Александр Блок - Том 2. Стихотворения и поэмы 1904-1908
1906
«Ты с вершин печальных гор…»
Ты с вершин печальных горК нам сошла пропеть и сгинутьИ опять с вершины кинутьИскрометный свой костер.
Так пройди же в пляске быстрой,Радость, горняя гроза!Чтобы искра вслед за искройСожигала нам глаза!
1906
Рождество
Звонким колокол ударомБудит зимний воздух.Мы работали недаром,Будет светел отдых.
Серебрится легкий инейОколо подъезда.Серебристые на синейЯсной тверди звезды.
Как прозрачен, белоснеженБлеск узорных окон!Как пушист и мягко неженЗолотой твой локон!
Как тонка ты в красной шубке,С бантиком в косице!Засмеешься — вздрогнут губки,Задрожат ресницы.
Веселишь ты всех прохожих —Молодых и старых,Некрасивых и пригожих,Толстых и поджарых.
Подивятся, улыбнутся,Поплетутся дале,Будто вовсе, как смеютсяДети, не видали.
И пойдешь ты дальше с мамойПокупать игрушкиИ рассматривать за рамойЗвезды и хлопушки…
Сестры будут куклам рады,Братья просят пушек,А тебе совсем не надоНикаких игрушек.
Ты сама нарядишь елкуВ звезды золотыеИ привяжешь к ветке колкойЯблоки большие,
Ты на елку бусы кинешь,Золотые нити.Ветки крепкие раздвинешь,Крикнешь: «Посмотрите!»
Крикнешь ты, поднимешь веткуТонкими руками…А уж там смеется дедкаС белыми усами!
7 ноября 1906
«Серебристым, снежным хмелем…»
Серебристым, снежным хмелем Опьяню и опьянюсь:Сердцем, преданным метелям, К высям неба унесусь.
В далях снежных веют крылья, — Слышу, слышу белый зов;В вихре звездном, без усилья Сброшу звенья всех оков.
Опьянись же светлым хмелем, Снежнооким будь и Ты…Ах, потерян счет неделям В вихре белой красоты!
1906–1907
«Отдавшись снежной вьюге…»
Отдавшись снежной вьюге,Тону в твоих глазах;В холодном, звездном кругеМы стынем в белых снах.
В крылатой колыбелиЗасни среди снегов;Пойми напев метелиВ строках моих стихов.
Пойми всю силу зоваПобедных зимних дней, —Предайся вьюге снова,Истаяв сердцем в ней!
1906–1907
«Вот река полноводнее…»
Вот река полноводнееТянет белые льды.Дышит лето господнееОт холодной воды.
Я с мятежными думамиДа с душою хмельнойПолон вешними шумами,Залит синей водой.
И смотрю, торжествующий,В ледоходную даль…
Весна 1907
Ненужная весна
1Отсеребрилась, отзвучала…И вот из-за домов, пьяна,В пустую комнату стучалаНенужно ранняя весна.
Она сера и неумыта,Она развратна до конца,Как свиньи тычатся в корыто,Храпит у моего крыльца.
И над неубранной постельюСклонилась, давит мне на грудь,И в сердце, смятое метелью,Бесстыдно хочет заглянуть.
Ну, что же! Стисну зубы, встречу,И, выбрав хитрый, ясный миг,Ее заклятьем изувечуИ вырву пожелтелый клык!
Пускай трясет визгливым рылом:Зачем непрошеной вошла,Куда и солнце не входило,Где ночь метельная текла!
2В глазах ненужный день так ярок,Но в сердце — неотлучно ночь.За красоту мою в подарокСтаруха привела мне дочь.
«Вот, проводи с ней дни и ночи:Смотри, она стройна, как та.Она исполнит всё, что хочешь:Она бесстыдна и проста».
Смотрю. Мой взор — слепой и зоркий:«Она красива, дочь твоя.Вот, погоди до Красной Горки:Тогда с ней повенчаюсь я».
3Зима прошла. Я болен.Я вновь в углу, средь книг.Он, кажется, доволен,Досужий мой двойник.
Да мне-то нет досугаБолтать про всякий вздор.Мы поняли друг друга?Ну, двери на запор.
Мне гости надоели.Скажите, что грущу.А впрочем, на неделе —Лишь одного впущу:
Того, кто от занятийУтратил цвет лица,И умер от заклятийВолшебного кольца.
18 марта 1907
«В темной комнате ты обесчещена…»
В темной комнате ты обесчещена,Светлой улице ты предана,Ты идешь, красивая женщина, Ты пьяна!Шлейф ползет за тобой и треплется,Как змея, умирая в пыли…Видишь ты: в нем жизнь еще теплится! Запыли!
12 апреля 1907
«Ты пробуждалась утром рано…»
Ты пробуждалась утром раноИ покидала милый дом.И долго, долго из туманаКопье мерцало за холмом.
А я, чуть отрок, слушал толкиПро силу дивную твою,И шевелил мечей осколки,Тобой разбросанных в бою.
Довольно жить в разлуке прежней —Не выйдешь из дому с утра.Я всё влюбленней и мятежнейСмотрю в глаза твои, сестра!
Учи меня дневному бою —Уже не прежний отрок я,И миру тесному откроюПолет свободного копья!
Апрель (?) 1907
«И мы подымем их на вилы…»
И мы подымем их на вилы,Мы а петлях раскачнем тела,Чтоб лопнули на шее жилы,Чтоб кровь проклятая текла.
3 (?) июня 1907
«Сырое лето. Я лежу…»
Сырое лето. Я лежуВ постели — болен. Что-то подступаетГорячее и жгучее в груди.А на усадьбе, в те́нях светлой ночи,Собаки с лаем носятся вкруг дома.И меж своих — я сам не свой. Меж кровныхБескровен — и не знаю чувств родства.И люди опостылели немногимЛишь меньше, чем убитый мной комар.И свечкою давно озареноТо место в книжке, где профессор скучный,Как ноющий комар, — поет мне в уши,Что женщина у нас угнетенаИ потому сходна судьбой с рабочим.Постой-ка! Вот портрет: седой профессор —Прилизанный, умытый, тридцать пятьИзданий книги выпустивший! Стой!Ты говоришь, что угнетен рабочий?Постой: весной я видел смельчака,Рабочего, который смело на́ смертьПойдет, и с ним — друзья. И горны замолчат,И остановятся работы разомНа фабриках. И жирный фабрикантПоклонится рабочим в ноги. Стой!Ты говоришь, что женщина — раба?Я знаю женщину. В ее душеБыл сноп огня. В походке — ветер.В глазах — два моря скорби и страстей.И вся она была из легкой персти —Дрожащая и гибкая. Так вот,Профессор, четырех стихий союзБыл в ней одной. Она могла убить —Могла и воскресить. А ну-ка, тыУбей, да воскреси потом! Не можешь?А женщина с рабочим могут.
20 июня 1907
Песельник
Там за лесом двадцать девок
Расцветало краше дня.
Сергей ГородецкийЯ — песельник. Я девок вывожуВ широкий хоровод. Я с ветром ворожу.Я голосом тот край, где синь туман, бужу,Я песню длинную прилежно вывожу.
Ой, дальний край! Ты — мой! Ой, косыньку развей!Ой, девка, заводи в глухую топь весной!Эй, девка, собирай лесной туман косой!Эй, песня, веселей! Эй, сарафан, алей!
Легла к земле косой, туманится росой…Яр темных щек загар, что твой лесной пожар…И встала мне женой… Ой, синь туман, ты — мой!Ал сарафан — пожар, что девичий загар!
24 июня 1907
