Говард Лавкрафт - Грибы с Юггота
XXIX. Ностальгия
Один раз в год, в осеннем грустном свете,Над бездной океанской пустотыЩебечут стаи птиц нам с высотыО той стране, что держат на примете.Сады там зеленеют на рассвете,В них расцветают белые цветы —Туда зовут неясные мечтыПтиц, забывающих о здешнем лете.
Они летят в одну из дальних стран,Где город белобашенный встает, —Но, лишь пустыня бесконечных вод,Под ними расстелился океан.Однако же из темной глубиныИм песни позабытые слышны.
XXX. Прошлое
Меня новинки вовсе не манят —Мне в старом городке пришлось родиться:Из окон крыш виднелась черепицаИ в пристань упирался дальний взгляд.Лучи заката лились с высоты,Расцвечивая уличную пыльИ золотя церквушки острый шпиль —Виденья детской сказочной мечты.
Сокровища, не ведомые тлену,Соблазн для злобных призраков таят,Что по дорогам спутанным летят,Земли и неба пробивая стену.Они, освободив меня от пут,Встать одному пред вечностью дают.
XXXI. Обитатель
Он стар был, когда нов был Вавилон,Была его загадка долго скрыта;И наконец из-под кусков гранитаПредстал, прекрасен, нашим взорам он.Там было много древних прочных стен,Широких мостовых и старых плит,И изваяний фантастичный вид —Вот мир, попавший в лет ушедших плен.
Вниз уводили ветхие ступениК загадочным развалинам ворот;Камнями был завален узкий вход —Там древностей таинственные тени.Но, вход пробив, мы крикнули «беги!»,Услышав снизу грозные шаги.
XXXII. Отчуждение
Он телом оставался здесь всегда,С рассветом он был дома, но лишь ночьПожалует, он духом мчался прочь —Куда влекла полночная звезда.Он видел Яддит, но хранил мечты,Вернувшись целым из гурийских зон —Оттуда, где в ночи скитался онИ слышал зовы труб из пустоты.
Проснулся как-то старцем он с утра —И взгляды ближних были не милы,И всё плыло, как из туманной мглы, —Фантомы, ложь, пустая мишура.Друзья не признают его своим —Напрасно он тянуться будет к ним.
XXXIII. Портовые гудки
Над шпилями, нагроможденьем крышВсю ночь из порта слышатся гудки;И к берегам, что страшно далеки,Они несутся, нарушая тишь.И каждого, кто ночью не уснул,Влечет гуденье это через мрак;С заливов, огибая Зодиак,Сквозь космос к нам доносится тот гул.
Они ночами задают маршрут,Который к темным сказкам нас несет;И слышится нам эхо из пустотТех слов, которых люди не поймут.И в хоре, что всё тише и слабей,Земных мы не услышим кораблей.
XXXIV. Возвращение
Дорога уводила вниз — туда,Где мшистые лежали валуны;И капли, беспокойны, холодны, —Невидимая капала вода.Безветренно — ни вздоха и ни стона,Молчали и деревья, и кусты;И вдруг из непроглядной темнотыВозникла предо мной громада склона.
До неба возвышалась та скала,И острый пик был страшен и высок;А лестницей был лавовый поток,Но для шагов крута она была.Я закричал: что за звезда и годМне запрещают этот переход?!
XXXV. Вечерняя звезда
Я увидал ее издалека —Оттуда, где леса прикрыли луг;Она сияла тускло мне, но вдругВся вспыхнула, как золото ярка.Спустилась ночь, и старенький маякМерцающим сияньем бил мне в глаз;Но светом ярче в миллионы разЗвезда горела, разгоняя мрак.
И возникали в воздухе опятьВиденья прошлых лет — сады, леса,Ночные башни, море, небеса;С чего бы — не могу я вам сказать.Но знал я, что в космической ночиОт дома моего шли те лучи.
XXXVI. Непрерывность
В вещах старинных есть незримый следТой сущности, прозрачной как эфир,Которая пронизывает мирИ служит связью тех и этих лет.И это — непрерывности печать,Секретный ключ, открыть способный дверьВ закрытый мир, где прячется теперьМинувшее — его не увидать.
Но в час, когда вечернюю зарюБагровый провожает небосклон,Встают века, что впали в мертвый сон,Но не мертвы, а живы. Я смотрюИ в странном свете вижу: вот она —Твердыня лет, где стены — времена.
