Александр Пушкин - Том 1. Стихотворения 1813-1820
Кн. Голицыной, посылая ей оду «Вольность»*
Простой воспитанник природы,Так я, бывало, воспевалМечту прекрасную свободыИ ею сладостно дышал.Но вас я вижу, вам внимаю,И что же?.. слабый человек!..Свободу потеряв навек,Неволю сердцем обожаю.
Кривцову*
Не пугай нас, милый друг,Гроба близким новосельем:Право, нам таким бездельемЗаниматься недосуг.Пусть остылой жизни чашуТянет медленно другой;Мы ж утратим юность нашуВместе с жизнью дорогой;Каждый у своей гробницыМы присядем на порог;У пафосския царицыСвежий выпросим венок,Лишний миг у верной лени,Круговой нальем сосуд —И толпою наши тениК тихой Лете убегут.Смертный миг наш будет светелИ подруги шалуновСоберут их легкий пепелВ урны праздные пиров.
«Орлов с Истоминой в постеле…»*
Орлов с Истоминой в постелеВ убогой наготе лежал.Не отличился в жарком делеНепостоянный генерал.Не думав милого обидеть,Взяла Лаиса микроскопИ говорит: «Позволь увидеть,. . . . . . . . . . . .
«Не угрожай ленивцу молодому…»*
Не угрожай ленивцу молодому.Безвременной кончины я не жду.В венке любви к приюту гробовомуНе думав ни о чем, без ропота иду.Я мало жил, я наслаждался мало…Но иногда цветы веселья рвал —Я жизни видел лишь начало. . . . . . . . . . . .
«Венец желаниям! Итак, я вижу вас…»*
Венец желаниям! Итак, я вижу вас,О други смелых муз, о дивный Арзамас!
Где славил наш Тиртей* кисель и Александра,Где смерть Захарову пророчила Кассандра*…
. . . . . .в беспечном колпаке,С гремушкой, лаврами и с розгами в руке.
1818
Торжество Вакха*
Откуда чудный шум, неистовые клики?Кого, куда зовут и бубны и тимпан? Что значат радостные лики И песни поселян? В их круге светлая свобода Прияла праздничный венок. Но двинулись толпы народа…Он приближается… Вот он, вот сильный бог! Вот Бахус мирный, вечно юный! Вот он, вот Индии герой! О радость! Полные тобой Дрожат, готовы грянуть струны Не лицемерною хвалой!..
Эван, эвое! Дайте чаши! Несите свежие венцы! Невольники, где тирсы наши?Бежим на мирный бой, отважные бойцы! Вот он, вот Вакх! О час отрадный! Державный тирс в его руках; Венец желтеет виноградный В чернокудрявых волосах… Течет. Его младые тигры С покорной яростью влекут; Кругом летят эроты, игры — И гимны в честь ему поют. За ним теснится козлоногий И фавнов и сатиров рой, Плющом опутаны их роги; Бегут смятенною толпой Вослед за быстрой колесницей, Кто с тростниковою цевницей, Кто с верной кружкою своей; Тот, оступившись, упадает И бархатный ковер полей Вином багровым обливает При диком хохоте друзей. Там дале вижу дивный ход! Звучат веселые тимпаны; Младые нимфы и сильваны, Составя шумный хоровод, Несут недвижного Силена… Вино струится, брызжет пена, И розы сыплются кругом; Несут за спящим стариком И тирс, символ победы мирной, И кубок тяжко-золотой, Венчанный крышкою сапфирной,— Подарок Вакха дорогой.
Но воет берег отдаленный. Власы раскинув по плечам, Венчанны гроздьем, обнаженны, Бегут вакханки по горам.Тимпаны звонкие, кружась меж их перстами,Гремят — и вторят их ужасным голосам.Промчалися, летят, свиваются руками, Волшебной пляской топчут луг, И младость пылкая толпами Стекается вокруг. Поют неистовые девы; Их сладострастные напевы В сердца вливают жар любви; Их перси дышат вожделеньем;Их очи, полные безумством и томленьем, Сказали: счастие лови! Их вдохновенные движенья Сперва изображают нам Стыдливость милого смятенья, Желанье робкое — а там Восторг и дерзость наслажденья.Но вот рассыпались — по холмам и полям; Махая тирсами, несутся; Уж издали их вопли раздаются, И гул им вторит по лесам: Эван, эвое! Дайте чаши! Несите свежие венцы! Невольники, где тирсы наши?Бежим на мирный бой, отважные бойцы!
Друзья, в сей день благословенный Забвенью бросим суеты! Теки, вино, струею пенной В честь Вакха, муз и красоты! Эван, эвое! Дайте чаши! Несите свежие венцы! Невольники, где тирсы наши?Бежим на мирный бой, отважные бойцы!
«Когда сожмешь ты снова руку…»*
Когда сожмешь ты снова руку,Которая тебе даритНа скучный путь и на разлукуСвятую библию харит*?Амур нашел ее в Цитере,В архиве шалости младой.По ней молись своей ВенереБлагочестивою душой.Прости, эпикуреец мой!Останься век, каков ты ныне,Лети во мрачный Альбион!Да сохранят тебя в чужбинеХристос и верный Купидон!Неси в чужой предел пената,Но, помня прежни дни свои,Люби недевственного брата,Страдальца чувственной любви!
Выздоровление*
Тебя ль я видел, милый друг?Или неверное то было сновиденье,Мечтанье смутное, и пламенный недугОбманом волновал мое воображенье?В минуты мрачные болезни роковойТы ль, дева нежная, стояла надо мнойВ одежде воина с неловкостью приятной?Так, видел я тебя; мой тусклый взор узналЗнакомые красы под сей одеждой ратной:И слабым шёпотом подругу я назвал…Но вновь в уме моем стеснились мрачны грезы,Я слабою рукой искал тебя во мгле…И вдруг я чувствую твое дыханье, слезыИ влажный поцелуй на пламенном челе… Бессмертные! с каким волненьемЖеланья, жизни огнь по сердцу пробежал! Я закипел, затрепетал… И скрылась ты прелестным привиденьем!Жестокий друг! меня томишь ты упоеньем: Приди, меня мертвит любовь! В молчанье благосклонной ночиЯвись, волшебница! пускай увижу вновьПод грозным кивером твои небесны очи, И плащ, и пояс боевой,И бранной обувью украшенные ноги…Не медли, поспешай, прелестный воин мой,Приди, я жду тебя: здоровья дар благой Мне снова ниспослали боги, А с ним и сладкие тревогиЛюбви таинственной и шалости младой.
Жуковскому («Когда, к мечтательному миру…»)*
Когда, к мечтательному мируСтремясь возвышенной душой,Ты держишь на коленах лируНетерпеливою рукой;Когда сменяются виденьяПеред тобой в волшебной мглеИ быстрый холод вдохновеньяВласы подъемлет на челе,—Ты прав, творишь ты для немногих,Не для завистливых судей,Не для сбирателей убогихЧужих суждений и вестей,Но для друзей таланта строгих,Священной истины друзей.Не всякого полюбит счастье,Не все родились для венцов.Блажен, кто знает сладострастьеВысоких мыслей и стихов!Кто наслаждение прекраснымВ прекрасный получил уделИ твой восторг уразумелВосторгом пламенным и ясным.
К портрету Жуковского*
