Иннокентий Анненский - Стихотворения 1906-1915 годов
Один голос
Рыданье струн седых развей,О нет, Баян, не соловей,Певец волшебно-сладострастный,Нас жег в безмолвии ночейТоскою нежной и напрасной.И не душистую сиреньСудьба дала ему, а цепи,Снега забытых деревень,Неволей выжженные степи.Но бог любовью окрылилЕго пленительные грезы,И в чистый жемчуг перелилПоэт свои немые слезы.
Хор
Среди измен, среди могилОн, улыбаясь, сыпал розы,И в чистый жемчуг перелилПоэт свои немые слезы.
Другой голос
О, свиток печальный!Безумные строки,Как гость на пируВ небрачной одежде,Читаю и плачу…Там ночи туманнойХолодные звезды,Там вещего сердцаТрехдневные муки,Там в тяжком бредуТомительный призракСвой черный вуаль,Вуаль донны Анны,К его изголовьюСклоняя, смеется…
Мужской хор
Но в поле колдунья емуПоследние цепи сварилаИ тихо в немую тюрьмуВорота за ним затворила.
Женский хор
Творцу волшебных песнопенийНе надо ваших слез и пеней:Над ним горит бессмертный деньВ огнях лазури и кристалла,И окровавленная теньТам тенью розовою стала,А здесь печальной чередоюВсе ночь над нами стелет сень,О тень, о сладостная тень,Стань вифлеемскою звездою,Алмазом на ее грудиИ к дому бога нас веди!
Общий хор
С немого поля,Где без ненастья,Дрожа, повислиТоски туманы,Туда, где воля,Туда, где счастье,Туда, где мыслиПростор желанный!
3 апреля 1899
С балкона
Полюбила солнце апреляМолодая и нежная ива.Не прошла и Святая неделя,Распустилась бледная иваВ жаркой ласке солнца апреля.
Но недвижны старые клены:Их не греет солнце апреля,Только иве дивятся зеленой,Только шепчут под небом апреляОбнаженные мшистые клены:
«Не на радость, о бледная ива,Полюбила ты солнце апреля:Безнадежно больное ревнивоИ сожжет тебя солнце апреля.Чтоб другим не досталась ты, ива»
С четырех сторон чаши
Нежным баловнем мамашиТо большиться, то шалить…И рассеянно из чащи.Пену пить, а влагу лить…
Сил и дней гордясь избытком,Мимоходом, на летуХмельно-розовым напиткомУсыплять свою мечту.
Увидав, что невозможноНи вернуться, ни забыть…Пить поспешно, пить тревожноРядом с сыном, может быть,
Под наплывом лет согнуться,Но, забыв и вкус вина…По привычке все тянутьсяК чаше, выпитой до дна.
Сентябрь
Раззолоченные, но чахлые садыС соблазном пурпура на медленных недугах,И солнца поздний пыл в его коротких дугах,Невластный вылиться в душистые плоды.
И желтый шелк ковров, и грубые следы,И понятая ложь последнего свиданья,И парков черные, бездонные пруды,Давно готовые для спелого страданья…
Но сердцу чудится лишь красота утрат,Лишь упоение в завороженной силе;И тех, которые уж лотоса вкусили,Волнует вкрадчивый осенний аромат.
Среди нахлынувших воспоминаний
1
ПЕРЕД ЗАКАТОМ
Гаснет небо голубое,На губах застыло слово;Каждым нервом жду отбояТихой музыки былого.
Но помедли, день, врачуяЭто сердце от разлада!Все глазами взять хочу яИз темнеющего сада…
Щетку желтую газона,На гряде цветок забытый,Разоренного балконаОстов, зеленью увитый.
Топора обиды злые,Все, чего уже не стало…Чтобы сердце, сны былыеУзнавая, трепетало…
2
ПОД НОВОЙ КРЫШЕЙ
Сквозь листву просвет оконныйСинью жгучею залит,И тихонько ветер сонныйВолоса мне шевелит…
Не доделан новый кокон,Точно трудные стихи:Ни дверей, ни даже оконНет у пасынка стихий,
Но зато по клетям срубаВ темной зелени садовСапожищи жизни грубоНе оставили следов,
И жилец докучным шумомМшистых стен не осквернил:Хорошо здесь тихим думамЛиться в капельки чернил.
. . . . . . .
Схоронили пепелищеЛунной ночью в забытье…Здравствуй, правнуков жилище,И мое, и не мое!
Свечка гаснет
В темном пламени свечиЗароившись как живые,Мигом гибнут огневыеБрызги в трепетной ночи,Но с мольбою голубыеДолго теплятся лучиВ темном пламени свечи.
Эх, заснуть бы спозаранья,Да старашат набеги сна,Как безумного желаньяТихий берег умираньяЗахлестнувшая волна.Свечка гаснет. Ночь душна…Эх, заснуть бы спозаранья…
Там
Ровно в полночь гонг унылыйСвел их тени в черной зале,Где белел Эрот бескрылыйМеж искусственных азалий.
Там, качаяся, лампадыПламя трепетное лили,Душным ладаном усладыТам кадили чаши лилий.
Тварь единая живаяТам тянула к брашну жалоТам отрава огневаяВ кубки медные бежала.
На оскала смех застылыйТени ночи наползали,Бесконечный и унылыйДлился ужин в черной зале.
Тоска
По бледно-розовым овалам,Туманом утра облиты,Свились букетом небывалымСтального колера цветы.
И мух кочующих соблазны,Отраву в глянце затая,Пестрят, назойливы и праздныНагие грани бытия.
Но, лихорадкою томимый,Когда неделями лежишь,В однообразьи их таимыйПоймешь ты сладостный гашиш,
Поймешь, на глянце центифолийСчитая бережно мазки…И строя ромбы поневолеМежду этапами Тоски.
Тоска возврата
Уже лазурь златить усталаЦветные вырезки стекла,Уж буря светлая хоралаПод темным сводом замерла;
Немые тени вереницейИдут чрез cеверный портал,Но ангел Ночи бледнолицыйЕще кафизмы не читал…
В луче прощальном, запыленномСвоим грехом неотмоленнымТомится День пережитой.
Как серафим у Боттичелли,Рассыпав локон золотой…На гриф умолкшей виолончели.
Трактир жизни
Вкруг белеющей ПсихеиТе же фикусы торчат,Те же грустные лакеи,Тот же гам и тот же чад…
Муть вина, нагие кости,Пепел стынущих сигар,На губах — отрава злости,В сердце — скуки перегар…
Ночь давно снега одела,Но уйти ты не спешишь;Как в кошмаре, то и дело:«Алкоголь или гашиш?»
А в сенях, поди, не жарко:Там, поднявши воротник,У плывущего огаркаСчеты сводит гробовщик.
Третий мучительный сонет
СтрофыНет, им не суждены краса и просветленье;Я повторяю их на память в полусне,Они — минуты праздного томленья,Перегоревшие на медленном огне.
Но все мне дорого — туман их появленья,Их нарастание в тревожной тишине,Без плана, вспышками идущее сцепленье:Мое мучение и мой восторг оне.
Кто знает, сколько раз без этого запоя,Труда кошмарного над грудою листов,Я духом пасть, увы! я плакать был готов,
Среди неравного изнемогая, боя;Но я люблю стихи — и чувства нет святей:Так любит только мать, и лишь больных детей.
Утро
