Константин Бальмонт - Том 1. Стихотворения

«Стучи, тебе откроют. Проси, тебе дадут…»

Стучи, тебе откроют. Проси, тебе дадут.— О, Боже! Для чего же назначен Страшный Суд?

В тюрьме

Мы лежим на холодном и грязном полу,Присужденные к вечной тюрьме.И упорно и долго глядим в полумглу, —Ничего, ничего в этой тьме!

Только зыбкие отсветы бледных лампадС потолка устремляются вниз.Только длинные шаткие тени дрожат,Протянулись — качнулись — слились.

Позабыты своими друзьями, в стране,Где лишь варвары, звери да ночь,Мы забыли о Солнце, Звездах, и Луне,И никто нам не может помочь.

Нас томительно стиснули стены тюрьмы,Нас железное давит кольцо,И как духи чумы, как рождения тьмы,Мы не видим друг друга в лицо!

Избранный

О, да, я Избранный, я Мудрый, Посвященный,Сын Солнца, я — поэт, сын разума, я — царь.Но предки за спиной, и дух мой искаженный —Татуированный своим отцом дикарь.

Узоры пестрые прорезаны глубоко.Хочу их смыть: Нельзя. Ум шепчет: «Перестань…»И, с диким бешенством, я в омуты порокаБросаюсь радостно, как хищный зверь на лань.

Но, рынку дань отдав, его божбе и давкам,Я снова чувствую всю близость к Божеству.Кого-то раздробив тяжелым томагавком,Я мной убитого с отчаяньем зову.

Раненый

Я на смерть поражен своим сознаньем,Я ранен в сердце разумом моим.Я неразрывен с этим мирозданьем,Я создал мир со всем его страданьем.Струя огонь, я гибну сам, как дым.

И понимая всю обманность чувства,Игру теней, рожденных в мире мной,Я, как поэт, постигнувший искусство,Не восхищен своею глубиной.

Я сознаю, что грех и тьма во взоре,И топь болот, и синий небосклон,Есть только мысль, есть призрачное море,Я чувствую, что эта жизнь есть сон.

Но, видя в жизни знак безбрежной воли,Создатель, я созданьем не любим.И, весь дрожа от нестерпимой боли,Живя у самого себя в неволе,Я ранен на смерть разумом моим.

Проклятые глупости

(сонет)

Увечье, помешательство, чахотка,Падучая, и бездна всяких зол,Как части мира, я терплю вас кротко,И даже в вас я таинство нашел.

Для тех, кто любит чудищ, все находка,Иной среди зверей всю жизнь провел,И как для закоснелых пьяниц — водка,В гармонии мне дорог произвол.

Люблю я в мире скрип всемирных осей,Крик коршуна на сумрачном откосе,Дорог житейских рытвины и гать.

На всем своя — для взора — позолота.Но мерзок сердцу облик идиота,И глупости я не могу понять!

Уроды

(сонет)

Я горько вас люблю, о бедные уроды,Слепорожденные, хромые, горбуны,Убогие рабы, не знавшие свободы,Ладьи, разбитые веселостью волны.

И вы мне дороги, мучительные сныЖестокой матери, безжалостной Природы,Кривые кактусы, побеги белены,И змей и ящериц отверженные роды.

Чума, проказа, тьма, убийство и беда,Гоморра и Содом, слепые города,Надежды хищные с раскрытыми губами, —

О, есть же и для вас в молитве череда!Во имя Господа, блаженного всегда,Благословляю вас, да будет счастье с вами!

Бабочка

Залетевшая в комнату бабочка бьетсяО прозрачные стекла воздушными крыльями.А за стеклами небо родное смеется,И его не достичь никакими усильями.

Но смириться нельзя, и она не сдается,Из цветистой становится тусклая, бледная.Что же пленнице делать еще остается?Только биться и блекнуть! О, жалкая, бедная!

Заколдованная дева

В день октября, иначе листопада,Когда бесплодьем скована земля,Шла дева чрез пустынные поля.Неверная, она с душой номадаСоединяла дивно — чуткий слух:В прекрасно — юном теле ветхий дух.

Ей внятен был звук вымерших проклятий,Призывы оттесняемых врагов,И ропот затопленных берегов,Намек невоплотившихся зачатий,Напев миров, толпящихся окрест,Дрожания незасвеченных звезд.

Но дева с утомленными глазами,Внимая всем, кричащим вкруг нее,Лелеяла безмолвие свое.Поняв одно за всеми голосами,Безгласно холодела, как земля,И шла вперед, чрез мертвые поля.

«Сквозь мир случайностей, к живому роднику…»

Сквозь мир случайностей, к живому роднику,Идя по жгучему и гладкому песку,По тайным лестницам взбираясь к высоте,Крылатым коршуном повисши в пустоте,Мой дух изменчивый стремится каждый миг,Все ищет, молится: «О, где же мой родник?Весь мир случайностей отдам я за него,За оправдание мечтанья моего,За радость впить в себя огни его лучей,За исцеление от старости моей».

Возле дыма и огня

Кто ты, чтоб так говорить?

— Сложность противоречий

Кузнец

Ты видала кузнеца?Он мне нравится, мой друг.Этот темный цвет лица,Эта меткость жестких рук,Эта близость от огня,Этот молот, этот стук, —Все в нем радует меня,Милый друг!

Я хочу быть кузнецом,Я, работая, пою,С запылившимся лицомЯ смотрю на жизнь мою,Возле дыма и огняМного слов я создаю,В этом радость для меня,Я кую!

Выше, выше

Я коснулся душ чужих,Точно струн, но струн моих.Я в них чутко всколыхнулТихий звон, забытый гул.

Все обычное прогнал,Легким стоном простонал,Бросил с неба им цветы,Вызвал радугу мечты.

И по облачным путям,Светлым преданный страстям,Сочетаньем звучных строкЗа собою их увлек.

Трепетаньем звонких крылОтуманил, опьянил,По обрывам их помчал,Забаюкал, закачал.

Выше, выше, все за мной,Насладитесь вышиной,Попадитесь в сеть мою,Я пою, пою, пою.

Моя душа

Моя душа оазис голубой,Средь бледных душ других людей, бессильных.Роскошный сон ниспослан мне судьбой,Среди пустынь, томительных и пыльных.

Везде пески. Свистя, бежит самум.Лазурь небес укрылася в туманы.Но слышу я желанный звон и шум,Ко мне сквозь мглу подходят караваны.

Веселые, раскинулись на миг,Пришли, ушли, до нового свиданья,В своей душе лелеют мой двойник,Моей мечты воздушной очертанья.

И вновь один, я вновь живу собой,Мне снится радость вечно молодая.Моя душа оазис голубой,Мои мечты цветут, не отцветая.

Дух волны

Я слушал Море много лет,Свой дух ему предав.В моих глазах мерцает светМорских подводных трав.

Я отдал Морю сонмы дней,Я отдал их сполна.И с каждой песней все слышнейВ моих словах — волна.

Волна стозвучная того,Чем полон Оксан,Где все — и юно, и мертво,Все правда и обман.

И я, как дух волны морской,Среди людей брожу;Своей певучею тоскойЯ всех заворожу.

Огнем зелено-серых глазМне чаровать дано.И много душ в заветный часЯ увлеку на дно.

И в этой мгле морского дна,Нежней, чем воды рек,Им будет сниться вышина,Погибшая навек.

Венчание