Александр Пушкин - Руслан и Людмила
Песнь третия
Напрасно вы в тени таилисьДля мирных, счастливых друзей,Стихи мои! Вы не сокрылисьОт гневных зависти очей.Уж бледный критик, ей в услугу,Вопрос мне сделал роковой:Зачем Русланову подругу,Как бы на смех её супругу,Зову и девой и княжной?Ты видишь, добрый мой читатель,Тут злобы черную печать!Скажи, Зоил, скажи, предатель,Ну как и что мне отвечать?Красней, несчастный, бог с тобою!Красней, я спорить не хочу;Довольный тем, что прав душою,В смиренной кротости молчу.Но ты поймешь меня, Климена,Потупишь томные глаза,Ты, жертва скучного Гимена…Я вижу: тайная слезаПадет на стих мой, сердцу внятный;Ты покраснела, взор погас;Вздохнула молча… вздох понятный!Ревнивец: бойся, близок час;Амур с Досадой своенравнойВступили в смелый заговор,И для главы твоей бесславнойГотов уж мстительный убор.
Уж утро хладное сиялоНа темени полнощных гор;Но в дивном замке всё молчало.В досаде скрытой Черномор,Без шапки, в утреннем халате,Зевал сердито на кровати.Вокруг брады его седойРабы толпились молчаливы,И нежно гребень костянойРасчесывал ее извивы;Меж тем, для пользы и красы,На бесконечные усыЛились восточны ароматы,И кудри хитрые вились;Как вдруг, откуда ни возьмись,В окно влетает змий крылатый;Гремя железной чешуей,Он в кольца быстрые согнулсяИ вдруг Наиной обернулсяПред изумленною толпой.«Приветствую тебя, — сказала, —Собрат, издавна чтимый мной!Досель я Черномора зналаОдною громкою молвой;Но тайный рок соединяетТеперь нас общею враждой;Тебе опасность угрожает,Нависла туча над тобой;И голос оскорбленной честиМеня к отмщению зовет».
Со взором, полным хитрой лести,Ей карла руку подает,Вещая: «Дивная Наина!Мне драгоценен твой союз.Мы посрамим коварство Финна;Но мрачных козней не боюсь:Противник слабый мне не страшен;Узнай чудесный жребий мой:Сей благодатной бородойНедаром Черномор украшен.Доколь власов ее седыхВраждебный меч не перерубит,Никто из витязей лихих,Никто из смертных не погубитМалейших замыслов моих;Моею будет век Людмила,Руслан же гробу обречен!»И мрачно ведьма повторила:«Погибнет он! погибнет он!»Потом три раза прошипела,Три раза топнула ногойИ черным змием улетела.
Блистая в ризе парчевой,Колдун, колдуньей ободренный,Развеселясь, решился вновьНести к ногам девицы пленнойУсы, покорность и любовь.Разряжен карлик бородатый,Опять идет в ее палаты;Проходит длинный комнат ряд:Княжны в них нет. Он дале, в сад,В лавровый лес, к решетке сада,Вдоль озера, вкруг водопада,Под мостики, в беседки… нет!Княжна ушла, пропал и след!Кто выразит его смущенье,И рев, и трепет исступленья?С досады дня не взвидел он.Раздался карлы дикий стон:«Сюда, невольники, бегите!Сюда, надеюсь я на вас!Сейчас Людмилу мне сыщите!Скорее, слышите ль? сейчас!Не то — шутите вы со мною —Всех удавлю вас бородою!»
Читатель, расскажу ль тебе,Куда красавица девалась?Всю ночь она своей судьбеВ слезах дивилась и — смеялась.Ее пугала борода,Но Черномор уж был известен,И был смешон, а никогдаСо смехом ужас несовместен.Навстречу утренним лучамПостель оставила ЛюдмилаИ взор невольный обратилаК высоким, чистым зеркалам;Невольно кудри золотыеС лилейных плеч приподняла;Невольно волосы густыеРукой небрежной заплела;Свои вчерашние нарядыНечаянно в углу нашла;Вздохнув, оделась и с досадыТихонько плакать начала;Однако с верного стекла,Вздыхая, не сводила взора,И девице пришло на ум,В волненье своенравных дум,Примерить шапку Черномора.Всё тихо, никого здесь нет;Никто на девушку не взглянет…А девушке в семнадцать летКакая шапка не пристанет!Рядиться никогда не лень!Людмила шапкой завертела;На брови, прямо, набекреньИ задом наперед надела.И что ж? о чудо старых дней!Людмила в зеркале пропала;Перевернула — перед нейЛюдмила прежняя предстала;Назад надела — снова нет;Сняла — и в зеркале! «Прекрасно!Добро, колдун, добро, мой свет!Теперь мне здесь уж безопасно;Теперь избавлюсь от хлопот!»И шапку старого злодеяКняжна, от радости краснея,Надела задом наперед.
Но возвратимся же к герою.Не стыдно ль заниматься намТак долго шапкой, бородою,Руслана поруча судьбам?Свершив с Рогдаем бой жестокий,Проехал он дремучий лес;Пред ним открылся дол широкийПри блеске утренних небес.Трепещет витязь поневоле:Он видит старой битвы поле.Вдали всё пусто; здесь и тамЖелтеют кости; по холмамРазбросаны колчаны, латы;Где сбруя, где заржавый щит;В костях руки здесь меч лежит;Травой оброс там шлем косматыйИ старый череп тлеет в нем;Богатыря там остов целыйС его поверженным конемЛежит недвижный; копья, стрелыВ сырую землю вонзены,И мирный плющ их обвивает…Ничто безмолвной тишиныПустыни сей не возмущает,И солнце с ясной вышиныДолину смерти озаряет.
Со вздохом витязь вкруг себяВзирает грустными очами.«О поле, поле, кто тебяУсеял мертвыми костями?Чей борзый конь тебя топталВ последний час кровавой битвы?Кто на тебе со славой пал?Чьи небо слышало молитвы?Зачем же, поле, смолкло тыИ поросло травой забвенья?..Времен от вечной темноты,Быть может, нет и мне спасенья!Быть может, на холме немомПоставят тихий гроб Русланов,И струны громкие БаяновНе будут говорить о нем!»
Но вскоре вспомнил витязь мой,Что добрый меч герою нуженИ даже панцырь; а геройС последней битвы безоружен.Обходит поле он вокруг;В кустах, среди костей забвенных,В громаде тлеющих кольчуг,Мечей и шлемов раздробленныхСебе доспехов ищет он.Проснулись гул и степь немая,Поднялся в поле треск и звон;Он поднял щит, не выбирая,Нашел и шлем и звонкий рог;Но лишь меча сыскать не мог.Долину брани объезжая,Он видит множество мечей,Но все легки, да слишком малы,А князь красавец был не вялый,Не то, что витязь наших дней.Чтоб чем-нибудь играть от скуки,Копье стальное взял он в руки,Кольчугу он надел на грудьИ далее пустился в путь.
Уж побледнел закат румяныйНад усыпленною землей;Дымятся синие туманы,И всходит месяц золотой;Померкла степь. Тропою темнойЗадумчив едет наш РусланИ видит: сквозь ночной туманВдали чернеет холм огромный,И что-то страшное храпит.Он ближе к холму, ближе — слышит:Чудесный холм как будто дышит.Руслан внимает и глядитБестрепетно, с покойным духом;Но, шевеля пугливым ухом,Конь упирается, дрожит,Трясет упрямой головою,И грива дыбом поднялась.Вдруг холм, безоблачной луноюВ тумане бледно озарясь,Яснеет; смотрит храбрый князь —И чудо видит пред собою.Найду ли краски и слова?Пред ним живая голова.Огромны очи сном объяты;Храпит, качая шлем пернатый,И перья в темной высоте,Как тени, ходят, развеваясь.В своей ужасной красотеНад мрачной степью возвышаясь,Безмолвием окружена,Пустыни сторож безымянной,Руслану предстоит онаГромадой грозной и туманной.В недоуменье хочет онТаинственный разрушить сон.Вблизи осматривая диво,Объехал голову кругомИ стал пред носом молчаливо;Щекотит ноздри копием,И, сморщась, голова зевнула,Глаза открыла и чихнула…Поднялся вихорь, степь дрогнула,Взвилася пыль; с ресниц, с усов,С бровей слетела стая сов;Проснулись рощи молчаливы,Чихнуло эхо — конь ретивыйЗаржал, запрыгал, отлетел,Едва сам витязь усидел,И вслед раздался голос шумный:«Куда ты, витязь неразумный?Ступай назад, я не шучу!Как раз нахала проглочу!»Руслан с презреньем оглянулся,Браздами удержал коняИ с гордым видом усмехнулся.«Чего ты хочешь от меня? —Нахмурясь, голова вскричала. —Вот гостя мне судьба послала!Послушай, убирайся прочь!Я спать хочу, теперь уж ночь,Прощай!» Но витязь знаменитый,Услыша грубые слова,Воскликнул с важностью сердитой:«Молчи, пустая голова!Слыхал я истину, бывало:Хоть лоб широк, да мозгу мало!Я еду, еду, не свищу,А как наеду, не спущу!»
Тогда, от ярости немея,Стесненной злобой пламенея,Надулась голова; как жар,Кровавы очи засверкали;Напенясь, губы задрожали,Из уст, ушей поднялся пар —И вдруг она, что было мочи,Навстречу князю стала дуть;Напрасно конь, зажмуря очи,Склонив главу, натужа грудь,Сквозь вихорь, дождь и сумрак ночиНеверный продолжает путь;Объятый страхом, ослепленный,Он мчится вновь, изнеможенный,Далече в поле отдохнуть.Вновь обратиться витязь хочет —Вновь отражен, надежды нет!А голова ему вослед,Как сумасшедшая, хохочет,Гремит: «Ай, витязь! ай, герой!Куда ты? тише, тише, стой!Эй, витязь, шею сломишь даром;Не трусь, наездник, и меняПорадуй хоть одним ударом,Пока не заморил коня».И между тем она герояДразнила страшным языком.Руслан, досаду в сердце кроя,Грозит ей молча копием,Трясёт его рукой свободной,И, задрожав, булат холодныйВонзился в дерзостный язык.И кровь из бешеного зеваРекою побежала вмиг.От удивленья, боли, гнева,В минуту дерзости лишась,На князя голова глядела,Железо грызла и бледнелаВ спокойном духе горячась,Так иногда средь нашей сценыПлохой питомец Мельпомены,Внезапным свистом оглушен,Уж ничего не видит он,Бледнеет, ролю забывает,Дрожит, поникнув головой,И, заикаясь, умолкаетПеред насмешливой толпой.Счастливым пользуясь мгновеньем,К объятой голове смущеньем,Как ястреб, богатырь летитС подъятой, грозною десницейИ в щеку тяжкой рукавицейС размаха голову разит;И степь ударом огласилась;Кругом росистая траваКровавой пеной обагрилась,И, зашатавшись, головаПеревернулась, покатилась,И шлем чугунный застучал.Тогда на месте опустеломМеч богатырский засверкал.Наш витязь в трепете веселомЕго схватил и к головеПо окровавленной травеБежит с намереньем жестокимЕй нос и уши обрубить;Уже Руслан готов разить,Уже взмахнул мечом широким —Вдруг, изумленный, внемлет онГлавы молящей жалкий стон…И тихо меч он опускает,В нем гнев свирепый умирает,И мщенье бурное падетВ душе, моленьем усмиренной:Так на долине тает лед,Лучом полудня пораженный.
«Ты вразумил меня, герой, —Со вздохом голова сказала, —Твоя десница доказала,Что я виновен пред тобой;Отныне я тебе послушен;Но, витязь, будь великодушен!Достоин плача жребий мой.И я был витязь удалой!В кровавых битвах супостатаСебе я равного не зрел;Счастлив, когда бы не имелСоперником меньшого брата!Коварный, злобный Черномор,Ты, ты всех бед моих виною!Семейства нашего позор,Рожденный карлой, с бородою,Мой дивный рост от юных днейНе мог он без досады видетьИ стал за то в душе своейМеня, жестокий, ненавидеть.Я был всегда немного прост,Хотя высок; а сей несчастный,Имея самый глупый рост,Умен как бес — и зол ужасно.Притом же, знай, к моей беде,В его чудесной бородеТаится сила роковая,И, всё на свете презирая,Доколе борода цела —Изменник не страшится зла.Вот он однажды с видом дружбы«Послушай, — хитро мне сказал, —Не откажись от важной службы:Я в черных книгах отыскал,Что за восточными горами,На тихих моря берегах,В глухом подвале, под замкамиХранится меч — и что же? страх!Я разобрал во тьме волшебной,Что волею судьбы враждебнойСей меч известен будет нам;Что нас он обоих погубит:Мне бороду мою отрубит,Тебе главу; суди же сам,Сколь важно нам приобретеньеСего созданья злых духов!»«Ну, что же? где тут затрудненье? —Сказал я карле, — я готов;Иду, хоть за пределы света».И сосну на плечо взвалил,А на другое для советаЗлодея брата посадил;Пустился в дальную дорогу,Шагал, шагал и, слава богу,Как бы пророчеству назло,Всё счастливо сначало шло.За отдаленными горамиНашли мы роковой подвал;Я разметал его рукамиИ потаенный меч достал.Но нет! судьба того хотела:Меж нами ссора закипела —И было, признаюсь, о чем!Вопрос: кому владеть мечом?Я спорил, карла горячился;Бранились долго; наконецУловку выдумал хитрец,Притих и будто бы смягчился.«Оставим бесполезный спор, —Сказал мне важно Черномор, —Мы тем союз наш обесславим;Рассудок в мире жить велит;Судьбе решить мы предоставим,Кому сей меч принадлежит.К земле приникнем ухом оба(Чего не выдумает злоба!),И кто услышит первый звон,Тот и владей мечом до гроба».Сказал и лег на землю он.Я сдуру также растянулся;Лежу, не слышу ничего,Смекая: обману его!Но сам жестоко обманулся.Злодей в глубокой тишине,Привстав, на цыпочках ко мнеПодкрался сзади, размахнулся;Как вихорь свистнул острый меч,И прежде, чем я оглянулся,Уж голова слетела с плеч —И сверхъестественная силаВ ней жизни дух остановила.Мой остов тернием оброс;Вдали, в стране, людьми забвенной,Истлел мой прах непогребенный;Но злобный карла перенесМеня в сей край уединенный,Где вечно должен был стеречьТобой сегодня взятый меч.О витязь! Ты храним судьбою,Возьми его, и бог с тобою!Быть может, на своём путиТы карлу-чародея встретишь —Ах, если ты его заметишь,Коварству, злобе отомсти!И наконец я счастлив буду,Спокойно мир оставлю сей —И в благодарности моейТвою пощёчину забуду».
Песнь четвёртая
