Омар Хайям - Рубайат в классическом переводе Германа Плисецкого
Словарь
Бахрам – сасанидский царь Варахран V (420–438), прославленный охотник за онаграми (степными ослами), популярный литературный персонаж, герой многих легенд, героических и романтических рассказов.
Гурия – райская дева; красавица.
Дервиш – нищий странствующий монах-аскет, последователь суфизма – мистического учения в исламе. Суфии пренебрегали религиозными обрядами, мирскими благами, воспевали мистическую любовь к абсолютному Богу, частицей которого они считали всё сущее.
Джамшид (Джам) – легендарный царь древних иранских сказаний, один из героев «Шах-наме» Фирдоуси. В его правление на земле царил золотой век. Джамшид владел волшебной чашей, в которой мог видеть всё, что творится на земле, и даже предвидеть грядущее («чаша Джамшида» – символ мудрости). Возгордившись, царь потребовал, чтобы ему воздали божеские почести. Приближенные отвернулись от него и призвали на царство арабского царевича Заххака, который захватил Джамшида в плен и распилил надвое. В поэзии Джамшид символизирует как могущественного властелина, так и правителя, покинутого подданными, из-за гордыни лишившегося власти.
Зухра – планета Венера. По преданию, Зухра была прекрасной женщиной, которая очаровала ангелов Харута и Марута, и те открыли ей тайное имя Бога; пользуясь этим именем как заклинанием, она вознеслась на небо.
Иосиф Египетский – библейский Иосиф Прекрасный (Юсуф), упоминаемый и в Коране; почитается как один из пророков и считается воплощением совершенной мужской красоты. Предание о нем послужило сюжетом для многих персидских литературных обработок.
Иса – Иисус Христос.
Калам – тростниковое перо, которым писали на Востоке; в поэзии – символ стройности и изящества, с ним часто сравнивают стан красавицы. По мусульманским преданиям, божественным каламом предначертаны на скрижали все поступки людей.
Кей – собственное имя многих персидских царей, ставшее почти нарицательным.
Кей-Хосров – один из могущественных царей иранского героического эпоса, персонаж «Шах-наме» Фирдоуси.
Коран – священное писание мусульман, по легенде, ниспосланное Аллахом пророку Мухаммаду.
Лал – рубин, поэтический символ уст красавицы.
Марьям – мать Иисуса, евангельская дева Мария, которая вместе с Иисусом признается мусульманской религией святой.
Махмуд – Махмуд Газневид (998 – 1030), могущественный султан и грозный государь, известный грабительскими походами в Индию под предлогом священной войны против неверных.
Медресе́ – среднее или высшее духовное учебное заведение у мусульман. Крупные медресе обычно создавались при мечетях.
Муса – библейский Моисей.
Намаз – совокупность обрядов и молитв, которые верующему мусульманину надлежит совершать пять раз в сутки утром, днем и вечером.
Небесный телец – созвездие Тельца. Телец под землею – бык, на котором, по мусульманским поверьям, держится земля.
Ринд – свободолюбивый гуляка, бродяга, завсегдатай винных погребков и вольнодумец, противопоставлявшийся в персидской поэзии ханжам и святошам.
Симург – мифическая птица, обитавшая, по преданию, на краю земли, на горе Каф. Людям не дано видеть эту птицу, поэтому в поэзии она служит символом невидимого, недостижимого.
Тараз – древний город на территории нынешнего Казахстана, который славился красивыми женщинами.
Фаридун – могущественный царь, персонаж «Шах-наме» Фирдоуси, олицетворение власти, силы, славы.
Хайам – буквально означает «мастер шатров».
Харабат – винный погребок; городские развалины, трущобы, где в средневековых мусульманских городах торговали вином.
Хорасан – историческая область, включавшая в себя северо-восточные районы Ирана, часть Афганистана и некоторые районы стран Средней Азии.
Чанг – струнный ударный музыкальный инструмент.
Чаша Джамшида – см.: Джамшид.
Шариат – свод мусульманских религиозных и юридических законов, составленных на основе Корана.
Шейх – почтенный старец; наставник, занимающий высокое положение в церковной иерархии.
«Счастлив ты и воистину духом высок»
Замечательный переводчик восточной поэзии Герман Борисович Плисецкий (17.05.1931 – 2.12.1992) родился и вырос в Москве, на Чистых прудах, окончил филологический факультет МГУ и аспирантуру Ленинградского института театра, музыки и кино. «Стихи я начал писать рано, лет в шесть, то есть в 1937-м. Вижу в этом нечто символическое: расстрел не расстрел, но пожизненное заключение, – рассказывал он в своей последней публикации. – Переводить стихи стал, разумеется, в более зрелом возрасте. Занимался этим время от времени, пока в конце 60-х годов не выиграл в издательстве «Наука» конкурса на переводы Омара Хайама. Затем перевел газели Хафиза. Так вот и стал профессиональным переводчиком. Для многих поэтов переводы – лишь средство заработка. Для меня не так. Я очень люблю представить себя другим поэтом, побывать в его шкуре… Мировую поэзию ощущаю как перекличку, многоголосье».
Стихи самого Германа Плисецкого в СССР практически не печатали. Как видно, поэту не могли простить участия в похоронах Бориса Пастернака и ходившего в списках стихотворения его памяти:
Поэты, побочные дети России!Вас с черного хода всегда выносили…
В начале 1964 года Плисецкий подписал письмо в защиту осужденного «за тунеядство» Иосифа Бродского. Вскоре, решив всерьез заняться кино, он с блеском сдал приемный экзамен на Высшие режиссерские курсы, в мастерскую Михаила Ромма, – но по указке «сверху» не был принят… С тех пор начинается его путь профессионального переводчика поэзии. Первой авторской книгой стал сборник персидских народных четверостиший (1969), а подлинное признание пришло после выхода в свет стотысячным тиражом «Рубайата» Омара Хайама (1972).
Осенью 1970-го Плисецкий пишет в Ленинград Ариадне Сокольской: «Вот и лето прошло, а я лета и не заметил. Сижу дорабатываю Хайама. Почти нигде не бываю. Ибо, как сказал мудрый:
Если есть у тебя для жилья закуток —В наше подлое время – и хлеба кусок,Если ты никому не слуга, не хозяин —Счастлив ты и воистину духом высок.
Денег, однако, по-прежнему нету, и на закуску временами не хватает. Никуда мы не ездили, и неизвестно – поедем ли. Во-первых, не факт, что заплатят проценты: в издательстве касса пуста. Во-вторых – карантины (тем летом на юге была вспышка холеры. – Сост.). Поэтому:
Жизнь моя – не запойное чтение книг,Я с хвалебной молитвою к чарке приник.Если трезвый рассудок – твой строгий учитель,Ты рассудка не слушай: он – мой ученик!
Ты на меня не сердись за молчание. Вовсе я тебя не забыл, а наоборот, часто о тебе думаю и очень хотел бы повидаться. А писать вроде и нечего – ни событий, ни стихов…»
В феврале 1971-го, за год до выхода «Рубайата», журнал «Иностранная литература» опубликовал подборку переводов Плисецкого из Омара Хайама. Весной он пишет в Ленинград другу, актеру и поэту Владимиру Рецептеру:
«Дорогой Володя! Твое письмо очень меня тронуло. Я извлек его из ящика, распечатывать не стал, а пошел в стеклянное кафе на площади и там прочел, пия вермут и закусывая конфетой. Я мало и редко вижусь с кем-либо, и получилось так, что ты первый откликнулся на Хайама. И сказал именно то, что я втайне надеялся услышать. Создание внутреннего драматического сюжета, некоего целого – и было моей сознательной целью с самого начала работы. Но я так долго склонял и спрягал, и великий поэт, с его небольшим – скажем прямо – набором тем и мыслей, так надоел мне в конце концов, что я уже «притупился» и потерял на время способность оценивать сделанное.
Теперь вижу, что действительно получилось. Хотя и Хайам «проявился». Трудно, конечно, сказать, насколько это Хайам, а насколько я сам, ведь это всегда так в переводах. Я, во всяком случае, сильно подбавил количество «средневосточных» красот, орнаментов, но и так у Хайама их гораздо меньше, чем у других великих персов. Исходил я из того, что он астроном и математик. Каждое четверостишие – уравнение, четкая формула. Значит надо стремиться к предельной формулировочности, афористичности. Поэтому так много тире. Величин в этих формулах сравнительно немного, но они бесконечно комбинируются в поисках неизвестного. Ну и, конечно, интонационное разнообразие. Поэтому я и выбрал трехсложник, как менее разработанный, менее «заигранный», чем ямб. Правда, его труднее «насытить», но зато и возможностей больше. И еще: чередование конкретных и абстрактных четверостиший (деление, конечно, условное).
