Гафур Гулям - Стихотворения и поэмы

Перевод В.Липко

ВЫШИВКА

Эта вышивка,льющаяся, как ртуть,сверкающая сереброми позолотой, —чью изнурялачистую грудь?Чьих            рук                     работа?Чья печаль,терпеливо втыкая иголку,пришивала жемчужинык этому шелку?Жемчужинына желтом пламени роз,подобные каплямскорбных слез…Чей талант,продав себя за копейку,растрачивалсяна эту тюбетейку?

Но кто же в миредостиг идеала?Взгляни             на рисунок                                  позорче.Минусов тутне так уж мало,хоть в целом онне испорчен.Какая-нибудь рисовальщица,старая-старая,вывела старый                          иракский узор.Рука у нее была                            усталая,усталая с давних пор.Вышивальщицарасцветку составила наскоро:фисташковый,желтый,капустный…А молодежи сейчаснравится красное.И — чтоб не прозрачно,а густо.Стежкаместами груба,                           негожа,околыш заметно великоват,верхушка излишне остра…Но кто же,кто же тут виноват?Рисовальщица?Разве ее не простишь?Много детей,                     бессчетно внуков…Начала узор —                        заплакал малыш:бросай кисточку,                            иди баюкай.С вышивальщицы тожеспросишь не очень.Дел по хозяйству                                невпроворот.За шитье беретсяпоздней ночью,когда          весь дом                            уснет.Обстирай всех,накорми всех.Завтрак,обед,ужин…А со стежальщицы                               и вовсе                                              спрашивать грех:вчера        похоронила                                 мужа…

Помню —мы были тогда мальчуганами —на улице бродили                                плечистые парни,задорные,                 форсистые,                                          чванные —один другого шикарней.На каждомпо нескольку                       поясных платков,расшитые тюбетейки                                     набекрень.Стучат подковками                                   высоких каблуков,усами пронзают                              солнечный день.Старики на такихсмотрели, млея:«Ах, красавец!                       Ой, молодец!Такой на улакевсех одолеет.Узнать бы,                    кто у него отец…»Сегодня               у нас                         мера иная.Сто лет жизниэтомурабочему парню!Руки в мозолях,                            глаза пылают…Первый на нашем заводе ударник.В нем и достоинство                                    и удальство.Он с другом вступил                                    в соревнование.Металл оживает в руках его,ревет,            как лев                         раненый.Других                рабочих парней                                            вдохновив,он их повел                    за собою,и был ликвидирован                                     в цехе прорыв,и план перевыполнен                                      вдвое.А слышали выпро его жену?А слышали выпро его сестру?Им тожепочет по праву,им тожеплечи выпрямил труд,дал         и силу                       и славу.На фабрикепервые                среди ткачих —талантливые,                        искусные…Побольше бы намдевчат таких,побольше бы нампарней таких,множащих                    мощь                                индустрии.Нет,не торчащие в небо усы,не тюбетейка,что ярко расшита, —основа достоинства и красы,основаславы джигита.Достоинство в том,чтоб жену свою —Кундуз,           Хайри,                         Халпош,                                           Зульфиюосвободитьот тяжких забот,лишающих сил,вгоняющих в пот:от стирки,варки,от целого рядапустых суеверий,нелепых обрядов.

Женщины!Славьтеновый рассвет.Старому быту                        скажем «нет»!Скиньте чачваныпозорные, черные!Вас ожидаютквартиры просторные,вамрадушно                откроют объятьямагазины готового платья,васожидают обеды                             в новых,незакопченных,                           чистых столовых.Ваших малютокясли ждут,васфабрики ждут                          и заводы.Свободныйдля общего блага труд —бодрость               на многие годы.Ваши способности,сдавленные в клетке,вбитыев тюбетейки,ковры,пояса,должны теперьслужить пятилетке, —тогда засверкаетваша краса.

Хватит!Покончимс наважденьем веков.Пускай,почетом и славой                                  увенчаны,радуясь жизни,цветут у станковнаши спутницы —                              женщины.Пусть им поютзаводские гудки.Час пробужденья                               светел.Пустькумачовые их платкивольный                ласкает ветер.А вы,тюбетеек расшитых любители,в кепках рабочих                               ходить не хотите ли?

Перевод В.Липко

ЮЛДАШ

Тала-Таш,ты от мирного взора далек,не дождаться дождяс раскаленных небес.Не играет река,и последний листокуронил           оголенный,                             обугленный лес.

Кобылица не ржет,и не блеет овца.Всюду стон,всюду боль,всюду смертьи беда —им не видно конца.Страх изводит сердца.

Камни катятся с гор.Тяжек путь беглеца.И мутнеет вода.И от голода ногитяжелее свинца.Как чинара, подрубленная топором,рядом кто-то упал.И погасли глаза.Не смолкает орудий назойливый гром,свирепеет басмаческая гроза.

По девичьим телам,что еще горячи,подгоняя конейразъяренным бичом,ошалело несутся в карьербасмачи.И сверкают подковынад белым плечом.

Подогнулись колени.Ноет тяжко спина.А тела беглецовточно сжаты в горсти.Этих губ омертвевшихстрашна                белизна.О, как страшно во мракепо кручам брести!

Помутнела от запаха порохакровь.В обагренное небоуставили взор..Упадут,подымаются,валятся вновь.Заплетен, как клубок,бездорожья простор.

Сын теряет отца,мать не сыщет детей.Всюду тяжкая боль, стон сжимает сердца..

Корку хлеба найдии беги!Жизнь свою береги,сын, лишенный отца!

Обрывается каменьс угрюмой скалы.Он Юлдашу послужит подушкой в ночи.Стал ты жить меж развалин,в объятиях мглы,где бесформенной кучей легли кирпичи.

Все глухие углы,все пустые котлы,и сараи,и пасть неостывшей печибеспризорного манят приютомв ночи.Все холодные ветрынесутся к нему.Он под снегом колючимпродрог и промок.

Он, как ножик в кармане,уткнется во тьму,и умолк, и затих,и свернется в клубок,навсегда предоставлен себе самому.Каждый поезд на станцииподан ему.

Средь камней городскихон прирос, как грибок.Ему пыльная улица —школа и дом.Там и дружбуи скудную пищунайдешь…

К непривычной судьбепривыкает с трудомбеспризорный,раздетый,разутыйЮлдаш.

Он добытчикчужих кошелькови часов.Он отличный бегун,и насмешник,и лгун.

Виногради урюкон хватает с весов,а, попавшись, —из рукускользает, как вьюн.По бутылкам стучит,как по тысяче струн.И танцует,и свищет на сто голосов;любит фокус и трюк,хоть отчаянно юн.И уздечки воруетс коней и ослов.

Озорник.Над красоткойс накрашенным ртомпосмеяться умеети остро и зло.Он в подвал опустевшийвползает кротом,он нырнет в подворотню,как птица в дупло.

Озорнейи грязнейпаренька не найти.О, как просто в те годыбыло сбиться с пути!

Так бы жил они жил,бедовал,не тужил…Но нежданнооблавузатеял детдом.

И, забытый подвалв темноте окружив,молодых сорванцовк новой жизни позвал.

Сколько ласковых глаз,сколько бережных рукудивленный Юлдашв интернате нашел!Сколько верных друзей,сколько славных подруг!Как легко здесь дышать!Как тут жить хорошо!

Всё настойчивейзвонкое пенье пилы,перестук молоткови удар топора.Как светлывсе углы,нет ни пыли,ни мглы.За работуберется с утрадетвора.Здесь простордля душии простор для ума.

Здесь не надо стучатьсяв закрытую дверь.Страсть к работев сознание входит сама, —всё осмысли,осиль,изучии проверь…

Мне хотелось бы датьдолгожданный покойвсем,кто эти страницыупорно листал,кто читалэту повестьстрока за строкойи читать еебез передышкиустал.

Много времениповаром я прослужилв интернате,где вдруг очутился Юлдаш.Я Юлдаша любил,я с Юлдашем дружил.А потомя работать пошелна «Сельмаш»и Юлдаша всё реже и режевстречал.Боевой комсомолецсемнадцати лет,он с азартомсебя к ремеслу приучал.Большей радости нет,чем встречать свой рассветтак, чтоб голос твойв хоре согласно звучал.

Он текстильщиком был.Нерастраченный пылв этом юношени на минуту не гас.Неужелименя он уже позабыл?Где он трудится?Где веселится сейчас?

Уж давноне слыхал я о нем ничего.Хоть бы меньше комарика                                              весточку вдругмне прислал как-нибудь мой                                                 исчезнувший друг.

Но пришла наконецдолгожданная весть:в Самарканде Юлдаш.Он примерный боец.Защищает он Родины славу и честь.Храбреца не смутятни басмачский свинец,ни внезапный огонь.Ты границ наших,враг зарубежный,не тронь!У Юлдашанаграда высокая есть —символ            верных,                           бесстрашных                                                 и честных                                                                   сердец.Орден Красного Знаменизолотойна груди егояркой сверкает звездой.

Годы шли,но Юлдаша отец не забыл.В годы голода,в пору басмаческой мглы,от селенья к селеньюон в горе бродил.Борода его сталавроде метлы.Стал на вид онкак выходециз могил.

Не на посохсклоняться бы старику,а в объятья упастьк дорогому сынку.Слаб он стали беспомощен,словно «дал»;он Юлдаша искал,он к Аллаху взывали, заслышав азан,бормотал он Коран.«Вы Юлдаша не видели?» —говорил.Вопрошал у людей,у камней,у могил.И однажды обрадовали старика:в Самарканде видали его сынка.Сердцесловно согрето чудесным лучом.Он спешит к Самарканду,надеждой влеком.

Как в наряде военномхорошпервоклассный боец,наездник Юлдаш.Ровно выстроены в рядскакуны.Это красная конница,гордость страны.И, как признак того, что боец не трус, —у каждого закрученбуденновский ус.

Эта армиядружит с победой всегда.Ее слава и подвиги высоки,дисциплина тверда.За Отчизну трудапостоянноготовы к атаке клинки.Если б не были спаянычувством единымэти крепкие,словно литые, ряды,враг вошел бы         в твой дом,надругался б над ним,и никто бы не спассяот лютой беды…И ни я,и ни выне снесли б головы.

Средь несчетных бойцовкак отыщешь сынка?Застилает туманглаза старика.Точно бисер,слезинкироняют глаза.Словно в блестках росыборода у отца.Только вытрет слезу —набегает слеза.Сотня славных Юлдашейстоит перед ним.Он смотрел бы на всехдобрым сердцем своим.Вот он руки раскинул —Юлдаша обнять —и с улыбкой шагаетвдоль стройных рядов.«Нет, не этот Юлдаш,и не тот!»И опятьон любого обнятьпо-отцовски готов.Жеребенка он ищетсреди жеребят,соколенка,что выпалдавно из гнезда,ягненка, с которымразлучила беда.«Ваш Юлдаш на посту, —старику говорят, —а с постаотлучаться нельзя никому».

«На посту?Что за пост,не пойму.Я военногоне изучал языка.Поспешите к нему,пусть Аллах успокоитотца-старика,пусть скорей приведетдорогого сынка».Но смеются джигиты:«Аллах ни к чему,вы пойдите-ка самик сынку своему.Вон стоит ваш Юлдашна почетном посту,но к немуприближаться нельзя никому».— «Что ж он будет стоятьот отца за версту!Даже если б горапреграждала мне путь,я пройду сквозь нее,чтобы к сыну прильнуть,чтоб склониться скорейна сыновнюю грудь,чтоб дыханье сыновнееглубже вдохнуть,чтоб с любовьюв родные глаза заглянуть.Почему не могу як нему подойти,чтоб навеки забытьвсе печальные дни,все чужие дома,все чужие огни,кишлаки,где сыночкамечтал я найти?»И, не выдержав,крикнул он громко:«Сынок!»

И, живого волненья полнои тепла,это словок Юлдашу летит,как стрела.И в груди возникает горячий комок.И, за словом своимпоспевая едва,прямо к сынуспешит удивленный отец.Весь в слезах он,и кругом идет голова:«Неужелинашел я тебя наконец?Почему же, Юлдаш,ты упорно молчишь?Может, саблей тебеотрубили язык?Как высок тыи статен,мой смуглый малыш!Почему ж ты молчишь?Ты отвыкот меня?Подойди,положи мое сердцесебе на ладонь.Как трепещет онои пылает в груди,что огонь!»— «Милый, добрый отец, — отвечает Юлдаш наконец, —я вас вижу, но я подойти не могу,я стою на посту».— «Что ж, мне так и стоятьот тебя за версту?»В старом сердцеопять воцаряется мгла…Но отходчивои незлобиво оно, —то звенит,как надтреснутая пиала,то отцовского счастьяи света полно…

Все обиды отецпоутру позабыл,он с Юлдашем стоитна военном плацу.Проявляя живой,нерастраченный пыл,с увлеченьем Юлдашобъясняет отцу:«Этой самой винтовкойсвоей боевойя немало в боюуложил басмачей.Поплатилисьсемнадцать из них головой.В наш сияющий крайне проникнуть врагам.Им от конницы нашейне скрыться нигде.Погляди-кана мой безотказный наган:он со мной,под рукоювсегда и везде.Этим верным наганом моимпоражен был убийца детей Ибрагим!»И старик,удивленный Юлдашем своим,говорит:«Ой, сынок,не погибни от пули шальной.Будь я молод,неплохо нам было б двоимпоработатьиспытанной шашкой стальной,рассчитаться с врагом,в клетку вора загнать,чтоб лисе неповаднобыло кур воровать».

Славься, кровью вспоенноезнамя труда!Развевайсягорячей зарей на ветру!Пустьс пятью остриями наша звездаозаритвековечную темноту.Не сломить,не осилитьвеликой страны,где джигиты, Юлдашу подобные,естьдля труда и войны.Как один, сплочены,мы всегда отстоимнашей Родины честь.Не возьмут насни ложь,ни угроза,ни лесть.Мы своей величавой Отчизневерны.Светиталое знамя еес вышины,как живая заря,как победная весть.

Перевод Л.Длигача