Адам Мицкевич - Стихотворения и поэмы
Литавор наземь падает с коня.
Безвестный рыцарь застонал и тучей
На командора яростно летит.
Свистит клинок, трещит немецкий щит...
Недолгий бой! Один удар могучий
И командор во прахе под конем,
И черный конь дробит броню на нем!
Вот победитель свиту и прислугу
Расталкивает, и глядят они,
Как тот окровавленную кольчугу
Снимает с князя, разорвав ремни.
В себя приходит раненый. Туманный
Блуждает взор. Струится кровь из раны.
И вот рука, холодная как лед,
Надвинув снова на лицо забрало,
Слуг отстранив и гневно и устало,
Немея, руку Рымвидову жмет.
И слышит Рымвид: "От людского взора
В груди, старик, до гроба тайну скрой.
Везите в замок! Час настал. Я скоро
Навек расстанусь со своей душой!"
И Рымвид смотрит, недоумевая,
Озноб его охватывает вдруг:
От слез влажна, десница ледяная
Выскальзывает из дрожащих рук...
Не в силах Рымвид вымолвить ни слова
То не был голос князя молодого!
Поводья черный рыцарь старику
Вручает, князя обхватив рукою.
По сторонам не глядя на скаку,
К дороге мчится с ношей дорогою;
Из-под ладони кровь бежит ручьем...
На двух конях они летят втроем.
И горожане путь им преградили,
У городских ворот встречая их,
Но всадники, взметая вихри пьи л,
Помчались к замку на конях лихих.
Подъемный мост за ними опустили,
И рыцарь повеление дает
Ни перед кем не отворять ворот.
С победой возвращаются отряды.
Но воины в столицу на мечах
Не принесли на этот раз отрады:
На лицах скорбь, сердца стесняет страх.
В тревоге спрашивает горожанин:
Что с князем? Жив ли? Тяжело ли ранен?
Мост подняли, задвинули засов.
Нельзя проникнуть в замок. С топорами
И пилами бойцы сбегают в ров:
И лиственницы падают рядами,
И слышен треск подрубленных стволов...
Привозят бревна и щепу возами
И тащат в город хворост на плечах,
И встречными овладевает страх.
У храма бога, свищущего в тучах,
И гневного владыки гроз гремучих,
Где точит кровь коней или волов
На зорях жрец коленопреклоненный,
Горою встал костер, нагроможденный
Превыше набежавших облаков.
В средине дуб, к нему прикован пленный,
Тройную должен искупить вину.
Магистра дерзкого посол надменный,
Тевтонский вождь, затеявший войну,
Убийца князя, чтимого в народе,
Да сгинет трижды Дитрих фон Книпроде!
У мещанина, рыцаря, жреца
Одни надежды и одни страданья:
Одной и той же мукой ожиданья
Томятся их тревожные сердца.
Не ослабляя ни на миг вниманья,
Ждут горожане вести из дворца.
Мост опустился, и труба запела,
И похоронный двинулся кортеж:
Несут, несут безжизненное тело,
День почернел от траурных одежд,
Лишь ткань покрова пурпуром горела
И меч блестел. Но неподвижных вежд
Рыдавшая толпа не увидала:
Лицо скрывало плотное забрало.
Смотрите, вот глава народа! Где,
В каком краю найдется мощь такая?
С кем вам, литовцы, заседать в суде,
Тевтонов гнать и воевать Ногая?
Обычаев твоя родня в беде
Не помнит, стариной пренебрегая:
Не так в последний путь, о государь.
Князей Литвы мы провожали встарь!
Что ж не ступает твердою стопою
Оруженосец верный твой в огонь
И на костер не всходит за тобою
С пустым седлом олененогий конь?
Где псы, что ветер встречный рассекали?
Где сокол твой таится в час печали?
Уж тело на костре. Льют молоко.
Медовые выдавливают соты.
Слышны труба и флейта далеко.
Поют во славу князя вайделоты.
Зажегся факел. Жрец занес кинжал.
Вдруг: "Стойте!" - черный рыцарь закричал.
Кто этот муж? Народ в недоуменье.
Дружина незнакомца узнает:
"Вчера его мы видели в сраженье,
Князь ранен был. Он кинулся вперед...
Дружине бы не избежать позора,
Да из седла он вышиб командора...
Мы ничего не ведаем о нем...
Его коня и плащ мы узнаем...
Не знаем - кто он и откуда родом...
Смотрите все! Он хочет снять шелом!"
Литавор-князь стоит перед народом!
Молчит народ, как громом поражен,
Затем, очнувшись, всколыхнулся он,
Приветствуя воскресшего героя,
Крик сотрясает небо голубое:
"Литавор жив!" Сверкает шелк знамен.
А он стоит, склоняя лик свой бледный.
Еще разносит эхо гул победный...
Князь подымает взор, благодаря
Дружину и народ улыбкой странной,
Не той улыбкой - светлой и желанной
И радостной, как вешняя заря,
Но словно силой привлеченной, словно
Рожденной, чтобы отлететь в тоске,
Улыбкой слабой, как цветок бескровный,
Увядший у покойника в руке.
"Зажечь костер!" Восходит к солнцу пламя.
Князь продолжает: "Знайте, кто она
Чья плоть в огне сгорает перед вами!
Герой по духу, красотой - жена,
Она, как муж, несла доспехи эти...
Я отомстил, но нет ее на свете!"
И падает в огонь на милый прах,
И погибает в дымных облаках.
[1 Пусть читатель имеет в виду, что это речи языческие, направленные против немецкого рыцарства и объясняемые ниже в примечаниях.]
ЭПИЛОГ ИЗДАТЕЛЯ
Мой читатель, ты в повесть вникал терпеливо.
Но концом недоволен. Что ж, это не диво;
В лабиринте событий заблудится разум,
Не насытишь тогда любопытства рассказом.
Как случилось, что войско доверил Гражине
Князь, так поздно пришедший на помощь дружине?
Своевольно ли князя жена заместила
И в ночи против немцев меч-и обратила?
Понапрасну, читатель, ты ищещь ответа!
Знай, что автор, кем повесть изложена эта,
Живший в те времена, для потомства украдкой
То, что видел и слышал, записывал кратко.
В тайну он не проникнул внимательным взором,
Почитая догадки обманом и вздором.
От него унаследовав рукопись эту,
Выдать я наконец порешил ее свету,
Чтоб доставить, читатель, тебе развлеченье.
Приложив к ней, однако, свое добавленье.
Я расспрашивал всех, кто доверья додтоин.
В Новогрудкс один лишь дряхлеющий воин
Рымвид - знал кое-что, но молчал он об этом,
Видно, связан присягою или обетом.
Вскоре умер старик. Но другого случайно
Встретил я человека, владевшего тайной:
Паж княгини присутствовал в замке в то время.
Почитал он молчанье за тяжкое бремя,
Я следил за теченьем рассказа живого
И записывал бережно каждое слово.
Что здесь правда, что вымысел - кто же рассудит?
Уличит кто во лжи, мне обидно не будет:
Расскажу все, как было услышано мною,
Не прибавлю ни слова, ни слова не скрою.
Вот как паж говорил мне: "Княгиня в тревоге
Долго мужа молила, упав ему в ноги,
Чтоб не звал он врагов на литовскую землю,
Но упрямился князь, ей с насмешкою внемля:
"Нет и нет!" Не сменил, видно, гнева на милость,
И от князя супруга ни с чем удалилась.
Понадеясь, что он переменит решенье,
Мне тотчас отдала госпожа повеленье
Прочь отправить послов. Оба мы виноваты,
И отсюда - беда, ибо немец проклятый
Обозлился, и к нашему замку с досады
Приказал он тараны везти для осады.
Услыхав эту новость, княгиня, бледнея,
Побежала к супругу. Я - следом за нею.
Было тихо в покоях. Стою на пороге
Крепко спит государь после долгой дороги.
То ли князя будить госпожа не посмела,
То ли снова его умолять не хотела,
План другой приняла и, приблизясь к супругу,
Меч близ ложа нашла. Боевую кольчугу,
Плащ надела - и вышла и дверь затворила,
Строго-настрого мне говорить запретила.
Конь уже был оседлан. И странное дело!
На боку ее левом, когда она села,
Я меча не увидел. На месте и пояс,
И кольчуга, и шлем... Нет меча! Беспокоясь,
Возвращаюсь, ищу... А за ротою рота
Выступает в поход. Затворяют ворота.
Страшно стало, меня словно обдало жаром,
Что мне делать - не знаю... Удар за ударом
Слышу издали я, вижу блеск отдаленный.
Понял я: это начали битву тевтоны.
Вдруг Литавор проснулся и спрыгнул с постели:
Гром и скрежет до слуха его долетели.
Слуг зовет - никого! Разум мой помутился,
Я, от страха дрожа, в темный угол забился...
Тщетно ищет оружье свое боевое,
В дверь колотит, бежит он к супруге в покои,
Возвращается - и на крыльцо выбегает.
Я в окошко смотрю, а уже рассветает,
Князь стоит во дворе, озирается дико
И кричит. Но не слышит никто его крика.
Княжий двор обезлюдел. Спешит к коновязям.
Обезумеа от страха, слежу я за князем.
На коня - и застыл, чтоб услышать, отколе
Слышен грохот сраженья... И ринулся в поле.
Через двор, через город летел он стрелою,
Черный плащ трепетал у него за спиною...
Стихло все. Истомило меня ожиданье.
Наконец встало рдяное солнце в тумане,
Возвратились они. Госпожу без сознанья
