Василий Пригодич - Ветер в ничто (Стихотворения)
Не нахрапом, кувырком (Чай - не Стеньки) Что не взяли мы штыком, То - за деньги.
Духоносные садыВертограды Братанам из Воркуты Будут рады.
Воспаряя, воспаришь, В бездны глядя. Очень любят град Париж Наши... дамы.
Ша, Европа, тишь да гладь. Охи, смехи. Любишь деньги, то-то.., дрянь, Чуешь вехи.
...Ужасы. Напасти. Русь, свечой горишь. Нет Советской власти, На... хрен мне Париж.
Август 1996 год
12.
Я мнил: на жизненном застолье Талант - как скатерть-самобранка. Итог: в удушливом подполье Меняю жизнь на перебранку.
Казалось: бесов покорив, - мы Достигнем Царствия Господня... Растрата. Стершиеся рифмы Остались в кошельке сегодня.
Проворовались Просвистали До оглушительной болятки... Тела и души - не из стали. Мне нужно складывать манатки.
Я ухожу к Фата-Моргане, Я вырываюсь из плененья... Я поиграю на органе Божественного песнопенья.
Душа бессмертна. Дар мой тоже Не пузырек в вине искристом. Возьми меня, угрюмый Боже, В ансамбль поденщиком-хористом.
Спою Тебе стихом Давида, Как кенар в золоченой клетке, Про приключенья индивида На этой маленькой планетке.
15 марта 1982 года
13.
КОМАРОВСКАЯ ЭЛЕГИЯ
Г.М.
Мной финский берег не воспет: Залив, и сосны, и поляны, Где расточился тонкий след Былых насельников румяных.
Уж не звучит Суоми речь Над этим богоданным краем, И истлевает русский меч Во мху за дровяным сараем.
Расшвыривал так валуны Какой неведомый метатель... Я - гость полуночной страны, Пришелец, не завоеватель.
Сюда бегу я, словно тать, В оцепененье, в пароксизме, И тут со мной не совладать Ни откровению, ни схизме.
С собачкой дряхлой, спи, жена, И не спугни стихотворенья. Вокруг такая тишина, Как за мгновенье до творенья.
Луна сквозь стекла метит в лоб Виршеслагателю угрюмо, Ведь здесь опущен в землю гроб Равноапостольной Акумы.
На кладбище - учителя Магистры ангельских ликеев... Благословенная земля Богов, титанов и пигмеев.
Пол долгой ночи печь топлю. Дрова чадят. Стихи - насмарку. За что я родину люблю? За комаровскую хибарку.
14 октября 1978 год
14.
ГЕРМАНУ ГЕССЕ
Опять над литою строкою Качаю башкою седой. Оставьте меня в покое Вдвоем с неизбывной бедой.
Придурок, я думал: нас двое. Осечка. Один я. Один. Беззвучно утробно завою И выгрызу дырки дробин.
Свистела, взрывалась и крепла Фонемная звонкая вязь. Сгорела. А горсточку пепла Сдул ветер в житейскую грязь.
Поэт изрешечен навылет. В чем теплится душка-душа? Проклятые бесы, не вы ли Сценографы всех антраша.
Я в волчьем колледже задачник Любви не сумел одолеть И сдуру кусал, неудачник, Судьбы костоломную плеть...
Один я. Беззубый и лысый. Мех вытерся. Нечем жевать. Торопятся жирные крысы Живого меня свежевать.
Как лист из разорванной почки, Я выну из шкуры скелет... Господь мне за странные строчки До рая даст лишний билет.
24 января 1982 года
15.
Т.К.
Я горько думал о тебе В дыму мишурных кривотолков. Курил, ощеривал судьбе Оскал слюнявый полуволка.
Седая осень. Льда крупа Сечет прохожих злые лица. Тобой протоптана тропа Наискосок моей, сестрица.
Сквозь пелену чумных годов, Как песенку твою услышу, Я над тобой раскрыть готов Крыло свое летучей мыши.
Нева привычно бьет в гранит. Заледенелый сон в колодце. Сырой шутихой век трещит, Чадит и пламенем плюется.
Никто - тверезый иль пьян По-водолазному, до крика Не смеет бедных россиян Костить, что мы не вяжем лыка...
Сестра, ничто не стоит грош В стране, где деньги пахнут калом... Но кровью вмиг не изойдешь, Свинцовым поперхнувшись жалом.
26 ноября 1977 год
16.
Чадит в клубах тумана Небесный уголек... Я выпал из кармана Судьбы, как кошелек.
Дно прохудилось струга, И треснуло весло. Я выскочил из круга... И круто понесло.
Из стебля выгнал почки Мой сумасшедший ген. Я выпрыгнул из бочки, Как смрадный Диоген...
Не оплатив рассрочки, Обманщик и банкрот, Рифмованные строчки Тащу в нору, как крот.
19 ноября 1983 года
17.
Н. и А. Ос.
Изнежен, зол, медоточив, Я изменил карандашу. Косу отбив и наточив, Кошу траву, траву кошу.
Крестьянский труд. Мужицкий пот Слепит глаза. Свистит коса... Бегу от суетных хлопот В леса, как старая лиса.
Присев на пень, пою пэан Христу грибов и комаров. И мне внимает ветхий Пан Космат, угрюм, зеленобров.
Тут плоть с душой всегда в ладу, И полны счастьем туеса... Надеюсь, в каменном аду Я вспомню, как поет коса.
Когда траву косой косил, Когда репьи топтал, как слон, Напору инфернальных сил Я ставил дерзостный заслон...
Благословенный сенокос, Поверь ребячьей похвальбе: Я выпрямляю перекос В душе, в себе, в судьбе, в мольбе...
Толку словесный порошок, Несу в бревенчатую клеть... Здесь так вселенски хорошо, Что можно взять да помереть.
28 июня 1983 год
18.
Песенка, зашедшая В ухо невпопад: Мама - сумасшедшая. Папа - психопат.
**** - доносчик, висельник, Жлоб-антисемит Как змея завистливый, Как свиньях, хамит,
Продолжая арию (Композитор - бес) Не для пролетариев Для КПСС.
Лажа россиянская. Расы чистота. Спесь неодворянская. Скука. Пустота.
Мерзости родимые. Камни-валуны. Куст неопалимыя Божьей купины.
Хорошо при Рюрике Сладили страну... В Питере, не в Цюрихе Лаю на луну.
Поселиться в Кинешме? Жизнь была б ровней... Никуда не кинешься: Индия - во мне.
Накренилась маковка Церкви до земли... Не печалься, Марковна, Горестно внемли
Голосу утробному, Льющемуся всласть Из гелиотропного Рая, где Бог - власть
Жесткая, тотальная: Благодать - не гнет... Лишь болезнь летальная Родину спасет.
2 сентября 1995 года
19.
Безумец, вор и скупердяй, Пристойно мину сохраняя, Я получаю нагоняй От записного негодяя.
В чем виноват я? Вот те раз... Подхвостье рьяно чешут черти, В том, что я мать удачно спас От гноегнильной быстрой смерти.
Меня колхозный свиновод Когтит, терзает, раздражает И опрокинуть небосвод Мне на затылок угрожает.
Неймется пасынкам ума. Болезни насылают звери, Мечтая, чтоб судьба-тюрьма Передо мной отверзла двери.
Неутомимая *****: Проклясть, забыть и веки смежить... Вот наказанье для меня: Шизофреническая нежить.
Мой утлый челн на абордаж Берут, но в битве я суровей... Не ваш, паскудники, не ваш Я и по духу и по крови.
Мне быль внушил преступный ****, Что я тевтон в российском поле... Коль так, то так. Сильней в сто крат Я стал, щитом прикрывшись боли.
На чужеродном языке Слагаю робкие эклоги... Силенок мало. Я, к клюке Припав, хромаю в эпилоге.
День. Пустота. За окоем Летим с женой, бежав от гнета, И шепчем сладостно вдвоем: Германия... Порядок... Гете...
5 июля 1995 года
20.
И. Коз.
Бля, как не впасть в истерику, Штык приравняв к перу... Россия - не Америка, Не Конго, не Перу.
В душе в и в небе трещины. Смердит кровавый пал. От Божеской затрещины Колосс, рыгнув, упал.
Не пробежаться - бедному (Он - русич, а не панк) По торжищу победному, Где вместо храма - банк.
Россия - одурелая Бананы с киви съест, А после - озверелая Затребует на съезд
Отцов бессмертной партии: Верните все назад, Либерализма хартией Нам подотрите зад,
Ведь мы, как дети малые, Без вас - как есть в говне... И ухари удалые Скомандуют: равне...
нье... Шпоры взбрякают. Лежи, чтоб не упасть. А сукам тем, что вякают Заткнем портянкой пасть.
Оскомину смородины Эстонец помнит, лях... Особый путь у родины: В тифу, в бреду, в соплях.
Народу богомольному Господь простит грешки. И автору крамольному Статейки и стишки.
Плевать, к чему причислю я Свой строкопулемет... Луна единомыслия Над Русью восстает.
27 августа 1995 год
21.
Друзей старинных страшно хоронить Вальяжных, молодых и полупьяных... Оборвана узорчатая нить Ковра судьбы Леона Карамяна.
Откуролесил баловень небес. Ревнивы, как халифы, наши боги К тем, кто хотя б на полчаса залез В их пыльные гаремы и чертоги.
Ты - Дягилев несносной кутерьмы Людей и женщин, что тебя пленили. Те - за кордоном, здесь остались - мы. Как чемпион, ты первым лег в могиле.
А помнишь, как дурачились взахлеб, Вскрывали вены, гужевались, пили. Ребяческий полузабытый треп. Скандальные побасенки и были.
Где юность комаровская твоя? Где девочки щебечущие наши? Зачем ушел ты в горние края И вспомнил что, отпив из смертной чаши?
С тобой уже беседует Харон, Забыв про немоту и озверелость... И я пойму в тумане похорон, Что молодость ушла, приходит зрелость.
Насельник многочисленных стихов, Приятель сумасшедшей моей музы, Во отпущение твоих грехов Помолятся в церквах всего Союза.
Каких грехов! Ступайте, бесы, вон. Слетайтесь, ангельские легионы. Звездой взошла душа на небосклон Раба Христова, отрока Леона.
Ты был, как черный лебедь, одинок В кудахчущей куриной белой стае... Ты ведал все: и свой короткий срок, И жег свечу, и ярый воск истаял.
7 сентября 1980 год
22.
Я вернулся из колхоза Злой, печальный и больной, Отупевший от наркоза, От утраты роковой.
Друга мы похоронили В легком цинковом гробу, Вместе с ним в песок зарыли Нашу прежнюю судьбу.
