Сергей Городецкий - Избранные произведения. Том 1

8. Голуби

Вам, птицы поднебесные,Насыпал я пшенаЗа те пруты железныеТюремного окна.

Слетелись, сердце радуя,Клюют скорей, спешат,Не вижу только ладу я:Крылами бьют набат.

Торопятся, стараютсяДруг друга оттеснить,И сердятся, и маются,Чтоб больше захватить.

Покойны будьте, голуби!Обильно сыплю я.Насытитесь тут дóлюбаВся вольная семья.

Когда же все насытитесь,Умчитесь в эту синь,Рассеетесь, рассыпетесьСредь голубых пустынь.

Но тот, кто всех проворнееИ крыльями сильней,Покинет долы горниеДля дальних зеленей.

Для тех садов сверкающих,Где мать моя однаВ слезах неутихающихПоникла у окна.

И сына подневольного,Тоскуя, тщетно ждет,У сердца богомольногоИща себе оплот.

9. Кручина

Не круши меня, кручина!Мне еще немало жить.Ходит черная година,Оттого ли мне тужить?

Ведь все так же солнце светит,Так же дети видят сны.И земля все так же встретитПесни первые весны.

Осень пестрая подходит,Потемнели тополя.И туман уж хороводитВ опустыневших полях.

Только я уж не любуюсьТой осенней милой мглой,Поневоле повинуясьТьме могилы нежилой.

Так любуйся ты одна там,Затаивши глубь души,По кустам ходи лохматым,Лесом скорбь свою глуши.

Примечай там все красоты,Ничего не упусти!Лесу выдай все заботыС тучей листьев унести.

И борись с тоской-кручиной,Как и я борюсь тут с ней,Чтобы волею единойСердце полнилось вольней.

10. Серый вечер

Отчего ты, вечер, серый и простой,Как ребенок малый с тихою мечтой,

Мальчик сероглазый, увидавший светВ первый раз на склоне отроческих лет?

Отчего и звоны, вечер у церквей,Словно стаи сизых, ранних голубей,

Только научённых крылья подымать,Сердцем не забывших голубицу-мать?

Отчего ты, вечер, заманил меняПристальной улыбкой серого огня?

Покажи мне облик, серый вечер мой!Распахни свой облак, свитый полутьмой!

Подойди же ближе. И еще. Вот так.Загляни в глаза мне, в мой заветный мрак.

Разве ты не видишь: серые глаза,Только в самой дали прячется гроза.

Обними нежнее. Окружи совсем,Чтоб я стал недвижим, как пустыня, нем.

Чтобы только были вечер, я да тыТут над колыбелью маленькой мечты.

11. Марево

Сделал меньше малый терем,Сумрак гуще, ниже свод.И шепнул: «Давай поверим!».Покидая небосвод.

Засмеявшись серым глазомБрату-вечеру в ответ,Начал счет я: «Раз!» И разомВспыхнул тихий серый свет.

«Два!» И в зыбкой колыбелиПросыпается дитя.Щеки сонные зардели.Ищет, ручками метя.

«Три!» И мать склонилась гибкоГолод грудью утолить.У двоих цветет улыбка,Третий — краше в гроб валить.

Вечер, вечер, вечер! Тише!Колдовства не нарушай!Долетает шепот свыше:Ночи — «Здравствуй!», мне — «Прощай!»

12. Ясность

Пронизáла душу ясность созерцанья.Как дождем, омыла дальние углы.Освежила бурей первого страданья,Разорвала скопы ядовитой мглы.

И взираю странным, онемелым окомНа позор звериных, разоренных нор,Где былые годы низменным потокомПробегали мутно, потупляя взор.

И внимаю сердцем чистоту и ясностьПредо мной лежащих голубых высот,Где промчится, с вечным утвердив согласность,Дней моих грядущих просветленный лёт.

13. Море

Уплывайте, уплывайте, дальше, дальше, облака,Чтоб лазурь была как море, а не узкая река.

У меня душа как море, полноводный океан,Что под льдинами синеет у полярных белых стран.

С каждым часом льдины тают, обнажая синеву.Вот последняя лепечет: «Не растаю, уплыву!»

Но от солнца золотого никогда не уплыветТо, что зной его могучий на погибель обречет.

Льдина тает, расширяя каплей малою простор,Только море, только небо и взирающий мой взор.

Все, что было мелким, низким, сметено, унесено,Светит чистая пустыня, в вечность зоркое окно.

Все, что мучило, томило, теснотой своей гнело,Все развеял вольный ветер, далью моря унесло.

Только волны ходят вольно, как хотят и где хотят,И серебряные брызги к небу синему летят.

Только я гляжу, не веря широте морской души:Неужели эти дали из моей идут глуши?

14. В лесу

Слышу стон твой издалече,Вижу: плачешь на земле,Колыхают слезы плечи,Скорбь застыла на челе.

И целуешь вереск алый,Припадаешь и опятьПодымаешь крик усталыйК синю небу возлетать:

«По траве ходил по этой,На цветы лесов глядел.Сердца ласковой заметойСколько сосенок одел.

Как питался, любовался,Красотой лесною жил;Голос звонкий отдавался,С эхом вспыльчивым дружил.

А теперь — леса красивы,Или нет — не вижу я.Слышишь ты мои призывы,Там, в теснинах бытия?»

«Слышу, верная подруга!И хожу, хожу вот так:Одного того же кругаОбивая известняк.

Выпускают чередоюПо дорожке погулять,Чтоб натянутой уздоюВольным сердцем помыкать.

Шагу малого налево,Ни направо не ступи,А беспомощного гневаСилу острую тупи.

Вот хожу и вспоминаюЛес зеленый да тебя.А тоска моя шальнаяХодит рядышком, знобя.

Слышу стон твой издалече.Вижу: плачешь на земле.Подыми-ка к небу плечи,Сгладь морщины на челе!

И окинь свободным окомКрасоту и бытиё.Все ль твое в лесу высоком?А твое, так и мое».

15. Поэт

Я рассказал, косноязычный,Природы яростную глушь.И был отраден необычныйМой быстрый стих для ярких душ;

Я рассказал наивным слогомСвятой причастие любвиИ промолчал о тайном многом,Сокрытом в плоти и крови;

Я рассказал бессвязной речьюНарода сильного беду,Взманивши гордость человечьюСорвать железную узду.

Теперь иное назначеньеОткрылось духу моему,И на великое служеньеЯ голос новый подыму.

Да будет свят и непороченМой целомудренный язык,Как взгляд орла седого, точенИ чист, как снеговой родник.

Да будет всем всегда понятенСудьбою выкованный стих,Равно вчера и завтра внятен,Равно для юных и седых.

Да будет щедр и безразличенДля всех сияющий мой свет,Когда святым огнем отличенЯ, волей божьею поэт.

ВОЛЯ