Борис Гребенщиков - Песни (сборник)

Бабушки

Я шел в Красной Шапке, я шел петь песни,Шел петь песни и что-то делать после.Я подходил к дому, увидел волчий следИ я решил, что, наверное, у нас гости.

Так много бабушек, и на каждой галстук.Простите, бабушки, зачем вам такие зубы?Ах, бабушки, зачем вам такие уши?Спасибо бабушки за то, что вы пришли слушать.

Ах, бабушка, твой прицел верен,Здравствуй, бабушка, твой взгляд гасит пламя,Здравствуй, бабушка, ты всегда у двери,Но кто сказал тебе, что ты вправе править нами?

Наша жизнь проста, но в ней есть что-тоНепонятное, как голова на блюде.Почему игра всегда в одни воротаИ почему в поле так много судей.

Ты лучше спой для нас, а мы тебе спляшем,Пиши, милая, а мы почитаем.Скажите, бабушки, всем подружкам вашим,Что мы ночей не спим и все о них мечтаем.

Ах, бабушка, твой прицел верен,Ах, бабушка, твой взгляд гасит пламя,Ах, бабушка, ты всегда у двери,Но кто сказал тебе, что ты вправе править нами?

Мы соберем денег, мы купим белой ткани,Сошьем платочков, каких кто пожелает.Простите, бабушки, но скоро придет охотник,Не ровен час он вас не узнает – признает.

Простите, милые, но вы им надоели,Найдите лучше место и займитесь делом,И мы утрем слезу и мы вздохнем тихо,И мы помашем вслед платочком нашим белым.

Прощайте, бабушки, ваш прицел был верен,Прощайте, бабушки, ваш взгляд гасил пламя,Прощайте, бабушки, были вы у двери,Но кто сказал вам, что вы вправе править нами?

Стая бабушек летит в ночном небе,Летите, милые, летите.Стая бабушек летит в ночном небе,Летите, милые, летите.

Молодые львы

Когда в городе станет темно,Когда ветер дует с Невы,Екатерина смотрит в окно,За окном идут молодые львы.

Они не знают, что значит «зима»,Они танцуют, они свободны от наших потерь!И им нечего делать с собой сейчас,Они войдут, когда Екатерина откроет им дверь!

А что нужно молодым львам?Что нужно молодым львам?Когда весь мир готовится лечь к их ногам,И им нечего делать сейчас!

Но я не скажу им ни слова,Я не приму этот бой, потому что это не бой.Все равно, все, что сделано нами, останется светлым,Все равно, все, что было моим, возьмет себе кто-то другой!

Так вот вкус наших побед,Вот зелень нашей травы…Екатерина смотрит в окно,За окном продолжают идтиМолодые львы.

Ангел всенародного похмелья

Уже прошло седьмое ноября,Утихли звуки шумного веселья.Но что-то движется кругами, все вокруг там, где стою я;Должно быть, ангел всенародного похмелья.

Крыла висят, как мокрые усы,И веет чем-то кисло и тоскливо.Но громко бьют на главной башне позолоченные часы,И граждане страны желают пива.

Бывает так, что нечего сказать,Действительность бескрыла и помята.И невозможно сделать шаг или хотя бы просто встать,И все мы беззащитны, как котята;

И рвется враг подсыпать в водку яд,Разрушить нам застолье и постелье.Но кто-то вьется над страной, благословляя всех подряд –Хранит нас ангел всенародного похмелья.

Пушкинская 10

Как стать Таней

Я учусь быть Таней,Возвращаюсь каждый вечер к утру.Я учусь быть Таней,Возвращаюсь каждый вечер к утру.Если я стану Таней,То меня не достанет даже NKVD.RU.

Мое сердце воет волком,У тебя внутри луна под водой;Сердце воет волком,У тебя внутри луна под водой;Пеликан и ежХодят с огнеметом по границе между мной и тобой.

Но там, где ты проходишь, вырастают цветы,Конец света отменили из-за таких, как ты;Моя гитара не умеет плакать на заказ,Моей гитаре все равно, кто ты сейчас.Так что храни целомудрие,Все остальное пройдет;Сверху или снизу, но храни целомудрие,Все остальное пройдет.Сегодня надо мной было чистое небо,Возможно – наверное – дай бог, что-нибудь произойдет.

Песня На День Рождения Джорджа

А. Гуницкий – Б. Гребенщиков

Весла империй вновь припорошены радужным снегом,Старый бриллиантовый доктор не ропщет на чудо-судьбу,Он не намерен служить чужеземному хлебуИ на кораблике хрупком спешит танцевать на гробу.

Те, кто в XVII веке, упав в щели внешнего мира,Накрепко ноги связав элегантным и скользким шнуром,Тихо ползут вдоль дорог, и в глазах у них светят сапфиры;Мрачный DJ из Сеула за ними бежит с топором.

Теорема шара

В Багдаде сегодня жара,А я хотел бы доказать теорему об округлости шара.Но Шар сегодня борзой,Он ужален в сердце козой,Он забыл про матер,Он забыл про фатер.

Он желает встатьНа челябинский фарватер.А сам живет в трансформаторной будке,И из головы у него растут незабудки.

Он пытается вынуть из сердца жало –Тут входят Белые волосы и Убежала…Как нам дожить до весенней поры,Когда каждый норовит метать топоры?

Я уже не различаюАлфавитные знаки,Я болен, как Конфуций,Танцующий сиртаки.

Так он прокричалВ форме буквы «SOS».В это время пожарныеВключают насос.

И больше не слышноНи единого слова.Отныне я буду ходить, как короваНа пуантах по горло в снегуНа шотландском высокогорном лугу.

И больше ни слова про все эти звуки.Да пощадит Господь разум всех,Играющих на тарабуке!

Вятка – Сан-Франциско

В Сан-Франциско на улице ИндианыРастут пальмы марихуаны.Эти пальмы неземной красоты,Их охраняют голубые менты.Мимо них фланируют бомжи-растаманы,У которых всего полные карманы;Льются коктейли, и плещется виски,И кружатся квадратные диски.

А здесь, в Вятке, избы под снегом;И как сказать – кто из насБолее любим этим небом?

И пока мы рыщем в поисках Рая,Некто, смеясь и играя,Бросает нам в сердце пригоршни огня –И нет ничего, кроме этого дня;И все равно – здороваться или прощаться,Нам некуда и некогда возвращаться.Нет ничего, кроме этой дороги,Пока вместе с нами идутБеззаботные боги.

Два поезда

Влюбленные в белом купе,Постель холодна, как лед,Влюбленные в белом купе,Постель холодна, как лед.Два поезда на перегоне –Один из них не дойдет.

Если ты рододендрон –Твое место в окне;Если ты истинный якорь –Давай, брат, лежи на дне.А если ты хочешь войти,Придется выйти вовне.

Так не пой, Инезилья, при мнеНи про осень, ни про весну.Не пой про то, как летят,Не пой про то, как идут ко дну,Лучше вобще не пой,А то я усну.

Влюбленные в белом купе,Вагоны летят вперед,Влюбленные в белом купе,Рельсы хрустят, как лед.Сегодня все поезда в пути –Ни один из них не дойдет.

Обещанный день

Сегодня самый замечательный день,О нем написано в тысяче книг:Слева небеса, справа пустота,А я иду по проволоке между них.

Спетое вчера осталось вчера,В белой тишине белые поля,Нечего желать, и некем больше быть:Здравствуй, это я.

Господи, я Твой, я ничей другой;Кроме Тебя, здесь никого нет.Пусть они берут все, что хотят,А я хочу к Тебе – туда, где Свет.

Мария

Эй, Мария, что у тебя в голове?Эй, Мария, что у тебя в голове?Ты говорила мне, но я не знал этих слов,Ты снилась мне, я не смотрел этих снов,Тебе нужна была рука, я дал тебе две.

Один знакомый спел, что ты попала в беду,Один знакомый спел, что ты попала в беду,Но ты прости ему его бессмысленный труд.Те, кто обижают тебя, – не слишком долго живут,Он был просто не в курсе, он ничего не имел в виду.

На палубе танцы, в трюме дыра пять на пять,Капитан где-то здесь, никто не знает, как его опознать.А оркестр из переодетых врачейИграет траурный вальс Шопена на семь четвертей,И там бросают за борт всех, кто не хотел танцевать.

А твои губы, Мария, они – этот ветер, которыйСорок лет учил меня петь.Из всего, что я видел на этой Земле,Самое важное было – дать тебе крыльяИ смотреть, как ты будешь лететь.

Твои подруги не знают, о чем идет речь,Им невдомек, что в корабле изначальная течь,Они хихичут в ладоши за крестильным столом,У них синдром Моны Лизы и перманентный облом,Но ты все отдала сама – и нечего больше беречь.

Так что, Мария, я знаю, что у тебя в голове,Мое сердце в твоих руках, как ветер на подлунной траве.А Луна источает свой целительный мед,То, что пугало тебя, уже тает как лед;Тебе нужна была рука, я дал тебе две.

Письма с границы между светом и тенью