Алексей Константинович Толстой - Стихотворения и поэмы
2 июня 1857 года умирает Анна Алексеевна – мать Толстого. Сын и отец, К.П. Толстой, проводят ночь у гроба графини. А.К. Толстой с этой поры высылает отцу ежемесячную пенсию (около 4000 р. в год). Толстой телеграфирует о смерти матери в Париж Софье Андреевне Миллер (Анна Алексеевна была против этого союза, как, впрочем, и вообще очень ревниво относилась к любой сыновней избраннице).
Вскоре Толстой и С.А. Миллер вместе с семьей и прислугой её брата поселяются в Пустыньке, близ Петербурга. Когда в ноябре скончался ещё один дядя Толстого, генерал-адъютант Василий Алексеевич Перовский, по наследству Перовскому досталось имение Мелас в Крыму.
1 января 1858 года Толстой возвратился в Петербург, где произошло окончательное воссоединение с Софьей Андреевной, которая в это время ведёт дело о разводе с мужем. В журнале «Русская беседа» (№1) публикуется его поэма «Иоанн Дамаскин». 17 апреля Толстому пожалован орден Св. Станислава 2-й степени, а летом этот упоённый жизнью человек присутствует в Петербурге на спиритических сеансах знаменитого Юма.
1859 год Толстой и Софья Андреевна провели в Погорельцах. 11 марта он уволен в бессрочный отпуск от обязанностей флигель-адъютанта. В этом же году принят в Общество Любителей Российской Словесности, работает над поэмой «Дон Жуан». 15 ноября открывает в своём селе Пьяный Рог училище для мальчиков. С.А. Миллер устраивает в Погорельцах школу для девочек.
В следующем году Толстой и Софья Андреевна много путешествуют: Франция, Англия, где в августе на острове Уайт Алексей Константинович встречается с Тургеневым, Герценом, Огарёвым и др. Собравшиеся основывают «Общество для распространения грамотности и первоначального обучения» (Тургенев пишет программу). Вместе с тем продолжается увлечение спиритизмом, Толстой часто встречается с Юмом. В сентябре – октябре 1860 года возлюбленные вновь живут в Пустыньке, а в ноябре он уже в Дрездене, где знакомится с поэтессой Каролиной Павловой, ставшей переводчицей на немецкий язык его «Дон Жуана».
1861 год. Реформы императора Александра II развиваются. В марте Толстой приезжает в Красный Рог и читает своим крестьянам манифест об освобождении. Затем раздаёт собравшимся деньги на угощение. Оглашение манифеста завершается долгим пьяным пиром. В конце лета того же года Толстой пишет Александру II письмо с прошением об отставке. 28 сентября он «уволен от службы, по домашним обстоятельствам, прежним чином статского советника, которым он служил до поступления на военную службу, с назначением на должность егермейстера». 15 октября уволен из Стрелкового баталиона. В декабре и до половины января 1862 года читает с огромным успехом на вечерних собраниях у императрицы роман «Князь Серебряный». По окончании чтений получает от императрицы массивный золотой брелок в форме книги, на одной стороне славянским шрифтом выведено её имя – «Мария», на другой – «В память Князя Серебряного». Внутри, на раскрывавшихся золотых пластинках-страницах – миниатюрные фотографии слушательниц. Весну 1862 года Толстой проводит с родными в Пустыньке. В журнале «Русский вестник» публикуется его «драматическая поэма» «Дон Жуан». В №№ 8–10 «Русского вестника» печатается роман «Князь Серебряный». Осенью Толстой уезжает в Германию.
3 апреля 1863 года в православной церкви Дрездена Толстой венчается с С.А. Миллер. Жена возвращается на родину. В этом же году открываются первые признаки астмы у Толстого, он лечится на курортах Германии.
В июне 1864 года в Карлсбаде Толстой встречается с И.А. Гончаровым. В июле в Швальбахе читает императрице и ея свите трагедию «Смерть Иоанна Грозного». В это же время любовная идиллия Толстого испытывает новые потрясения: у него продолжается охлаждение отношений с родственниками жены, которые, пользуясь добротой и нерасчётливостью Алексея Константиновича, становятся, по сути, его содержанцами.
Зимой 1865 года во время царской охоты в Новгородской губернии Толстой пытается заступиться перед Александром II за сосланного в Сибирь Чернышевского. Но – неудача и размолвка с императором.
В январе 1866 года в журнале «Отечественные записки» (№ 1) печатается «трагедия в пяти действиях» «Смерть Иоанна Грозного». Весной Толстой путешествует по Италии, а в августе лечится в Карлсбаде.
12 января 1867 года состоялась премьера «Царя Фёдора Иоанновича» в Александринском театре. В Петербурге выходит единственное прижизненное издание сочинений А.К.Толстого – «Стихотворения»; в него включено 131 стихотворение.
30 января 1868 года по приглашению Великого герцога Веймарского Толстой присутствует на премьере «Смерти Иоанна Грозного» на сцене придворного театра в Веймаре (перевод Каролины Павловой). В мае журнал «Вестник Европы» (№ 5) публикует «трагедию в пяти действиях» «Царь Фёдор Иоаннович».
В феврале – марте 1869 года совершает с женой поездку в Одессу, где Софья Андреевна лечится от бессоницы. Весну и лето Толстой проводит в Красном Роге, но и на природе болезнь обостряется. В июле у Толстого гостит А.А. Фет.
В 1870 году в «Вестнике Европы» (№ 3) печатается «трагедия в пяти действиях» «Царь Борис». Летом Толстой задумывает пьесу «Посадник» и начинает работать над ней.
Весной 1871 года во время охоты на вальдшнепов Толстой простужается. У него происходит новое обострение болезни, и в течение года он ездит на лечение в Германию. В этом году он пишет стихотворение «На тяге».
Вновь необходимо указать на удивительное жанровое многообразие наследия А.К. Толстого! Кажется, не было такой литературной формы, в которой он бы себя не испытал. Даже в афористике – одновременно и разрабатывая поэтику мудрого слова и пародируя её (Козьма Прутков). Даже в комиксах («Басня о том, что, дискать, как один философ остался без огурцов») – если, конечно, тогда такое понятие существовало, но вот, сделал. А письма Толстого! – поистине шедевры эпистолярного жанра, вровень с письмами Гоголя, Чехова, того же Льва Толстого…
Конечно, и Алексею Константиновичу Толстому досталась своя порция хрестоматийности – но какая! Едва ли не в букваре печатается его: «Колокольчики мои…», но всего-навсего начальная строфа большого стихотворения! И это не столь безобидное сокращение. Не только потому, что любое покушение на авторскую волю малопочтенно. Это стихотворение Толстого занимает особое место в его творческой биографии. Он писал «Колокольчики» долго, есть их ранний вариант – с иной, четырёхстрочной строфикой, с иной, грустной тональностью:
Я прислушаюся к вам,Цветики степные,Русским людям передамЯ дела былые!
Здесь степные колокольчики – только хранители памяти о родной старине, в то время как в окончательной редакции тихое шелестение качающихся цветов постепенно перерастает в другой звук – набатный:
Громче звон колоколов,Гусли раздаются,Гости сели вкруг столов,Мёд и брага льются…
Идея «честного пира», мирного славянского союза в полный голос звучит в этом стихотворении 1840-х годов, определяя, следует заметить, важнейшую тему русской лирики на многие и многие десятилетия, вплоть до блоковских «Скифов» с их завершающим:
На братский пир труда и мира,В последний раз на светлый братский пирСзывает варварская лира!
Однако, считая «Колокольчики» одной из своих «самых удачных вещей», Толстой, тем не менее, словно предупредил тех, кто хотел бы свести его лирическое переживание к политическим декларациям, написав знаменитое также восьмистишие «Двух станов не боец, но только гость случайный…»
Союза полного не будет между нами —Не купленный никем, под чьё б ни стал я знамя,Пристрастной ревности друзей не в силах снесть,Я знамени врага отстаивал бы честь!
Толстой по всему строю своего творчества, по знанию и владению родным языком был русским писателем, поэтом. Но свое назначение он понимал особым образом, что не всегда осознавалось даже его собратьями по литературному труду. Ими тоже, не только публицистами и чиновными идеологами.
В речи на знаменательном вечере памяти Блока 26 сентября 1921 года Андрей Белый, также и поэт и прозаик, говорил: «Поэт национальный – что есть? Национализм есть абстракция; это рассудочное ощупывание задач народа; и – писание в духе этих задач. Таким поэтом можно назвать А.Толстого. Вот национальный поэт, но он не народник, не поэт из народа; и менее всего – народный поэт»[1]. Суждения парадоксальные, имеющие, без сомнения, подтверждения в истории литературы, но, кажется, именно по отношению к А.К. Толстому непригодные.
Во-первых, его трудно назвать поэтом рассудка – и, конечно, не из-за строчки «Коль любить, так без рассудку»! Толстой, по своим мировоззренческим принципам явно тяготевший к философии высокого романтизма, как видно, вообще довольно скептически относился к превозношениям разума, очевидно, не только чувствуя, но и понимая сложную устроенность человеческого сознания. В стихотворении «Он водил по струна́м; упадали…» (начало 1857), одном из самых трудных для толкования не только в лирике Толстого, но и во всей русской поэзии, звучат строки:
