Владимир Маяковский - Том 9. Стихотворения 1928
Свердловск
28 января 1928 г.
Император*
Помню — то ли пасха,то ли — рождество:вымыто и насухорасчищено торжество.По Тверской шпалерами стоят рядовые,перед рядовыми — пристава.Приставов глазами едят городовые:— Ваше благородие, арестовать? —Крутит полицмейстер за уши ус.Пристав козыряет: — Слушаюсь! —И вижу — катится ландо,и в этой вот ланде*сидит военный молодойв холеной бороде.Перед ним, как чурки,четыре дочурки.И на спинах булыжных, как на наших горбах,свита за ним в орлах и в гербах.И раззвонившие колоколарасплылись в дамском писке:Уррра! царь-государь Николай,император и самодержец всероссийский!Снег заносит косые кровельки,серебрит телеграфную сеть,он схватился за холод проволокии остался на ней висеть.На всю Сибирь, на весь Уралметельная мура.За Исетью*, где шахты и кручи,за Исетью, где ветер свистел,приумолк исполкомовский кучери встал на девятой версте.Вселенную снегом заволокло.Ни зги не видать — как на зло̀.И только следы от брюха волковпо следу диких козлов.Шесть пудов (для веса ровного!),будто правит кедров полком он,снег хрустит под Парамоновым,председателем исполкома.Распахнулся весь,роют снег пимы.— Будто было здесь?!Нет, не здесь. Мимо! —Здесь кедр топором перетроган,зарубки под корень коры,у корня, под кедром, дорога,а в ней — император зарыт*.Лишь тучи флагами плавают,да в тучах птичье вранье,крикливое и одноглавое,ругается воронье.Прельщают многих короны лучи.Пожалте, дворяне и шляхта,корону можно у нас получить,но только вместе с шахтой*.
Свердловск
[1928]
Сердечная просьба*
«Ку-ль-т-у-р-р-рная р-р-р-еволюция!»И пустились! Каждый вечерблещут мысли, фразы льются,пухнут диспуты и речи.Потрясая истин кладом(и не глядя на бумажку),выступал вчера с докладомсам товарищ Лукомашко*.Начал с комплиментов ярых:распластав язык пластом,пел о наших юбилярах,о Шекспире, о Толстом*.Он трубил в тонах победных,напрягая тихий рот,что курить ужасно вредно,а читать — наоборот.Все, что надо, увязал он,превосходен говор гладкий…Но… мелькали, вон из зала,несознательные пятки.Чтоб рассеять эту мрачность,лектор с грацией слоновьейперешел легко и смачно —на Малашкина с луною*.Заливался голосист.Мысли шли, как книги в ранец.Кто же я теперь — марксистили вегетарианец?!Час, как частникова такса*,час разросся, как года…На стене росла у Марксапод Толстого борода.Если ты — не дуб, не ясень,то тебе и вывод ясен:— Рыбу ножиком не есть,чай в гостях не пейте с блюдца… —Это вот оно и естькуль-т-у-р-р-ная р-р-революция. —И пока гремело эхои ладоши били в лад,Лукомашко рысью ехална шестнадцатый доклад.С диспута, вздыхая бурно,я вернулся к поздней ночи…Революция культурная,а докладчики… не очень.Трибуна у нас не клирос.Уважаемые товарищи няни,комсомолец изрядно выроси просит взрослых знаний.
[1928]
Десятилетняя песня*
Дрянь адмиральская*,пан и барон*шли от шестнадцатиразных сторон*.Пушка — французская,а́нглийский танк.Белым папашаАнтантовый стан*.Билась Советскаянаша страна,дни грохоталиразрывом гранат.Не для разбоябитва зовет —мы защищаемполя и завод.Шли деревенские,лезли из шахт,дрались голодные,в рвани и вшах.Серые шлемыс красной звездойбелой оравекрикнули: — Стой! —Били Деникина*,били Махно*,так же любогос дороги смахнем.Хрустнул, проломанный,Крыма хребет*.Красная креплав громе побед.С вами сливалось,победу растя,сердце — рабочих,сердце — крестьян.С первой тревогоюс наших низовстомиллионныевстанем на зов.Землю колебля,в новый походдвинут дивизииКрасных пехот.Помня принятиекрасных присяг,лава Буденных пойдет на рысях.Против буржуевыхновых блокадкрасные птицызаймут облака.Крепни и славьсяв битвах веков,Красная Армиябольшевиков!
[1928]
