Владимир Высоцкий - Стихи и песни
«Жили-были на́ море…»
Жили-были на́ море —Это значит плавали,Курс держали правильный, слушались руля,Заходили в гавани —Слева ли, справа ли —Два красивых лайнера, судна, корабля:
Белоснежнотелая,Словно лебедь белая,В сказочно-классическом плане, —И другой — он в тропикиПлавал в черном смокинге —Лорд — трансатлантический лайнер.
Ах, если б ему в голову пришло,Что в каждый порт уже давно влюбленноСпешит к нему под черное крылоСтремительная белая мадонна!
Слезы льет горючиеВ ценное горючееИ всегда надеется втайне,Что, быть может, в АфрикуНе уйдет по графикуЭтот недогадливый лайнер.
Ах, если б ему в голову взбрело,Что в каждый порт уже давновлюбленноПрийти к нему под черное крылоОпаздывает белая мадонна!
Кораблям и поздняяНе к лицу коррозия,Не к лицу морщины вдоль белоснежных крыл,И подтеки синиеВозле ватерлинии,И когда на смокинге левый борт подгнил.
Горевал без памятиВ доке, в тихой заводи,Зол и раздосадован крайне,Ржавый и взъерошенный,И командой брошенный,В гордом одиночестве лайнер.
А ей невероятно повезло:Под танго музыкального салонаПришла к нему под черное крыло —И встала рядом белая мадонна!
1974«Сначала было Слово печали и тоски…»
Сначала было Слово печали и тоски,Рождалась в муках творчества планета, —Рвались от суши в никуда огромные кускиИ островами становились где-то.
И, странствуя по свету без фрахта и без флагаСквозь миллионолетья, эпохи и века,Менял свой облик остров, отшельник и бродяга,Но сохранял природу и дух материка.
Сначала было Слово, но кончились слова,Уже матросы Землю населяли, —И ринулись они по сходням вверх на острова,Для красоты назвав их кораблями.
Но цепко держит берег — надежней мертвой хватки, —И острова вернутся назад наверняка.На них царят морские — особые порядки,На них хранят законы и честь материка.
Простит ли нас наука за эту параллель,За вольность в толковании теорий, —Но если уж сначала было слово на Земле,То это, безусловно, — слово «море»!
1974Очи черные
I. Погоня
Во хмелю слегкаЛесом правил я.Не устал пока, —Пел за здравие.А умел я петьПесни вздорные:«Как любил я вас,Очи черные…»
То плелись, то неслись, то трусили рысцой.И болотную слизь конь швырял мне в лицо.Только я проглочу вместе с грязью слюну,Штофу горло скручу — и опять затяну:
«Очи черные!Как любил я вас…»Но — прикончил яТо, что впрок припас.Головой тряхнул,Чтоб слетела блажь,И вокруг взглянул —И присвистнул аж:
Лес стеной впереди — не пускает стена, —Кони прядут ушами, назад подают.Где просвет, где прогал — не видать ни рожна!Колют иглы меня, до костей достают.
Коренной ты мой,Выручай же, брат!Ты куда, родной, —Почему назад?!Дождь — как яд с ветвей —Недобром пропах.Пристяжной моейВолк нырнул под пах.
Вот же пьяный дурак, вот же налил глаза!Ведь погибель пришла, а бежать — не суметь, —Из колоды моей утащили туза,Да такого туза, без которого — смерть!
Я ору волкам:«Побери вас прах!..» —А коней покаПодгоняет страх.Шевелю кнутом —Бью крученыеИ ору притом:«Очи черные!..»
Храп, да топот, да лязг, да лихой перепляс —Бубенцы плясовую играют с дуги.Ах вы кони мои, погублю же я вас, —Выносите, друзья, выносите, враги!
…От погони тойДаже хмель иссяк…Мы на кряж крутой —На одних осях,В хлопьях пены мы —Струи в кряж лились, —Отдышались, отхрипелиДа откашлялись.
Я лошадкам забитым, что не подвели,Поклонился в копыта, до самой земли,Сбросил с воза манатки, повел в поводу…Спаси бог вас, лошадки, что целым иду!
II. Старый дом
Что за дом притих,Погружен во мрак,На семи лихихПродувных ветрах,Всеми окнамиОбратясь в овраг,А воротами —На проезжий тракт?
Ох, устал я, устал, — а лошадок распряг.Эй, живой кто-нибудь, выходи, помоги!Никого, — только тень промелькнула в сеняхДа стервятник спустился и сузил круги.
В дом заходишь какВсе равно в кабак,А народишко —Каждый третий — враг.Своротят скулу,Гость непрошеный!Образа в углу —И те перекошены.
И затеялся смутный, чудной разговор,Кто-то песню стонал и гитару терзал,И припадочный малый — придурок и вор —Мне тайком из-под скатерти нож показал.
«Кто ответит мне —Что за дом такой,Почему — во тьме,Как барак чумной?Свет лампад погас,Воздух вылился…Али жить у васРазучилися?
Двери настежь у вас, а душа взаперти.Кто хозяином здесь? — напоил бы вином».А в ответ мне: «Видать, был ты долго в пути —И людей позабыл, — мы всегда так живем!
Траву кушаем,Век — на щавеле,Скисли душами,Опрыщавели,Да еще виномМного тешились, —Разоряли дом,Дрались, вешались».
«Я коней заморил, — от волков ускакал.Укажите мне край, где светло от лампад,Укажите мне место, какое искал, —Где поют, а не стонут, где пол не покат».
«О таких домахНе слыхали мы,Долго жить впотьмахПривыкали мы.Испокону мы —В зле да шепоте,Под иконамиВ черной копоти».
И из смрада, где косо висят образа,Я башку очертя гнал, забросивши кнут,Куда кони несли да глядели глаза,И где люди живут, и — как люди живут.
…Сколько кануло, сколько схлынуло!Жизнь кидала меня — не докинула.Может, спел про вас неумело я,Очи черные, скатерть белая?!
1974Памяти Василия Шукшина
Еще — ни холодов, ни льдин,Земля тепла, красна калина, —А в землю лег еще одинНа Новодевичьем мужчина.
Должно быть, он примет не знал, —Народец праздный суесловит, —Смерть тех из нас всех прежде ловит,Кто понарошку умирал.
Коль так, Макарыч, — не спеши,Спусти колки, ослабь зажимы,Пересними, перепиши,Переиграй — останься живым!
Но, в слезы мужиков вгоняя,Он пулю в животе понес,Припал к земле, как верный пес…А рядом куст калины рос —Калина красная такая.
Смерть самых лучших намечает —И дергает по одному.Такой наш брат ушел во тьму! —Не поздоровилось ему, —Не буйствует и не скучает.
А был бы «Разин» в этот год…Натура где? Онега? Нарочь?Все — печки-лавочки, Макарыч, —Такой твой парень не живет!
Вот после временной заминкиРок процедил через губу:«Снять со скуластого табу —За то, что он видал в гробуВсе панихиды и поминки.
Того, с большой душою в телеИ с тяжким грузом на гробу, —Чтоб не испытывал судьбу, —Взять утром тепленьким в постели!»
И после непременной бани,Чист перед богом и тверез,Вдруг взял да умер он всерьез —Решительней, чем на экране.
1974О знаках зодиака
