Луций Сенека - Нравственные письма
Порой довольно, чтоб другой хотел.
Как добродетель, так же - и злонравье:
Повелевают телом весь наш век.
Что движет телом - телом звать мы вправе.
Лишь в теле видит благо человек.
Тебе я угодил?- Пока не знаю…
Но, верю, твой ответ - верней молвы:
Зачем всю жизнь "в разбойники" играем,
Но, лучше не становимся, увы?
Мы далеки от мудрости веселой,
Терзает разум бред редакторов,
Что учат - не для жизни, ради школы…
Мудрее - тот, кто проще.
Будь здоров.
- ------------------
Письмо СVII (О бегстве рабов)
Луцилия приветствует Сенека!
Ты мучаешься из-за пустяка…
Рабы нашли возможность для побега?
Ценнее - дружбы верная рука!
Вся жизнь - как в бане, в толчее, в дороге:
Толкнут, обманут, грязью обдадут…
Да, жизнь груба, жди пакостей от многих,
И, молча строй предвиденья редут.
Что наша жизнь: подмостки или стрельбы?
Немало стрел уже попало в цель,
Часть - промахнулась. Скажешь: Умереть бы…?
Солжешь… Ты ждешь: излечит Парацельс.
Ютятся в скорби грустные заботы,
И старость обнажает бледный лик…
Кто их презрел, предвосхищая что-то,
Тот - в мудрости поистине велик.
Чей разум не сковала радость ленью,
Тот с бедами, как родственник знаком:
Благодаря спокойным размышленьям
В любой беде не будет новичком.
Рабы тебя покинули?- И, что же?
Порой, убьют - не спросят, как зовут…
Ты - жив-здоров, отнюдь не уничтожен,
"Царапины до свадьбы заживут…"
Летит стрела, коль попадет - отравит…
А попадет ли? - Воля Божества.
"Равны в правах" - не значит: "равно правят",
А значит - "предоставлены права".
Зимой - несем от холода потери,
А, в летний зной - страдаем от жары…
Вот - зверь… Вот - человек, опасней зверя…
Не спорь с природой, выйди из игры!
Идет циклон, за ним - антициклоны,
Ночь сменит день, зарю сменяет мрак…
Плох тот солдат, что входит в строй со стоном,
А, кто бранит природу - тот дурак.
Как Цицерон, что выбирать был волен,
Я начал сам переводить стихи.
Понравится (надеюсь)?- Будь доволен!
А, нет?- Так… на него спиши грехи!
"Веди меня, Отец, куда захочешь!
Я следовать, не мешкая, готов…
Покорных рок влечет, как звезды ночью…
А грешных - на веревке, как скотов."
Великий дух себя вручает Богу.
Ничтожен - кто, с природою суров,
В ней (не в себе) менять хотел бы много.
Меняй себя - под Бога.
Будь здоров.
- ------------------
Письмо СVIII (О философии и филологии)
Луцилия приветствует Сенека!
Ты не желаешь дожидаться книг,
В которых опишу я, наконец-то,
Все, в чем я вижу доброго родник.
Старайся выбрать груз себе по силам,
Не надорвись под тяжестью камней.
Чем большее душа в себя вместила,
Тем больше места возникает в ней.
Я помню поучения Аттала,
Он юношей для мудрости берег:
Нам с ним обоим польза целью стала
Один приносит, а другой берет.
К философу придешь - уносишь благо
(На солнце, и не хочешь - загоришь).
В душе трепещет мудрость гордым флагом…
И, вслед за ним, о благе говоришь.
Но, многие приходят просто слушать,
А не учиться… Провести досуг…
Потом, глядишь - повторят в чьи-то уши,
Но, выводов не делают, мой друг!
Других же - возбуждают изреченья
(Они подвижны сердцем и душой):
Готовы на любые злоключенья,
Чтоб похвалил учитель: Хорошо!
О, как порывы юных мне знакомы!
И, как легко от них отговорить…
Немногие доносят и до дому
Настрой, что мог бы жизнь их озарить.
Легко вести путем благих желаний
У всех в душе благие семена…
За добрым словом мчимся чуткой ланью,
Затем… в пороках достигаем дна.
"У богачей нужда сильней, чем в бедных.
Скупец - к себе недобр, как ни к кому."
Последний скряга рад обыкновенно
В театре хлопать - за укор ему.
О, если б, не филолог… но, философ…
Простую правду выразил в стихах!
Она бы овладела, без вопросов,
Любой душой, забывшейся в грехах!
Как воздух легких, проходя сквозь трубы,
Способен над ареной громыхать,
Так - чувства возникают зримо, грубо
В суровой непреложности стиха!
Благая мысль, изложенная прозой,
Проходит душу, не задев ее.
А ритм стиха - впивается занозой,
Как в медный щит - железное копье.
Иной вотще о деньгах рассуждает…
Но, истина проста - цитата здесь:
"Кто хочет меньше - меньше не хватает.
Имеет все, кто хочет то, что есть."
Услышав это, или нечто вроде,
Мы истине не можем не воздать…
Когда она и к скрягам в душу входит,
Еще сильнее нужно наседать!
Поверить трудно: слушавшим полезна
Во благо им направленная речь!
Ходатай блага с логикой железной
На верный путь способен нас увлечь.
Когда Аттал вставал на бой с пороком,
Я сожалел: как жалок род людской…
Он звался "царь" - подобен был пророкам:
В их слове - Бог всем слышится легко.
Когда он восхвалял простую бедность,
Я сожалел, что сам не оскудел…
И, видя, как излишества мне вредны,
Хотелось брюху положить предел.
Хотя, с тех пор, удержано немного
Не ем я только устриц и грибов…
Я рыл по "государственным дорогам"
Свой путь к могиле… с помощью зубов.
С тех пор не применяю притираний:
Хочу не пахнуть… И, не пью вина.
С тех пор всю жизнь я избегаю бани:
В потении - мне польза не видна.
То, от чего не смог я воздержаться,
Не так, как прежде радует меня:
От страсти легче вовсе отказаться,
Чем с нею жить, умеренность храня.
Я в юности учился с большим пылом,
Чем занимаюсь этим до сих пор…
Признаюсь здесь в любви… Кто мне внушил? - Он,
Благословенно-мудрый Пифагор.
Наш Пифагор совсем не ел животных,
Как позже Секстий - мяса не вкушал.
Причины у обоих - благородны,
Хотя различны… Секстий написал
(поэтому я ставлю здесь кавычки):
"Где служит удовольствию резня,
Жестокость нам становится привычкой,
Древнейшие привычки изменя."
Причина Пифагора - в утвержденьи,
Что существует связь "всего со всем".
А, признавая душ переселенье,
Подумаешь: Кого убил и ем?
Так можно съесть… кого-нибудь родного…
Родителя, к примеру, своего…
И близкий дух обречь скитаться снова,
Пока родится тело для него.
Об этом я прочел у Сотиона…
Не только излагал он, дополнял:
"Как можете не видеть в том резона,
Чтоб дух лишь оболочку изменял?
В природе ничего не погибает,
И души в ней - вершат круговорот:
Был человеком, станет - попугаем,
Или змеей… Потом - наоборот…
Кто знал людей, тот вряд ли не поверит,
Что души их… с животными равны…
Коль все не так - останешься умерен,
А, если так… ты будешь без вины."
Я год не ел свинину и индеек,
И чувствовал - подвижней стал душой…
В Сардинию сослали иудеев
И, я - от их привычек отошел.
Порывы блага всем в душе звучали
В словах добра, и в мудром образце!
Кто стать хотел философом в начале,
Филологом становится в конце…
Прочтя: "Бежит безжалостное время…"
Грамматик не стремится подражать
Вергилию, вдевая ногу в стремя…
Он замечает лишь - глагол "бежать".
Чей взгляд на философию направлен,
Тот будет краткий век свой торопить,
Поняв, что медлить в жизни - он не вправе,
Вино в кувшине нужно первым пить.
И в нашей жизни - лучшее вначале,
Пока не обволакивает муть.
Ведь, что бы мы потом ни изучали,
Нам чистоты исходной не вернуть.
Грамматик видит, что "болезнь и старость"
Вергилий ставит рядом… думать лень…
Философ понимает, что недаром:
Ведь старость - лишь смертельная болезнь.
"Не стоит из-за этого терзаться?"
Я осуждать занятья не могу:
Собака на поляне ищет зайца,
Корова - ищет жвачку на лугу.
Возьмем, к примеру книгу Цицерона
"О государстве"… Что увидим в ней?
Мудрец - несправедливости закона..
Филолог - страннорожденных царей…
Грамматик же - внесет в свои заметки
Какие-то умершие слова:
Увидит "известковую отметку",
Что "меловою" стали называть.
"Воистину" - теперь "на самом деле"…
И слышим вместо "оного" - "его"…
У Энния "труды" - синоним "дела"…
Но, главная награда для него:
Когда он обнаружит, где Вергилий
Украл слова "грохочет неба дверь"!
У Энния! А, он ли сочинил их?
Нет… Эннию… их подарил Гомер…
Здесь, чтоб не соскользнуть на путь грамматик,
Скажу, к чему хочу тебя призвать:
Метафоры, фигуры речи - кстати…
Чтоб стали Делом "бывшие слова"!
Те, кто живут "не по своим урокам"
Увлечены продажным ремеслом.
Услуги их - дурней самих пороков,
Что нашей жизнью правят, как весло.
Как может что-то к лучшему исправить,
