Валерий Куринский - Автодидактика
Говоря об императиве-секунде, мы можем точно сказать, что это один из главных приемов для начинающего автодидакта. В чем он заключается? Человек прислушивается к себе, приложив ухо к душе, и вдруг чувствует, что ему сейчас очень нужно поинтересоваться тем, что он раньше считал чепухой: у него появляется острое желание совершить духовный поступок, узнать, например. что такое "бифуркация". И как ни смешно звучит такое предположение, оно должно осуществляться приказ души. почему-то сказавшей: "Пойди и посмотри в словарь, что такое "бифуркация", -должен быть обязательно выполнен. Такое маленькое действие. такая микроакция удивительнейшим образом участвуют в переустройстве мира с позиций человека. Каким образом - мы не знаем. Но это и есть то юнговское бессознательное, в котором мы участвуем и которое творим, потому что каждый из нас, как говорит Василий Васильевич Налимов - вы заметили, что я неоднократно советую вам познакомиться с этим автором, - является тем микродемиургом, которым всегда считали себя поэты.
Погоня за смыслом - это погоня за творчеством, человек в творении чувствует себя Человеком, он освобождается от зла, он, по Шрёдингеру, советовавшему всегда освобождаться от беспорядка, от энтропии, должен совершать творческий акт, и такой акт может совершаться только тогда, когда у человека освобождено сознание, освобождено предмышление, и он ясно видит, созерцает то, что творится у него в подвалах сознания, в том удивительном месте., в средостении космического и интимного, где совершается чудо постоянного осмысления бытия. Какого ранга такое осмысление? Это только начало осмысления, то, что еще не осознается; вспомните о полипептидах: они работают - мы чувствуем, эмоции появляются независимо от того, осознаем мы их или нет. Эта эмотивная сеть, в которую мы попадаем, может быть названа телесным текстом, который мы должны прочесть, чтобы узнать. что у нас на душе. Видите, какая получается интересная связь: оказывается, душа связана с телом, как и утверждают некоторые теологи, значит, тело зачем-то нужно. Если мы вспомним Псевдо-Дионисия Ареопагита, то, наверное, в его писаниях как раз и найдем утверждение с том, что душа, принадлежащая кому-либо. обязательно сохраняет некоторую телесность, причастность к телесности, даже тогда, когда расстается с телом.
Итак, сейчас мы занимаемся препарированием проблемы творчества в связи с педагогикой и проблемы, которая естественным образом решается через ассоциирование. - проблемы мышления. Ассоциирование вершится в подвалах сознания, но как оно доводится до сведения верхних уровней нашей личной системы мышления? Мы занимались с вами настройками мозга, говорили о созерцании некоего внутреннего человека, собираясь заниматься контемпляцией, то есть созерцанием-наблюдением, анализом наших внутренних движений. Мы интересовались внутренними движениями, движениями души, стремясь в темных глубинах рассмотреть контуры собственного "Я". Любопытство побеждало страх. Вспомните шутку Фридриха Гельдерлина: "Не надо слишком долго заглядываться в глубины пропасти собственного "Я". иначе свалишься". Конечно, можно предположить, что интерес, который мы питаем к изучению какого-либо предмета, - это отдаленные предгорья той вершины или той глубины (что есть одно и то же в зеркальном отражении), которые поселены в нас как существо, как сущность, как нечто персонифицированное, и являются данностью нашей.
Занимаясь ассоциированном, мы должны рассматривать все то многое, что нужно делать в рамках самообучения, именно в свете этих систематизирующих наш подход мыслей, которые отражают современный уровень развития мышления, причем мышления объединенного, восточно-западного - по Гете. Особенно важно сейчас нащупать то, что заложено в первом тезисе: "Что такое "ассоциирование" как понятие?" Достаточно ли четко каждый из нас представляет, а тем более осознает важность применения ассоциирования при обучении? Конечно, мы частенько скользили взглядом по строчке, читая об ассоциативных подходах, об ассоциативных рядах и забывая, естественно, поинтересоваться, какое отношение ассоциативность имеет к мышлению. Тот, кто все-таки заглянул в учебник логики, современной вероятностной логики, понял, что человек мыслит прежде всего ассоциативно.
Ассоциативность является главным инструментом мышления. Следовательно, память, которую мы заставляем работать при помощи ассоциирования, являясь, в свою очередь, компонентом мышления, тоже работает по принципу ассоциирования. То есть ассоциирование, которое само по себе является как понятие чем-то очень глубоким, отражающим, быть может, самый запутанный клубок бытия в нас, является двигателем памяти. Видите, как все удивительно переплетено; связи, как молекулы в броуновском движении, образуются, разрываются, появляются вновь. Они спонтанны, и мы благословляем спонтанность, ибо, когда я мыслю спонтанно, я освобожден, я релаксирован, я творец, я микродемиург. "Я и путь, и истина, и жизнь", - говорил Иисус Христос. И, немного воображая о себе, мы все-таки действительно приближаемся к демиургству, потому что, ассоциируя, уподобляемся в какой-то степени самому Божеству, прикасаясь на мгновение к возможности творить истинное.
Вспышки insight'а (англ. прозрение) естественно, происходят не совсем по нашей вине, совершаясь опять-таки по чьему-то императиву, который посылается только тогда, когда мы работаем. Иначе ни озарения. ни прозрения не возможны. Значит, наше витальное движение, наши движения речевого аппарата, которые мы собираемся совершать в изобилии, тоже будут той самой предпосылкой для озарений: без которой эти озарения не могут быть Ниспосланы нам. Все-таки верх-низ существуют, пусть даже только в нашем представлении, в символе; существует космическое сознание, во всяком случае - в нашей сегодняшней концепции. Существует подвал этого сознания - коллективное бессознательное и логическое осмысление жизни, которое совершается в пределах аристотелевой логики. А также - предмышление. использующее бейесову логику и наш личный подвал сознания, где совершается созерцание образов, а созерцание образов, естественно, не может совершаться чересчур спокойно оно обязательно связано с влиянием наших настроений, с полипептидами, сотворяющими некий сосуд настроений, то есть нашу телесность, в которой рождаются наши символы, наши смыслы, сплавляющиеся друг с другом при встрече и превращающиеся совершенно нам все еще непонятным образом в линзы, сквозь которые мы смотрим и воспринимаем все на свете, в том числе и себя, и других, и бытие... Я предлагаю вам работать с этой концепцией как с продуктивной мыслью, чтобы овладеть, допустим, иностранным языком, если не вечностью... Я надеюсь, что кто-то сегодня задумается: а достаточно ли овладеть иностранным языком, или тремя, или получить образование? Нет, скажет он, наверное, глубоко подумав после того, что сегодня услышал, нужно добиться спонтанного проявления сознания, то есть стать креативной единицей в этой земной юдоли, чтобы сделать ее лучшей, чтобы зло было более кратковременным, потому что от меня лично зависит продолжительность жизни зла.
Ассоциирование и метафора, неэквивалентность мысли и ее записи. Знаки, создающие состояния (краска - цвет; звук: образ -абрис, ощущения - эмоции; речевой поток - сложные знаковые состояния: жесты, мимика; химизм состояния как вторичный знак). А теперь давайте подумаем над тем, например, что такое краска? Краска, - ответит кто-то на бытовом уровне, - это то, чем красят. Краска дает цвет, - скажет другой человек. Прекрасно, это мне уже больше нравится. Краска дает цвет, и почему-то нам необходимо иметь этот мир цветным. Тот, кто, не дай Бог, испытывал большое горе, наверное, знает, что мир обесцвечивается самым буквальным образом в момент очень глубокого трагического переживания бытия. Существуют определенные болезни, порождающие бесцветное видение, в том числе и психическое бесцветное видение. Известный ученый-психофизиолог А. М. Пэна утверждает, что это может происходить из-за скуки. Скука, по его мнению, - страшная причина очень многих заболеваний, впрочем, как и по мнению культурологов, которые утверждают, что количество скуки в душе человека обратно пропорционально наличию в нем культуры.
Итак, краска - цвет. Воспринимаю ли я краску или я воспринимаю цвет? Наверное, навряд ли я пытался анализировать, что есть причина чего. Но тем не менее, именно краска - причина цвета. Один французский художник замечательно сказал: "Краска есть цветная грязь". И цветная грязь - грязь до тех пор, пока я не сделал из этой грязи что-то семантическое, что-то вступающее, следовательно, в связь с другой краской. Если рядом с нотой "до" вверху появится следом "ля-бемоль", получится так называемая секста, и появится смысл, порождаемый связью семантических единиц. Вы можете возразить, встретив в китайском музыколо-гическом трактате утверждение, что у ноты "до", называемой "хуан-ту" - "черный колокол", есть самостоятельное значение, но там речь идет о совершенно другом - о том символе, который осуществляется семантической единицей. И все равно опять нужна связь. И все равно все опять творится по законам бейесо-вой логики. Но, я надеюсь, вы самостоятельно ознакомитесь с этой темой. А сейчас нас интересует работа с другими схемами, символами, знаками, которые можно использовать для того, чтобы уметь управлять собой, чтобы хорошо учиться. Мы должны понимать, откуда берется наше осознанное ощущение - цвет на картине Синьяка или цвет на портрете кисти Рафаэля? Я думаю цвет и краска в нашем понимании дадут возможность определять по аналогии некоторые другие вещи; грамотно задавая вопросы самому себе при морфологизации. Иллюстрируя короткими размышлениями различные возможности появления знаковости и появления материалов, мы можем разложить весь материал на материал эстетический и материал для связей, выстраивая довольно любопытную цепочку. Символ появляется из образа: мы увидели образ и замерли от его необычности, но от долгого обращения необычность теряется и остается символ. Вспомните, какой сложнейший путь проделало слово "медведь"! Нельзя было вслух произносить имя этого животного - табуированность возникает в том месте бытия, где есть обожествление - его обожествляли. Но надо же было как-то обозначать - и говорили в обход, говорили образно, связав мед и ведание, знание, где этот мед есть, "медведь", "медведь" - тот, кто знает, где мед. Символ родился, используя в данном случае два словесных корня, в другом - это могут быть краски-цветная грязь, в третьем - колебания воздуха и музыкальные звуки, которые только тогда становятся музыкальными, когда у меня есть осознание их как таковых.
