Вирши - Михаил Февралев
Что ей теперь сказать?
Куда, пардон, девать подарки?
Изрек поэт, ничтожно сплюнув,
Он эту фразу уронил,
А миллионы тугодумов,
Уж выбились давно из сил,
Купить? — нельзя. Хотя, возможно.
Она не кукла, дай ей срок –
Оправится, кровь выпьет осторожно,
И сплюнет тушку без порток.
О Зевс, Нептун, Перун и иже,
Еси на небеси потешно вам?
Греметь, пугать тех, кто вам ближе?
А кто же будет жертвовать богам?
Швыряйся молнией, греми, играй трезубцем,
Но кто-то ж должен стать безумцем,
И молвить — все эти игрушки
Уже не чтут, смазливые зверушки,
Давно им скучно в обществе мужей,
Мы требуем замену,
Мы все готовы на измену,
Нам бренных радостей милей,
Коньяк, картишки и бобслей.
Тютчев
"…Как сердцу высказать себя?
Другому как понять тебя?
Поймёт ли он, чем ты живёшь?
Мысль изречённая есть ложь…"
Ответ Тютчеву.
Был час и день, и срок, и век,
В котором Тютчев жил –
Поэт, и странный человек.
Сей муж, помыслив, говорил,
Что сердцу невозможно,
Себя назначить ей или ему,
Скрывайся и молчи тревожно,
В плену своих волшебных дум.
И что к чему — захочешь не поймешь,
Мысль изречённая есть ложь.
Запутать всех пытался тот поэт,
Сбежать вовнутрь нельзя во цвете лет,
Но светел все же был пророк,
Сойдя в мир собственных тревог.
Скрывать и мысли, и мечты
Умеют все и я, и ты,
Вопрос несложный -
Уйти в свой мир иллюзий ложных.
Оставил тему на века.
Не вырубишь ее, не спросишь старика -
Какого ж лешего другому
Тебя понять? Свой сон тревожить,
И мыслью мысль с тоской итожить.
Ты что-ли тютьчевец? — рискни,
Сойди с надежного пути,
Что мысли до рожденья лживы,
И жизнь в утробе — суть ничтожна,
Найдется два глупца, возможно.
Чехову
Ты не ленив, мой гений и насмешник,
Иронии наставник и судья,
Перечить было б можно, но нельзя,
Не покидает лень и грешного меня,
Тем более, что грешен ты талантом,
А я лишь ленью.
Ты гений — я ничтожен,
Но в нас обоих — суть, о Боже.
Роднит с тобой почти одно тоже,
Природа мне дала по роже,
Тебя же сделала вельможей,
Страдающим под скрип мозгов прохожих.
О том, о сём
Письмо ВрагамиДрузьям
Все надо делать самому,
Не доверяться никому,
Друзей разглядывай в разрез прицела,
Отдашься им, когда жизнь надоела,
И больше нет того, что балует тебя.
Товарищей гони. Их бойся, как огня,
Приблизив оных, через край предела,
Подвинув зад и уступив насест,
Возьми ружье и осенись накрест.
Любить друзей полезно,
Когда ты болен, или не в себе,
И на краю стоишь пред бездной,
И черти мило улыбаются тебе.
С врагом попроще, доверяй ему.
Люби врага за лень и доброту.
Он никогда не будет здесь,
Где любят, верят и жалеют,
Где не приветствуется спесь,
Где празднуют надежду,
Где верность на кону,
Дай повод извращенному уму,
Замыслить пакостных событий кутерьму.
Ленив бездарный человек.
Он будет с нетерпеньем ждать свершенья,
Всех бед и горестей простого исполненья,
И этим успокоится навек.
Люби врага, как самого себя.
Писание не врет,
Он часто в доме том,
Который мы своим зовем, живет.
Все это всем известно,
Все понимают, но лелеют место,
Для друга, не врага,
Соратника, идущего в века.
Но временные правила для жизни,
Кладут в колоду крап,
Подсовывают нам порочных баб,
И предлагают другу сплясать на тризне,
Твоей или твоих друзей, неважно.
Он спляшет, ярко и отважно.
Исповедь таксиста в 2024-м
Ну вот пришел он год и номер новый.
Опять пасутся на лужке коровы,
Опять я брошу в тачку тело бренное свое,
Опять забуду взять ружье.
И никого, судьбу верша не кончу.
Поеду мирно, наугад и не спеша.
Поет и блеет где-то в заднице душа.
Чему я радуюсь? Тому, что я везучий,
И жизнь моя сплошной безмерный случай.
Когда б я знал где буду через миг,
Тогда б я в жизни б***дской смысл постиг.
И был бы грустен я, как хрен «ездучий».
А я, не зная случай, хочу его.
Пусть будет звучен ярок он.
Как в лавке слон с посудой не в ладу,
Кривляясь отдает поклон,
Зовет и хочет новую беду.
Но что б она пришла как воля,
Которая гулет в поле.
Не ждет, не ропщет, но гуляет,
Из жизни тусклой искры высекает.
Китайская чашка.
Мне гениальности не надо,
Мне чашку маленькую дай!
Овечек, плошку риса и банзай,
Или ваньсуй? Что тоже не фигово.
Мне чашку маленькую, но мою.
Устал стоять я на краю.
Пусть гении страдают вдоволь,
Венки с шипами, нимбы, рай и бог.
Мне волю дай и странствий боль,
Сие милее мне чем славы злой чертог.
Уволь, мне тесно в нем и скучно,
А путешествовать вдвоем,
Забавно и весьма сподручно.
