Уильям Йейтс - Стихи. (В переводах разных авторов)
Переложил на голову его,
И с ней — свою печаль.
Друид. Чего ты хочешь,
Король над королями Красной Ветви?
Фергус. Да, все еще король — вот в чем беда.
Иду ли по лесу иль в колеснице
По белой кромке мчусь береговой
Вдоль плещущего волнами залива,-
Все чувствую на голове корону!
Друид. Чего ж ты хочешь?
Фергус. Сбросить этот груз
И мудрость вещую твою постигнуть.
Друид. Взгляни на волосы мои седые,
На щеки впалые, на эти руки,
Которым не поднять меча, на тело,
Дрожащее, как на ветру тростник.
Никто из женщин не любил меня,
Никто из воинов не звал на битву.
Фергус. Король — глупец, который тратит жизнь
На то, чтоб возвеличивать свой призрак.
Друид. Ну, коли так, возьми мою котомку.
Развяжешь — и тебя обступят сны.
Фергус. Я чувствую, как жизнь мою несет
Неудержимым током превращений.
Я был волною в море, бликом света
На лезвии меча, сосною горной,
Рабом, вертящим мельницу ручную,
Владыкою на троне золотом.
И все я ощущал так полно, сильно!
Теперь же, зная все, я стал ничем.
Друид, друид! Какая бездна скорби
Скрывается в твоей котомке серой!
ПЕЧАЛЬ ЛЮБВИ
Под старой крышей гомон воробьев,
И блеск луны, и млечный небосклон,
И шелест листьев, их певучий зов,
Земного горя заглушили стон.
Восстала дева с горькой складкой рта
В великой безутешности своей -
Как царь Приам пред гибелью, горда,
Обречена, как бурям Одиссей.
Восстала, — и раздоры воробьев,
Луна, ползущая на небосклон,
И ропот листьев, их унылый зов,
Слились в один земного горя стон.
БЕЛЫЕ ПТИЦЫ
Зачем мы не белые птицы над пенной зыбью
морской!
Еще метеор не погас, а уже мы томимся тоской;
И пламень звезды голубой, озарившей пустой
небоскат,
Любовь моя, вещей печалью в глазах твоих
вечных распят.
Усталость исходит от этих изнеженных лилий
и роз;
Огонь метеора мгновенный не стоит, любовь моя,
слез;
И пламень звезды голубой растворится в потемках
как дым:
Давай в белых птиц превратимся и в темный
простор улетим.
Я знаю: есть остров за морем, волшебный
затерянный брег,
Где Время забудет о нас и Печаль не отыщет
вовек;
Забудем, моя дорогая про звезды, слезящие взор,
И белыми птицами канем в качающий волны
простор.
КТО ВСЛЕД ЗА ФЕРГУСОМ?
Кто вслед за Фергусом готов
Гнать лошадей во тьму лесов
И танцевать на берегу?
О юноша, смелее глянь,
О дева юная, воспрянь,
Оставь надежду и тоску.
Не прячь глаза и не скорби
Над горькой тайною любви,
Там Фергус правит в полный рост -
Владыка медных колесниц,
Холодных волн и белых птиц
И кочевых косматых звезд.
ЖАЛОБЫ СТАРИКА
Я укрываюсь от дождя
Под сломанной ветлой,
А был я всюду званый гость
И парень удалой,
Пока пожар моих кудрей
Не сделался золой.
Я вижу — снова молодежь
Готова в бой и в дым
За всяким, кто кричит "долой"
Тиранам мировым,
А мне лишь Время — супостат,
Враждую только с ним.
Не привлекает никого
Трухлявая ветла.
Каких красавиц я любил!
Но жизнь прошла дотла.
Я времени плюю в лицо
За все его дела.
ИРЛАНДИИ ГРЯДУЩИХ ВРЕМЕН
Знай, что и я, в конце концов,
Войду в плеяду тех певцов,
Кто дух ирландский в трудный час
От скорби и бессилья спас.
Мой вклад ничуть не меньше их:
Недаром вдоль страниц моих
Цветет кайма из алых роз -
Знак той, что вековечней грез
И Божьих ангелов древней!
Средь гула бесноватых дней
Ее ступней летящий шаг
Вернул нам душу древних саг;
И мир, подъемля свечи звезд,
Восстал во весь свой стройный рост;
Пусть так же в стройной тишине
Растет Ирландия во мне.
Не меньше буду вознесен,
Чем Дэвис, Мэнган, Фергюсон;
Ведь для способных понимать
Могу я больше рассказать
О том, что скрыла бездны мгла,
Где спять лишь косные тела;
Ведь над моим столом снуют
Те духи мира, что бегут
Нестройной суеты мирской -
Быть ветром, бить волной морской;
Но тот, в ком жив заветный строй,
Расслышит ропот их живой,
Уйдет путем правдивых грез
Вслед за каймой из алых роз.
О танцы фей в сияньи лун! -
Земля друидов, снов и струн.
И я пишу, чтоб знала ты
Мою любовь, мои мечты;
Жизнь, утекающая в прах,
Мгновенней, чем ресничный взмах;
И страсть, что Маятник времен
Звездой вознес на небосклон,
И весь полночных духов рой,
Во тьме снующих надо мной, -
Уйдет туда, где, может быть,
Нельзя мечтать, нельзя любить,
Где дует вечности сквозняк
И Бога раздается шаг.
Я сердце вкладываю в стих,
Чтоб ты, среди времен иных,
Узнала, что я в сердце нес -
Вслед за каймой из алых роз.
"ВЕТЕР В КАМЫШАХ" (1899)
ВОИНСТВО СИДОВ
Всадники скачут от Нок-на-Рей,
Мчат над могилою Клот-на-Бар,
Кайлте пылает, словно пожар,
И Ниав кличет: Скорей, скорей!
Выкинь из сердца смертные сны,
Кружатся листья, кони летят,
Волосы ветром относит назад,
Огненны очи, лица бледны.
Призрачной скачки неистов пыл,
Кто нас увидел, навек пропал:
Он позабудет, о чем мечтал,
Все позабудет, чем прежде жил.
Скачут и кличут во тьме ночей,
И нет страшней и прекрасней чар;
Кайлте пылает, словно пожар,
И Ниав громко зовет: Скорей!
ВЕЧНЫЕ ГОЛОСА
Молчите, вечные голоса!
Летите к стражам райских отар:
Пускай они, забыв небеса,
Блуждают по миру как пламена.
Ваш зов для сердца безмерно стар,
Поют ли птицы, шумят леса,
Гудит ли ветер, поет волна, -
Молчите, вечные голоса!
НЕУКРОТИМОЕ ПЛЕМЯ
Дети Даны смеются в люльках своих золотых,
Жмурятся и лепечут, не закрывают глаз,
Ибо Северный ветер умчит их с собою в час,
Когда стервятник закружит между вершин крутых.
Я целую дитя, что с плачем жмется ко мне,
И слышу узких могил вкрадчиво-тихий зов;
Ветра бездомного крик над перекатом валов,
Ветра бездомного дрожь в закатном огне,
Ветра бездомного стук в створы небесных врат
И адских врат; и духов гонимых жалобы, визг и вой…
О сердце, пронзенное ветром! Их неукротимый рой
Роднее тебе Марии Святой, мерцанья ее лампад!
В СУМЕРКИ
Дряхлое сердце мое, очнись,
Вырвись из плена дряхлых дней!
В сумерках серых печаль развей,
В росы рассветные окунись.
Твоя матерь, Эйре, всегда молода,
Сумерки мглисты и росы чисты,
Хоть любовь твою жгут языки клеветы
И надежда сгинула навсегда.
Сердце, уйдем к лесистым холмам,
Туда, где тайное братство луны,
Солнца и неба и крутизны
Волю свою завещает нам.
И Господь трубит на пустынной горе,
И вечен полет времен и планет,
И любви нежнее — сумерек свет,
И дороже надежды — роса на заре.
ПЕСНЯ СКИТАЛЬЦА ЭНГУСА
Я вышел в мглистый лес ночной,
Чтоб лоб горящий остудить,
Орешниковый срезал прут,
Содрал кору, приладил нить.
И в час, когда светлела мгла
И гасли звезды-мотыльки,
Я серебристую форель
Поймал на быстрине реки.
Я положил ее в траву
И стал раскладывать костер,
Как вдруг услышал чей-то смех,
Невнятный тихий разговор.
Предстала дева предо мной,
Светясь, как яблоневый цвет,
Окликнула — и скрылась прочь,
В прозрачный канула рассвет.
Пускай я стар, пускай устал
От косогоров и холмов,
Но чтоб ее поцеловать,
Я снова мир пройти готов,
И травы мять, и с неба рвать,
Плоды земные разлюбив,
Серебряный налив луны
И солнца золотой налив.
ВЛЮБЛЕННЫЙ РАССКАЗЫВАЕТ О РОЗЕ, ЦВЕТУЩЕЙ В ЕГО СЕРДЦЕ
Всё, что на свете грустно, убого и безобразно:
Ребенка плач у дороги, телеги скрип за мостом,
Шаги усталого пахаря и всхлипы осени грязной -
Туманит и искажает твой образ в сердце моем.
Как много зла и печали! Я заново все перестрою -
