Федор Сологуб - Том 4. Жемчужные светила. Очарования земли
«Надутый ветром серый парус…»
Надутый ветром серый парус,Как рьяный конь, лодчонку мчит.Вода от вёсел, как стеклярусСверкая брызгами, летит.
Ты приумолкла. Пышет зноемТвоё лицо, глаза горят.Каким пленительным покоемНас лес и берег подарят!
«Уж не тянусь, как прежде, я…»
Уж не тянусь, как прежде, яНетерпеливыми устамиК блестящей чаше бытияС его отравленными снами.
Так мрачный вяз, на склоне дней,Дуплистый и грозой спалённый,Не посылает, утомлённый,Во глубину своих корней.
«Душе моей, страдающей жестоко…»
Душе моей, страдающей жестоко,Твердят лукавые уста,Что станет грёзою пророкаМоя лазурная мечта,
Что в мир войдёт царицею свобода,И золотой настанет век,И, предстоя сильнейшим из народа,Не задрожит от страха человек,
И смолкнет алый вопль страданьяВкруг изукрашенных столиц,И белый ужас истязаньяНе исказит румяных детских лиц.
«Душою чистой и незлобной…»
Душою чистой и незлобнойТебя Создатель наделил,Душой, мерцанью звёзд подобнойИль дыму жертвенных кадил.
Хотя дыханьем чуждой злобыНе раз мрачился твой удел, –Нет человека, на кого быТы тёмной злобою кипел.
Но каждый день огнем страданьяТебя венчали ложь и зло, –В твоей душе негодованье,Как семя в почве, проросло.
«Я упивался негой счастья…»
Я упивался негой счастья,Безумным праздником любви.Струился ядом сладострастьяИзбыток сил в моей крови.Я говорил: «И от ненастьяЧасы отрадные лови,Во всех пирах бери участье,Для грёз пленительных живи!»
Не видел я, безумец бедный,Обманов жизни этой бледной!Но вдруг отвергнутого стонСмешался с песней звонкой нашей, –И с пира я бежал, смущёнИ не допив заздравной чаши.
«В томленьях жизни несчастливой…»
В томленьях жизни несчастливойМеня забавишь только ты,О муза дивно-прихотливой Мечты!
В разгаре грусти безнадежнойТы предстаёшь душе моей,Ее пленяя лаской нежнойМир озаряющих лучей.
Забыты жгучие обиды,В душе смолкает гордый гнев,Как перед взорами Киприды Пленённый лев.
«Полно плакать, – вытри слезы…»
Полно плакать, – вытри слезы,Проводи меня в свой сад,Где так нежно пахнут розы,Где кудрявые берёзыУлыбаясь шелестят.
Полно плакать, – что за горе!То ль, что мачеха лиха,И, с тобою вечно в ссоре,Держит двери на запоре,Не пускает жениха?
Не томи тоской сердечка, –Год промчится, подрастёшь,Смело выйдешь на крылечко,Повернёшь в дверях колечкоИ от мачехи уйдёшь.
Близок день освобожденья.Сердце к воле приготовь,Чтобы в светлые мгновеньяСветлый праздник примиреньяСоздала тебе любовь.
«Когда мечты полночной обаянья…»
Когда мечты полночной обаяньяУмчат меня в заветные края,Где, бледная от лунного сиянья,Ко мне придёт желанная моя, –
Ползёт туда какими-то путямиТоска души моей,И не даёт пленительными снамиЗабыться ей.
В стране надежды радостной и грёзыОна змеёй таится между роз!То не роса, – её катятся слёзыПо гибким веткам придорожных лоз;
То не туман клубится над рекою,Блестя в лучах задумчивой луны, –Её дыханье мглистою волноюЗакутало мечтательные сны.
Вот, соловья нелепо прерывая,Безумный крик пронёсся. Это кто?Ах, всё она, тоска моя, рыдая,Вопит о том, что жизнью отнято.
«Реет снег. Темна дорога…»
Реет снег. Темна дорога.На душе моей темно.Кто-то тёмный смотрит строгоВ запотелое окно,
И томит меня тоскоюНеподвижно-тёмный взгляд,И проходит предо мноюСожалений поздних ряд.
«Вешняя ночь: звёзды, луна, соловей…»
Вешняя ночь: звёзды, луна, соловей.Воздух душист, в воздухе носятся грёзы.Звонко поёт влажную песню ручей.Тихо стоят, слушают чутко берёзы. Дремлет ночь, очарованьем Упоительным дыша, И надеждам и желаньям Покоряется душа.В сладкой тени белых, кудрявых берёзКто-то ведёт тихие, нежные речи.Тихий полёт сладких, пленительных грёзЧьи-то открыл взором любимого плечи. Жажда бурных наслаждений Зажигает в сердце кровь, Но отраву вожделений Гасит кроткая любовь.
«Над рекою гудит непогода…»
Над рекою гудит непогода,Бьёт пороги волной разъярённой.Плещут волны на борт пароходаИ поют ему плач похоронный.
Я в каюте угарной и тесной.Позади меня тени роятся,Предо мною, в дали неизвестной,За туманами тучи клубятся.
Неотмщённой обиды отраваЗолотые надежды багровит,И ползучая злоба лукавоНеминучую смерть славословит:
«Чем ты горше страдаешь, тем слащеБудет сон твой в безгрёзной могиле.Тем отраднее отдых, чем чащеИспытания грозные были».
Ирина
Помнишь ты, Ирина, осеньВ дальнем, бедном городке?Было пасмурно, как будтоНебо хмурилось в тоске.
Дождик мелкий и упорныйСловно сетью заволокВесь в грязи, в глубоких лужахПотонувший городок.
И тяжёлым коромысломНадавив себе плечо,Ты с реки тащила воду;Щёки рдели горячо…
Был наш дом угрюм и тесен,Крыша старая текла,Пол качался под ногами,Из разбитого стекла
Веял холод; гнулось набокПолусгнившее крыльцо…Хоть бы раз слова упрёка,Ты мне бросила в лицо!
Хоть бы раз в слезах обильныхИзлила невольно тыНакопившуюся горечьБеспощадной нищеты!
Я бы вытерпел упрёки,И смолчал бы пред тобойЯ, безумец горделивый,Не поладивший с судьбой,
Так настойчиво хранившийОбманувшие мечтыИ тебя с собой увлёкшийДля страданий нищеты.
Опускался вечер тёмныйНас измучившего дня, –Ты мне кротко улыбалась,Утешала ты меня.
Говорила ты: «Что бедность!Лишь была б душа сильна,Лишь была бы жаждой счастьяВоля жить сохранена».
И опять, силен тобою,Смело я глядел вперёд,В тьму зловещих испытаний,Угрожающих невзгод.
И теперь над нами ясноВечереют небеса.Это ты, моя Ирина,Сотворила чудеса.
«После жизни недужной и тщетной…»
После жизни недужной и тщетной,После странных и лживых томлений,Мы забудемся сном без видений,Мы потонем во тьме безответной,
И пускай на земле, на печальном простореЛьются слёзы людские, бушует ненастье:Не найдет нас ни бледное, цепкое горе,Ни шумливо-несносное счастье.
«Чем свежее становилось…»
Чем свежее становилось,Чем длинней ложилась тень,Тем настойчивей просиласьВ сердце вкрадчивая лень,
Надоевшую работуНе давала мне кончать,И постылую заботуПорывалась отогнать.
Так любимая супругаК трудолюбцу подойдёт.И смеётся, и зовёт,И торопит час досуга.
«Сердцем овладевшая злоба застарелая…»
