Константин Ваншенкин - Примета
СНИМОК
Вижу фотографом прифронтовымСделанный снимок:Над перелесками стелется дымОколо Химок.
Танка горящего вражеский крестКамерой подан.Бил в него первой гранатою Брест, —Кажется, вот он.
Кажется, вот они, эти «ежи»,Эти эскарпы.Нами оставленные рубежи,Стертые с карты.
В памяти их бережливо храни,Будто бы в раме…Танк догорает, и краска брони —Сплошь пузырями.
Срок наступил, и наводчик мастак.Час не обыден.…Где-то еще тот горящий рейхстагНо уже виден.
ЛЕЙТЕНАНТ
Лейтенант — вчера курсант:— Вста-ать!— команду подал изводу.А в ответ:— Постой курсак.Перемерзнем в непогоду…
— Что такое? Старшина!..— Кухни здорово отстали…—А в дверях — пурги стена,Грохот гусеничной стали.
Лейтенант опять:— За мно-ой! —И от черного порогаИх выводит в путь земнойНаподобие пророка.
В НАРЯД
Понемногу,Но в срокВбила ногуВ сапог.
— Озорую?На кой?..—и вторую —В другой.
И, краснеяЧуть-чуть,—ПортупеюНа грудь.
Лег наганв кобуру,Как полканВ конуру.
Весь казенныйНаряд —В гарнизонныйНаряд.
И — пилоткуНа бровь…и походкуГотовь!
В СОРОК ПЯТОМ
Обожженные в грозном горниле.Век месившие глину,Круто к Западу вдруг наклонилиСами эту равнину.
Дым разрывов, встающих стеною,И цветения одурь.И далеко уже за спиноюОказавшийся Одер.
По весне сорок пятого годаНовый путь пехотинца,Что в составе стрелкового взводаНа Берлин покатился.
«После длительной войны…»
После длительной войны,В тесном кузове трехтонки,Ощущенья были тонкиИ не каждому видны.
Нас роняло как с волны,Нас на гребень поднимало.Нам такого было малоПосле длительной войны.
Ведь из фляжки фронтовойБыл глоток последний допит,Но остался кровный опыт,Как тропинка над травой.
Жизнь поняв — как за века,Мы свое прошли на совесть,Ощущая невесомостьВ кузове грузовика.
«Как многократно эта быль…»
Как многократно эта быльКругом пропета!..
«Победа»—был автомобиль,Часы —«Победа».«Победа»— мощный теплоход…Кто вспомнит это?
Победа — сорок пятый год.ОднаПобеда.
КРЫЛЬЦО
Взбивайте пену поскорей.Какое действо!Пусканье мыльных пузырей —Забава детства.
Но папиросных два кольца.НеуловимоКолеблясь, движутся с крыльца.И — юность мимо.
А что еще за благодать?Навек на пленкуЗаписано: «Я буду ждать!» —Уже вдогонку.
СТАРИННАЯ ПЕСНЯ
За горами, за доламиОглушает баб-девиц:«Взвейтесь, соколы, орлами»,—Потрясающий девиз.
Город весь в сверканье стекол.Длит закатный ореол.Ты и так заправский сокол,Но душою ты — орел.
Ежедневными деламиПодтверждая эту весть,Взвейтесь, соколы, орлами,Станьте лучше, чем вы есть.
ТРАВА
Там, где небо сквозит голубоеИли дождь барабанит в стекло.Затопило траншеи травою,Закудрявило и заплело.
Но в смертельно простреленной зонеВновь не спится старухе вдове.Шевелится трава на газоне,Словно волосы на голове.
В ПУТИ
Переглянулись лишь на мигДевчонка русая с солдатом,И между ними ток возник —Такая вспышка, что куда там!
Войны чудовищной сильней —Для них одних понятным кодом.И — поцелуй во тьме сеней,Как бы случайно, мимоходом.
Назавтра день придет опять.Жизнь всяко может повернуться.Но — уговор, что будет ждать.Но — обещание вернуться.
ПОРТРЕТ НА СТЕНЕ
Кто ей этот мальчик? ВнукВ пиджачке нездешней моды?..Жизнь прошла, и видно вдругСтало прожитые годы.
Заглянуть хочу за них —Хоть минутою одною…Это был ее женихПеред самою войною.
«Там могил солдатских бездны…»
Там могил солдатских бездны,А над ними в звездах высь.Там печальные невестыЖенихов не дождались.
Села самые глухиеЖег военный суховей,Там, где матери РоссииПережили сыновей.
«Был, как прежде, характером прыток…»
Был, как прежде, характером прытокИ в прозрачном весеннем дымуНакупил целый ворох открыток —Посылать неизвестно кому.
Поздравленья к Девятому маяТем, которых в душе соберем,Их приветствуя и понимая…Тем, оставшимся, трем-четырем.
«По голубому перекату…»
По голубому перекатуИ по искрящейся реке —«Враги сожгли родную хату»—Вдруг прозвучало вдалеке.
Над общим гомоном и смехом,Порой расслышаны едва,Жестоко сцепленные с веком.Прошли давнишние слова.
В субботних рощах ПодмосковьяПод сенью выцветших небес —«Не упрекай меня, Прасковья»,—Просил в транзисторах Бернес.
ПАМЯТНИК
Мальчик — джинсы, водолазка —Из вагонного окнаСмотрит: вот она, война,Близко, у Волоколамска.
Что ж осталось от войны?Несгибаемы и хмуры.Исполинские фигурыВ ранних сумерках видны.
Выше рослого леска.А тогда, за час до боя,—Только небо голубое,Только смерть, что так близка.
На последнем рубежеНаходились у столицы.Невысоки, бледнолицы,—Стали до неба уже.
И стоят как под огнемПеред вечною кончиной,С каждой новой годовщинойВырастая. С каждым днем!
Промелькнувшая войнаОколо Волоколамска…Мальчик — джинсы, водолазка —У вагонного окна.
БЕССОННИЦА
Многих жесточеЭта пора —Три часа ночиИли утра?
Тьма за стеноюИ у окнаВспышкой одноюОзарена.
Молодость, дай жеВспомнить. Итак?..Дальше и дальшеОтзвук атак.
И все корочеНаше «ура»…Три часа ночи,А не утра.
«Нас до сих пор именуют запасом…»
Нас до сих пор именуют запасом.Гвардия эта не так и стара.Вон как она с ветеранским заказомБодро под праздник проходит с утра.
Были усилия их непрестанны.Их привилегии стали видны.…Эти полковники, и капитаны,И рядовые великой войны.
БОЛЬ
В страшные часы твои ночныеБоль — порой сама анестезия,И, тебя сшибая под откос,Боль — порой сама уже наркоз.
Потерял сознание от боли,А когда очнулся поневоле,Ты другой уже, да тот же ты,Помня эту боль до тошноты.
«Все выгорело в памяти дотла...»
