Велимир Хлебников - Том 2. Стихотворения 1917-1922

<1918>, 1922

«Вновь труду доверил руки…»*

Вновь труду доверил рукиИ доверил разум свой.Он ослабил голос муки,Неумолчный ночью вой.Судьбы чертеж, еще загадочный,Я перелистываю днями.Блеснет забытыми заботамиВолнующая бровь,Опять звенит работамиНеунывающая кровь.

<1918>

«Про узы…»*

Про узы,Про цепи,Про путыВсе песни пропеты.Но я, опьяняемый тонкою бровью,Молнии слов серебро вью.

1918

«А я…»*

Л. Г.

А яИз вздохов даньСплетаюВ Духов день.Береза склонялась к соседу,Как воздух зеленый и росный.Когда вы бродили по саду,Вы были смелы и прекрасны.Как будто увядает день его,Береза шуметь не могла.И вы ученица Тургенева!И алое пламя повязки узла!Может быть, завтраМне гордостьСиянье сверкающих гор даст.Может, я самК семи небесамМногих недель проводник,Ваш разум окутаю,Как строгий ледник.И снежными глазамиВ зеленые ручьиПарчой спадая гнутою,Что все мы – ничьи,Плещем у ногТканей низами,Горной тропой поеду я,Вас проповедуя.Что звезды и солнце <?> – все позже устроится.А вы, вы – девушка в день Троицы.Там буду скитаться годы и годы.С козБуду писать сказО прелестях горной свободы.Их дикое вымяСосет пастушонок.Где грозы скитаются мимо,В лужайках зеленых,Где облако мальчик теребит,А облако – лебедь,Усталый устами.А ветер,Он вытерРыданье утесаИ падает, светел,Выше откоса.Ветер утих. И утух.Вечер утехУ тех смелых берез,С милой смолой,Где вечер в очахСеребряных слез.И дерево чарСеребряных слов.Нет, это не горы!Думаю, ежели к небу камень теснится,А пропасти пеной зеленою моются,Это твои в день ТроицыШелковые взоры.Где тропинкою шелковой,Помните, я шел к вам,Шелковые ресницы!Это,ТонокИ звонок,Играет в свирельПастушонок.Чтоб кашу сварить,Пламя горит.А в омуте синемЛистья кувшинок.

1918

«Ветер – пение…»*

Ветер – пениеКого и о чем?НетерпениеМеча быть мячом.Люди лелеют день смерти,Точно любимый цветок.В струны великих, поверьте,Нынче играет Восток.Быть может, нам новую гордостьВолшебник сияющих гор даст,И, многих людей проводник,Я разум одену, как белый ледник.

1918, 1919

Из «Великого Четверга»*

Там люди идут в рощиМолиться – ложе с кемВесною разделить;И пламя глазом божескимНа белых старцев нить(Молящиеся мощи)Бросает тень багровую –Веселою дубровоюГлазам седых небесЛиствой сквозных завесВ осинах среброствольных,Прямых и богомольных.

1918

В саду*

Где резкие цветыНа черной чаще,Устами истомыЗвучащийТамСтоит и [поет]И красен, точно плод, рот.И тыЗа пеплом снеговымСидишь немая,Как пламя одинока,Певцу внимаяПод тенью дерева.Слова венком плететОн, темноустый, полуголый.В нем моря стон,И зверя вой,И шум потока,Прекрасен и отваженНад темной чащею кустаВесенней вишней рта.И в воздухе блеск ягоды веселый!И смелым заревом глаза его горели.И пальцы рук его – свирели.

1918

Нижний*

Нежный Нижний! –Волгам нужный,Каме и Оке,Нежный НижнийВиден вдалекеВолгам и волку.Ты не выдуманИ не книжныйСвоим видом он.Свидетели з этом:И Волга иволги,Всегда золотая, золотисто-зеленая!И Волга волка,В серые краски влюбленная.Старою сказкою окоСкитальца-слепца успокоив,Киев на Волге!Киевский холм на Оке!Киевом глаз успокоив,Старою лютнею стен,В облачной блещешь рукеСказкою, сказкою иволги!Там, где в зеленом железо лугов, –Одуванчиков золото.А с белых высотМокрые струи березХлещут венком в Троицын день.Девичьим хохотом сомкнутых устЗеленые пели березы.Дряхлые щеки напрягСедоволосый старец временИ, ветхий рукой, дует и дует…В площадь твою вихрем полета именУсопших, рожденных, женатых,Точно свист однозвучной свирели,Этот полет разумов пыльных или пернатых.<Та> пронеслась сухопутной русалкойПо улицам, жаждущим видеть нагое.А этот свечой восковою быть алкаетИ с гробом одною давно уже сросся ногою.Этот глуп, а тот умен,И в зелени прячутсяИз опасения, из опасения.А время дальней МосквоюВолгу целует.Но если, Киев на Оке,Тобой стрела Москвы крылата,И та сейчас слететь готоваС великой тетивы из серой влаги,Будь перьями стрелы!Ведь синий лук реки –Он мечет города далёко,Холмы венчает крепостямиИ в бога зелени рассыпанные кудриВонзать привык булавку старой башни.А под ее стеной зелено-мшистойСхоронить девушку и ведра.И быстрый крикК реке и рокуИ к руке жестокой,Заступ чей земле велел умолкнуть крикуВ вишнево-сочном рте.Но лук из бурунов,Из бурь, из бора,Из берегов, из браниИ избранников,Сплетенный туго,Держал стрелец избы.А Волга из чаш и стакановВ пещеры лилась человека.Катится там со ступени на ступень,Капля за каплей.И после, точноСвященник седой на колокольнеИли мулла на минарете,На самый конец волоса над смуглым небомКаплею золотою потаВолга солнцу выходит молиться в часы знояНад потным лицом бурлака.И молится долгоСтарая ВолгаИ вновь улетает.

1918

Смерть коня*

И дажеВ продажеКонского мясаЕсть «око за око»И вера в пришедшего Спаса.ГрубеемИ тихо гробеем.Где в кольцах оглобли говею,Падая на земь бьющимся задом,Кониной,Я – белый конь городовС светлым русалочьим взглядом,Невидящим глазомСиним,В черной оглобле и сбруе,Как снежные струи,Я бьюсь.Так упадуУбитым обетом.Паяцы промчатсяДу-ду и ду-ду,А я упадуУбитым обетом.А город, он к каждому солнцу ночномуПротянул по язвеИ по вопросу: разве?

1918, 1919

О свободе*

Вихрем разумным, вихрем единымВсе за богиней – туда!Люди крылом лебединымЗнамя проносят труда.

Жгучи свободы глаза,Пламя в сравнении – холод!Пусть на земле образа!Новых построит их голод…

Двинемся, дружные, к песням!Все за свободой – вперед!Станем землею – воскреснем,Каждый потом оживет!

Двинемся в путь очарованный,Гулким внимая шагам.Если же боги закованы,Волю дадим и богам!

1918, 1922

Жизнь*

Росу вишневую мечаТы сушишь волосом волнистым.А здесь из смеха палачаПриходит тот, чей смех неистов.

То черноглазою гадалкой,Многоглагольная, молчишь,А то хохочущей русалкойНа бивне мамонта сидишь.

Он умер, подымая бивни.Опять на небе виден Хоре.Его живого знали ливни –Теперь он глыба, он замерз.

Здесь скачешь ты, нежна, как зной,Среди ножей, светла, как пламя.Здесь облак выстрелов сквозной,Из мертвых рук упало знамя.

Здесь ты поток времен убыстрила,Скороговоркой судит плаха.А здесь кровавой жертвой выстрелаЛожится жизни черепаха.

Здесь красных лебедей заряСверкает новыми крылами.Там надпись старого царяЗасыпана песками.

Здесь скачешь вольной кобылицейПо семикрылому пути.Здесь машешь алою столицей,Точно последнее «прости».

1918–1919