»
В день, когда твоя месть вспыхнет праздничным светом
Пусть хоть глазом одним он увидит все это.
Если ж радость его будет бурно цвести –
Не взывай к нему: «сжалься, помилуй, прости!»
Не забудь одного, побежденного сотней.
Пусть желанным войдет в твою сень и обитель.
Гнев закланных, отец-покровитель!...
Перевод: А. Пэнн
СТРАННЫЕ ЛЮДИ[26]
Были юноши светлых порывов полны,
Были девушки нежны, как солнца восход,
По горам Иудеи[27] бродили они
С узелком на плечах до Кинеретских вод[28].
Так, примерно, полвека тому назад
Появились они – авангардный отряд, -
И встречая таких,
Говорили о них:
Что за странные люди! Кто их поймет?
Жить хотят здесь, в стране
Средь пустынь и болот.
Что за странный,
Действительно странный народ!
И сказали они: хватит тратить слова
Про Сион[29] – наших прадедов родину-мать, –
Надо землю пахать и поля засевать,
Надо в поте лица себе хлеб добывать.
Так сказав, – за работу. Насмешки презрев,
Они потом своим орошали посев.
И встречая таких,
Говорили о них:
Что за странные люди! Кто их поймет?
Заявили – свершили,
И труд им оплот.
Что за странный,
Действительно странный народ!
И сказали: отбросив боязнь и страх,
Будем ночью и днем мы на страже стоять
И верхом на коне и с оружием в руках
Нашу жизнь, и честь, и добро защищать.
Заявили – свершили: во мраке ночей
Их найдешь ты на страже садов и полей.
И встречая таких,
Говорили о них:
Что за странные люди! Кто их поймет?
Создают «Гашомер»[30],
Их и страх не берет.
Что за странный,
Действительно странный народ!
И сказали: Чужбина нам домом была,
Речь чужая в устах наших братьев звучит, –
Мы отныне едины в стране, как скала.
Как один, перейдем на родной наш «иврит».
Тот язык в старых книгах обрел свой покой,
Но они говорили на нем меж собой.
И встречая таких.
Говорили о них:
Что за странные люди! Кто их поймет?
Разговор на «иврите»
До чего доведет?
Что за странный, Действительно странный народ!
И сказали они: мы «квуцу»[31] создаем
И мы жить будем вместе семьей трудовой:
Поле вместе засеем, и то что пожнем,
Словно братья, поделим мы между собой.
Так сказали, покинув покой и уют,
И Кинерет и Дганью[32] они создают.
И встречая таких,
Говорили о них:
Что за странные люди! Кто их поймет?
Создают «квуцу» Дганью,
На чем строят расчет?
Что за странный, Действительно странный народ!
Не пророки они, но им ясен их путь:
Воскресит наш народ авангардная рать,
Если сможет скитания пыль отряхнуть,
Чтобы стать за станок, целину поднимать.
И сказали они: знаем, время прядет,
Снова сеять и строить начнет наш народ.
И встречая таких,
Говорили о них:
Что за странные люди! Кто их поймет?
Опьяненье мечтой
До чего доведет?
Что за странный,
Действительно странный народ!
И теперь, озирая свой праведный труд,
Они видят заводы на полном ходу,
В новых селах крестьяне и косят и жнут,
На границах страны – наш солдат на посту.
И они говорят, видя всюду народ трудовой:
Кто мечтал хоть во сне о жизни такой?
И встречая таких,
Вспоминают о них:
Что за странные люди! Кто их поймет?
Тут такие простые дела...
Как на ум это им не придет?
Что за странный, Действительно, странный народ!
Перевод: А. Рафаэли (Ценципер)
СЕРЕБРЯНОЕ БЛЮДО
«Государство не преподносят народу серебряном блюде».
Хаим Вейцман
... И наступит покой. И багровое око
Небосвода померкнет в дыму,
И народ,
Всею грудью вздыхая глубоко,
В предвкушения близкого чуда замрет.
Он в сияньи луны простоит до восхода.
В радость, в боль облаченный,
И с первым лучом
Двое – девушка с юношей – выйдут к народу,
Мерным шагом ступая, к плечу плечом.
Молчаливо пройдут они длинной тропою,
Их одежда проста, башмаки тяжелы,
Их тела не отмыты от копоти боя,
Их глаза еще полны и молний и мглы.
Как устали они! Но чело их прекрасно
И росинками юности окроплено,
Подойдут и застынут вблизи... И неясно,
То ли живы они, то ль убиты давно.
И, волнуясь, народ, спросит: «Кто вы?»
И хором
Скажут оба, в засохшей крови и пыли:
«Мы - то блюдо серебряное, на котором
Государство еврейское вам поднесли».
Скажут так и падут. Тень на лица их ляжет.
Остальное история, видно, доскажет...
Перевод: Р. Морин
СЕРЕБРЯНОЕ БЛЮДО
