Константин Бальмонт - Том 1. Стихотворения
«Есть красота в постоянстве страдания…»
Есть красота в постоянстве страданияИ в неизменности скорбной мечтыЗнойного яркого Солнца сияние,Пышной Весны молодые чертыВ сердце не так вызывают сознаниеЛаски больной, неземной красоты,Как замка седые руины,печальной Луны трепетание,Застенчивых сумерек скорбь,или осени грустной листы.
Колыбельная песня («Липы душистой цветы распускаются…»)
Липы душистой цветы распускаются…Спи, моя радость, усни!Ночь нас окутает ласковым сумраком,В небе далеком зажгутся огни,Ветер о чем-то зашепчет таинственно,И позабудем мы прошлые дни,И позабудем мы муку грядущую…Спи, моя радость, усни!
Бедный ребенок, больной и застенчивый,Мало на горькую долю твоюВыпало радости, много страдания.Как наклоняется нежно к ручьюИва плакучая, ива печальная,Так заглянула ты в душу мою,Ищешь ответа в ней… Спи! КолыбельнуюЯ тебе песню спою!
О, моя ласточка, о, моя деточка,В мире холодном с тобой мы одни,Радость и горе разделим мы поровну,Крепче к надежному сердцу прильни,Мы не изменимся, мы не расстанемся,Будем мы вместе и ночи и дни.Вместе с тобою навек успокоимся…Спи, моя радость, усни!
Песнь Юдифи
Из Библии
Пусть кимвалы поют,Пусть тимпаны звучат,Богу Нашему гимн,Стройный гимн возгласят.Пойте священные песниВ честь Вседержителя-Бога,Он за народ Свой смиренныйПоднял десницу Свою.
С северных гор, из далекой земли,Полчища вражьи Ассура пришли,Как саранча, не десятки, а тьмы,Конница их заняла все холмы.
Враг грозил, что пределы мои он сожжет,Что мечом моих юношей он истребит,И о камень младенцев моих разобьет.И расхитит детей,И пленит дочерей,Дев прекрасных пленит.Но Господь-Вседержитель рукою женыНизложил всех врагов Иудейской страны.
Не от юношей пал Олоферн-великан,Не рукою своей с ним сражался титан.Но Юдифь красотою лица своегоПогубила его.
Громче звените, кимвалы,Пойте звучнее, тимпаны,Господу Нашему БогуПеснь вознесем до Небес.
Август
(сонет)
Как ясен Август, нежный и спокойный,Сознавший мимолетность красотыПозолотив древесные листы,Он чувства заключил в порядок стройный.
В нем кажется ошибкой полдень знойный,С ним больше сродны грустные мечты,Прохлада, прелесть тихой простотыИ отдыха от жизни беспокойной.
В последний раз, пред острием серпа,Красуются колосья наливные,Взамен цветов везде плоды земные.
Отраден вид тяжелого снопа,А в небе журавлей летит толпа,И криком шлет «прости» в места родные.
«О, птичка нежная, ты не поймешь меня…»
Марусе С***
О, птичка нежная, ты не поймешь меня,Пока в твоих глазах сверкает утро МаяТвой голос чуть дрожит, как серебро звеня,С улыбкой на тебя взирает мать родная.О, птичка нежная, ты не поймешь меня!
Везде нас ждет печаль Мрачна юдоль земнаяМне страшно за тебя Я плачу Я скорблюИз темного угла, твоим словам внимая,Смотрю я на тебя и Господа молю —Пусть будет для нее легка стезя земная!
Увы, и предо мной блистали краски дняМой день давно погас. Со мною тьма ночнаяИ я когда-то пел, чужую скорбь гоня,Когда-то и ко мне склонялась мать родная…О, птичка нежная, ты не поймешь меня!
Памяти И.С. Тургенева[1]
Уходят дни И вот уж десять летПрошло с тех пор, как смерть к тебе склонилась.Но смерти для твоих созданий нет,Толпа твоих видений, о, поэт,Бессмертием навеки озарилась.
В немом гробу ты спишь глубоким сномРодной страны суровые метелиРыдают скорбно в сумраке ночном,Баюкают тебя в твоей постели,И шепчут о блаженстве неземном.
Ты заслужил его Во тьме невзгоды,Когда, под тяжким гнетом, край родной,Томясь напрасной жаждою свободы,Переживал мучительные годы,Ты был исполнен думою одной: —
Кумир неволи сбросит с пьедестала,Живой волной ударит в берега,Сломить ту силу, что умы сковала, —И ты поклялся клятвой Ганнибала,Жить лишь затем, чтоб растоптать врага.
И ты спустился в темные пучиныНародной жизни, горькой и простой,Пленяющей печальной красотой,И подсмотрел цветы средь грязной тины,Средь грубости — любви порыв святой.
И слился ты с той светлою плеядой,Пред чьим огнем рассеялася тьма,Пред чьим теплом растаяла зима;Нахлынули борцы живой громадой, —И пала крепостничества тюрьма.
Но в этот миг, зиждительный и чудный,Ты не хотел душою отдохнуть,Святым огнем твоя горела грудь,И вот опять — далекий, многотрудный,Перед тобой открылся новый путь.
Дворянских гнезд заветные аллеи.Забытый сад. Полузаросший пруд.Как хорошо, как все знакомо тут!Сирень, и резеда, и эпомеи,И георгины гордые цветут.
Затмилась ночь. Чуть слышен листьев ропот.За рощей чуть горит Луны эмаль.И в сердце молодом встает печаль.И слышен чей-то странный, грустный шепот.Кому-то в этот час чего-то жаль.
И там вдали, где роща так туманна,Где луч едва трепещет над тропой, —Елена, Маша, Лиза, Марианна,И Ася, и несчастная Сусанна —Собралися воздушною толпой.
Знакомые причудливые тени,Создания любви и красоты,И девственной, и женственной мечты,Их вызвал к жизни чистый нежный гений,Он дал им форму, краски, и черты.
Не будь его, мы долго бы не зналиСтраданий женской любящей души,Ее заветных дум, немой печали,Лишь с ним для нас впервые прозвучалиТе песни, что таилися в тиши.
Он возмутил стоячих вод молчанье,Запросам тайным громкий дал ответ,Из тьмы он вывел женщину на свет,В широкий мир стремлений и сознанья,На путь живых восторгов, битв и бед.
Вот почему, с любовью вспоминаяО том, кто удалился в мир иной,Пред кем зажегся светоч неземной,Здесь собралась толпа ему родная,С ним слившаяся мыслию одной: —
Пусть мы с тобой разлучены судьбоюУж десять невозвратных долгих лет,Но ты, наш друг, учитель, и поэт,Средь нас живешь! Сверкает над тобоюБессмертия нетленный чистый свет!
Заря
Николаю Ильичу Стороженко
Брызнули первые искры рассвета,Дымкой туманной покрылся ручей.В утренний час его рокот звончей.Ночь умирает… И вот уж одетаВ нерукотворные ткани из света,В поясе пышном из ярких лучей,Мчится Заря благовонного летаИз-за лесов и морей,Медлит на высях обрывистых гор,Смотрится в зеркало синих озер,Мчится Богиня Рассвета.
Следом за нейЛегкой гирляндою эльфы несутся,Хором поют. «Пробудилась Заря!»Эхом стократных их песни везде отдаются,Листья друг к другу с безмолвною ласкою жмутся,В небе — и блеск изумруда, и блеск янтаря,Нежных малиновок песни кристальные льются:«Кончилась Ночь! Пробудилась Заря!»
Духи чумы
Мы спешим, мы плывемНа могучей волне,Незнакомы со сном,Но всегда в полусне.
Слезы жен и детейНе заметит наш глаз,И где смерть для людей,Там отрада для нас.
Нашей властью звучатПанихиды в церквах,В двери к людям стучатСмерть, и гибель, и страх.
Между вешних листов,Символ сгибнувших сил,Миллионы крестов,Миллионы могил.
Любо нежную матьУмертвить, погубить,Мы не можем ласкать,Не умеем любить
В эти дни, как и встарь,Каждый миг, каждый час,Лучший дар на алтарьЖизнь приносит для нас.
И спешим, и плывемМы в ночной тишине,Незнакомы со сном,Но всегда в полусне.
Челн томленья
