Николай Гумилев - Чужое небо
137. ЖЕСТОКОЙ
"Пленительная, злая, неужелиДля вас смешно святое слово: друг?Вам хочется на вашем лунном телеСледить касанья только женских рук,
"Прикосновенья губ стыдливо-страстныхИ взгляды глаз не требующих, да?Ужели до сих пор в мечтах неясныхВас детский смех не мучил никогда?
"Любовь мужчины — пламень ПрометеяИ требует и, требуя, дарит,Пред ней душа, волнуясь и слабея,Как красный куст горит и говорит.
"Я вас люблю, забудьте сны!" — В молчаньиОна, чуть дрогнув, веки подняла,И я услышал звонких лир бряцаньеИ громовые клекоты орла.
Орел Сафо у белого утесаТоржественно парил, и красотаБестенных виноградников ЛесбосаЗамкнула богохульные уста.
138. ЛЮБОВЬ
Надменный, как юноша, лирикВошел, не стучася, в мой домИ просто заметил, что в миреЯ должен грустить лишь о нем.
С капризной ужимкой захлопнулОткрытую книгу мою,Туфлей лакированной топнул,Едва проронив: не люблю.
Как смел он так пахнуть духами!Так дерзко перстнями играть!Как смел он засыпать цветамиМой письменный стол и кровать!
Я из дому вышел со злостью,Но он увязался за мной,Стучит изумительной тростьюПо звонким камням мостовой.
И стал я с тех пор сумасшедшим.Не смею вернуться в свой домИ все говорю о пришедшемБесстыдным его языком.
139. БАЛЛАДА
Влюбленные, чья грусть, как облака,И неясные задумчивые лэди,Какой дорогой вас ведет тоска,К какой еще неслыханной победеНад чарой вам назначенных наследий?Где вашей вечной грусти и слезамЦелительный предложится бальзам?Где сердце запылает, не сгорая?В какой пустыне явится глазам,Блеснет сиянье розового рая?
Вот я нашел, и песнь моя легка,Как память о давно прошедшем бреде,Могучая взяла меня рука,Уже слетел к дрожащей АндромедеПерсей в кольчуге из горящей меди.Пускай вдали пылает лживый храм,Где я теням молился и словам,Привет тебе, о родина святая!Влюбленные, пытайте рок, и вамБлеснет сиянье розового рая.
В моей стране спокойная река,В полях и рощах много сладкой снеди,Там аист ловит змей у тростника,И в полдень, пьяны запахом камеди,Кувыркаются рыжие медведи.И в юном мире юноша Адам,Я улыбаюсь птицам и плодам,И знаю я, что вечером, играя,Пройдет Христос-младенец по водам,Блеснет сиянье розового рая.
ПосылкаТебе, подруга, эту песнь отдам,Я веровал всегда твоим стопам,Когда вела ты, нежа и карая,Ты знала все, ты знала, что и намБлеснет сиянье розового рая.
140. УКРОТИТЕЛЬ ЗВЕРЕЙ
... Как мой китайский зонтик красен,
Натерты мелом башмачки.
Анна Ахматова.Снова заученно-смелой походкойЯ приближаюсь к заветным дверям,Звери меня дожидаются там,Пестрые звери за крепкой решеткой.
Будут рычать и пугаться бича,Будут сегодня еще вероломнейИли покорней... не все ли равно мне,Если я молод и кровь горяча?
Только... я вижу все чаще и чаще(Вижу и знаю, что это лишь бред)Странного зверя, которого нет,Он — золотой, шестикрылый, молчащий.
Долго и зорко следит он за мнойИ за движеньями всеми моими,Он никогда не играет с другимиИ никогда не придет за едой.
Если мне смерть суждена на арене,Смерть укротителя, знаю теперь,Этот, незримый для публики, зверьПервым мои перекусит колени.
Фанни, завял вами данный цветок,Вы ж, как всегда, веселы на канату,Зверь мой, он дремлет у вашей кровати,Смотрит в глаза вам, как преданный дог.
141. ОТРАВЛЕННЫЙ
"Ты совсем, ты совсем снеговая,Как ты странно и страшно бледна!Почему ты дрожишь, подаваяМне стакан золотого вина?"
Отвернулась печальной и гибкой...Что я знаю, то знаю давно,Но я выпью и выпью с улыбкойВсе налитое ею вино.
А потом, когда свечи потушат,И кошмары придут на постель,Те кошмары, что медленно душат,Я смертельный почувствую хмель...
И приду к ней, скажу: "дорогая,Видел я удивительный сон,Ах, мне снилась равнина без краяИ совсем золотой небосклон.
"Знай, я больше не буду жестоким,Будь счастливой, с кем хочешь, хоть с ним,Я уеду, далеким, далеким,Я не буду печальным и злым.
"Мне из рая, прохладного рая,Видны белые отсветы дня...И мне сладко — не плачь, дорогая, —Знать, что ты отравила меня".
142. У КАМИНА
Наплывала тень... Догорал камин,Руки на груди, он стоял один,
Неподвижный взор устремляя вдаль,Горько говоря про свою печаль:
"Я пробрался вглубь неизвестных стран,Восемьдесят дней шел мой караван;
"Цепи грозных гор, лес, а иногдаСтранные вдали чьи-то города,
"И не раз из них в тишине ночнойВ лагерь долетал непонятный вой.
"Мы рубили лес, мы копали рвы,Вечерами к нам подходили львы.
"Но трусливых душ не было меж нас,Мы стреляли в них, целясь между глаз.
"Древний я отрыл храм из под песка,Именем моим названа река,
"И в стране озер пять больших племенСлушались меня, чтили мой закон.
"Но теперь я слаб, как во власти сна,И больна душа, тягостно больна;
"Я узнал, узнал, что такое страх,Погребенный здесь в четырех стенах;
"Даже блеск ружья, даже плеск волныЭту цепь порвать ныне не вольны..."
И, тая в глазах злое торжество,Женщина в углу слушала его.
143. МАРГАРИТА
Валентин говорит о сестре в кабаке,Выхваляет ее ум и лицо,А у Маргариты на левой рукеПоявилось дорогое кольцо.
А у Маргариты спрятан ларецПод окном в зеленом плюще,Ей приносит так много серег и колецЗлой насмешник в красном плаще.
Хоть высоко окно в Маргаритин приют,У насмешника лестница есть.Пусть звонко на улицах студенты поют,Прославляя Маргаритину честь,
Слишком ярки рубины и томен апрель,Чтоб забыть обо всем, не знать ничего...Марта гладит любовно полный кошель,Только... серой несет от него.
Валентин, Валентин, позабудь свой позор,Ах, чего не бывает в летнюю ночь!Уж на что Риголетто был горбат и хитер,И над тем насмеялась родная дочь.
Грозно Фауста в бой ты зовешь, но вотще!Его нет... Его выдумал девичий стыд;Лишь насмешника в красном и дырявом плащеТы найдешь... и ты будешь убит.
144. ОБОРВАНЕЦ
Я пойду по гулким шпалам,Думать и следитьВ небе желтом, в небе аломРельс бегущих нить.
В залы пасмурные станцийЗабреду, дрожа,Коль не сгонят оборванцаС криком сторожа.
А потом мечтой упрямойВспомню в сотый разБыстрый взгляд красивой дамы,Севшей в первый класс.
Что ей, гордой и далекой,Вся моя любовь?Но такой голубоокойМне не видеть вновь!
Расскажу я тайну другу,Подтруню над ним,В теплый час, когда по лугуВечер стелет дым.
И с улыбкой безобразнойОн ответит: "Ишь! Начитался дряни разной,Вот и говоришь".
145. ТУРКЕСТАНСКИЕ ГЕНЕРАЛЫ
