Николай Некрасов - Том 3. Стихотворения 1866-1877
Копия из архива А. Н. Пыпина, снятая неизвестной рукой с гранок текста «Отечественных записок», с прибавлением рукою Пыпина описания автографа Некрасова, — ИРЛИ, 2136, л, 2.
В стихотворении «Зачем меня на части рвете…» отражено состояние духа Некрасова, трагически переживавшего свой ложный шаг — выступление в Английском клубе с «мадригалом» Муравьеву Вешателю (см. комментарий к стихотворению «Ликует враг, молчит в недоуменье…» — наст. изд., т. II, с. 429–430, к «Медвежьей охоте» — выше, с… 393; см. также в указанной выше книге К. И. Чуковского «Поэт и палач»).
Горькие воспоминания о «мадригале» Муравьеву и ярость против «остервенелой толпы» охватили поэта, возможно, после прочтения в «Русском вестнике» (1867, № 2) стихотворения А. А. Фета «Псевдопоэту», в котором тот клеймил Некрасова словами «презренный раб». Ср. перекличку с этой филиппикой в вариантах наборной рукописи сатиры «Суд» (Другие редакции и варианты, с. 294–295).
Низкопоклонники, лакеи… — Ср. этот стих и его вариант в черновом автографе ИРЛИ («низкопоклонные лакеи» — см.: Другие редакции и варианты, с. 298) со стихотворением Фета «Псевдопоэту»: «Влача по прихоти народа в грязи низкопоклонный стих» (Фет А. А. Вечерние огни. М., 1971, с. 77).
Как будто от таких отцов Герои где-нибудь родятся? — Ср. Ь «Недавнем времени»: «Таковы ли бывают отцы, От которых герои родятся?..».
Блажен, кто в юности слепой ~ Положит голову на плаху… — реминисценция десятой строфы главы 8 пушкинского «Евгения Онегина»: «Блажен, кто смолоду был молод, Блажен, кто вовремя созрел…».
Я жить в позоре не хочу, Но умереть за что — не знаю. — Ответ на эти сомнения Некрасов вкладывает в уста «пророка» в стихотворении 1874 г. «Пророк» (ст. 7–8).
Притча о «киселе»*
Печатается по Ст 1874, т. III, ч. 6, с. 252–261, где по цензурным соображениям датировано 1865 г., с исправлением ст. 12, 24, 37, 66, 88, 196 по доцензурной редакции наборной рукописи.
Впервые опубликовано: ОЗ, 1868, № 1, с. 1–6, с подписью: «Н. Некрасов» и цензурными заменами указанных выше стихов (перепечатано: Ст 1874, т. III, ч. 6).
В собрание сочинений впервые включено: Ст 1874.
Первоначальные наброски карандашом ст. 1, 40, 58, 59, 67 в сводка отдельных отрывков под заголовком «Притча о „Киселе“» (ст. 34–37, 50–57, 203–210) вместе с набросками к сатире «Суд» — ГБЛ, ф. 195, п. 57526, л. 1–2. На полях страницы автографа с «Притчей о „Киселе“» помета чернилами: «117. Титул».
Наборная рукопись, с правкой и датой под текстом: «21 августа» — ГБЛ, ф. 195, п. 5752а, л. 1–4. Доцензурный текст имеет незначительные отличия от печатного. Окончательная правка (в основном автоцензурного характера) карандашом, под текстом пометы Некрасова для наборщиков: «Чисто. Отд<ел> 1-й „Отеч<ественных> зап<исок>“, 1868, № 1. Наберите это стихотворение поскорее — его можно будет пустить вначале».
Датируется 21 августа 1867 г.
Летом 1867 г. у Некрасова возник замысел цикла сатирических жизнеописаний «Эпитафии», оставшийся неосуществленным (ЛН, т. 49–50, с. 178); к нему, по всей вероятности, относятся «Притча о „Киселе“», набросок «Зимой играл в картишки…» (см. выше, с. 60, 415) и набросок 1855–1856 гг. «Семьдесят лет бессознательно жил» (см.: наст. изд., т. II, с. 18). На полях рукописи «Суда» и «Притчи о „Киселе“» имеется запись: «Жил-был за тридевять земель и пр. Эпитафии».
В стихотворении «отразилась целая полоса истории нашего театра, растянувшаяся на многие десятилетия, и в образе Киселя следует усматривать не столько ту или иную личность, сколько <…> черту современного общества», — указывает М. М. Гин (Некр. сб., IV, с. 139).
Прототипами Киселя называли разных лиц — графа А. М. Борха, барона К. К. Кистера. М. М. Гин в указанной статье (см. также: ПССт 1967, т. II, с. 632) убедительно доказывает, что ближайшим прототипом «Киселя» мог быть А. И. Сабуров. Крупный богач, управляющий императорскими театрами в 1852–1862 гг., отличался, по отзывам современников, дремучим невежеством и «крайней ограниченностью умственных способностей. Уже один его внешний вид давал возможность сделать безошибочное заключение об его уме. Приезжая в Москву, Сабуров привозил с собой своего секретаря, который и вершил все его дела…» (Вальц К. Ф. Шестьдесят лет в театре. Л., 1928, с. 40–41; ср.: Шуберт А. И. Моя жизнь. Л., 1929, с. 156; см. также «<Анекдот о… Сабурове>», записанный Некрасовым, — ПСС, т. XII, с. 108). Военные подвиги «Киселя», сломившего рога «крамоле внешней» и успешно боровшегося «со внутренним врагом», очень напоминают «подвиги» другого современника Некрасова — Муравьева Вешателя. Этим обстоятельством следует, очевидно, объяснить «ошибку» Некрасова, датировавшего «Притчу о „Киселе“» двумя годами раньше времени ее написания (подробнее см.: Мельгунов Б. В. Из комментария к стихотворениям Некрасова. — Некр. сб., VI, с. 139–142).
Стихотворение вызвало злобную реакцию антидемократической критики: Некрасова упрекали за фельетонность, «водевильный характер» «Притчи о „Киселе“» (Всемирный труд, 1868, № 2, с. 136; № 4, с. 106; РВ, 1874, № 7, с. 437).
Ликург (IX в. до н. э.) — спартанский законодатель.
С фронтона крыши театральной Ушло три бронзовых коня! — Очевидно, намек на кражу статуй Талии и Мельпомены из нищ до фасаду Александрийского театра после ремонта в 1860-х гг. (ВВ, 1916, 24 авг., № 15760).
Выбор*
Печатается по Ст 1873, т. II, ч. 4, с. 165–170. Впервые опубликовано: ОЗ, 1868, № 1, с. 75–76, с подписью! «Н. Некрасов».
В собрание сочинений впервые включено: Ст 1869, ч. 4, с датой: «1867» (перепечатано: Ст 1873, т. II, ч. 4).
Черновой автограф — ГБЛ, ф. 195, п. 5755.1, л. 1–2, с заглавием: «Выбор», подписью: «Н. Некрасов» и надписью над текстом в левом верхнем углу: «Первая статья в сборник».
После закрытия «Современника» в 1866 г. у Некрасова возник план издания периодических литературно-художественных сборников. В первом, который должен был открываться стихотворением «Выбор», он предполагал поместить несколько своих стихотворений, пьесу А. Н. Островского, статьи Д. И. Писарева (ПСС, т. XI, с. 79, 85), но отказался от этого намерения, по-видимому, в связи с переговорами о сотрудничестве в «Вестнике Европы» М. М. Стасюлевича (см.: М. М. Стасюлевич и его современники в их переписке, т. III. СПб., 1912, с. 295).
К. И. Чуковский указал на перекличку «Выбора» с повествованием о своей судьбе Матрены Тимофеевны Корчагиной из поэмы «Кому на Руси жить хорошо» (ПСС, т. II, с. 697). Близость стихотворения к поэме и в органической связи с фольклором.
Образ Мороза-воеводы переходит в стихотворение из поэмы «Мороз, Красный нос» (см.: Клочкова Т. Традиции народной сказки в поэме «Мороз, Красный нос». — Некр. сб., II, с. 205–206).
Наряду с другими произведениями Некрасова «Выбор» подвергался цензурным ограничениям даже после смерти поэта. В 1896 г. Особый отдел Ученого комитета Министерства народного просвещения «не признал возможным допускать к публичному прочтению» стихотворение «Выбор» (Гаркави А. М. Из разысканий о Некрасове. — О Некр., вып. 2, с. 297–298).
Положено на музыку Я. Ф. Пригожевым, 1900.
Эй, Иван!*
Печатается по Ст 1873, т. II, ч. 4, с. 139–146, где датировано 1867 г.
Впервые опубликовано: ОЗ, 1868, № 1, с. 239–242, в части тиража, вместо сатиры «Суд» (см. выше, с. 404), вторично — ОЗ, 1868, № 2, с. 373–376, с подзаголовком: «(Типы недавнего прошлого)» и подписью: «Н. Некрасов».
В собрание сочинений впервые включено: Ст 1869, ч. 4 (перепечатано: Ст 1873, т. II, ч. 4).
Первоначальный набросок ст. 29–32, без правки, в Зап. тетр. № 1,- ГБЛ, ф. 195, п. 5763, л. 89.
Черновой автограф, чернилами и карандашом, с заглавием: «Иван», — ГБЛ, ф. 195, п. 5755.2, л. 1–2.
Наборная рукопись, с незначительной правкой чернилами и карандашом, без даты; заглавие «Иван. (Тип недавнего прошлого)» исправлено красным карандашом на «Эй, Иван! (Тип недавнего прошлого)», — ИРЛИ, ф. 203, № 39, л. 1–2.
А. Я. Панаева в «Воспоминаниях о домашней жизни Н. А. Некрасова» рассказывает о наемном слуге Петре («Спруте») и дворовом человеке отца поэта, служившем у Некрасова кучером в Конце 1840-х гг., некоторые черты характера и приключения которых послужили, по всей вероятности, материалом для стихотворения «Эй, Иван!» (ЛН, т. 49–50, с. 550–571). Однако в окончательной редакции Некрасов отказался от ряда бытовых деталей использованных в черновом варианте.
После смерти поэта журнал «Свет» писал, имея в виду такие стихотворения как «Эй, Иван!», что «истинный непосредственный материал для своей народной поэзии Некрасов черпал только из впечатлений ранней юности, из периода доэмансипационного, и что последующий период жизни уже не вызывал в нем тех мучительных симпатий, которыми отмечено каждое его обращение к прошлому…» {Свет, 1879, № 10, с. 211).
