Полное собрание сочинений в десяти томах. Том 3. Стихотворения. Поэмы (1914–1918) - Николай Степанович Гумилев
Запрятать в ящик крикуна,
Чтоб говорил он там со дна,
Им нравится. Зато в бою —
Я ставлю голову свою —
Не победит никто из них
Нас — бедных, глупых и слепых.
Не обезьяны мы, и нам
Не нужен разный детский хлам».
А Мик задумчивый за ним
Бежал и, грезами томим,
Чуть не сорвался с высоты
На дно, в колючие кусты.
Угрюмо слушал павиан
О мальчике из дальних стран,
О том, что Мик решил позвать
Его с собою убежать.
Но долго спорить он не стал,
О камень спину почесал
И прорычал, хлебнув воды:
«Смотри, чтоб не было беды».
Глава четвертая
Луна склонялась, но чуть-чуть,
Когда они пустились в путь.
Луи смеялся и шутил,
Мешок с мукою Мик тащил,
И павиан среди камней
Давил тарантулов и змей.
Они бежали до утра,
А на день спрятались в кустах,
И хороша была нора
В благоухающих цветах.
Спустился вечер — снова в путь:
Успели за день отдохнуть.
Идти им вдвое веселей
Средь темных и пустых полей
И замечать с хребта горы
Кой-где горящие костры.
Однажды утром, запоздав,
Они не спрятались меж трав
И не видали, что в кустах
Их ждет совсем нежданный враг,
Пантер опаснее стократ, —
Огромный и рябой солдат.
Он Мика за руку схватил,
Ременным поясом скрутил.
«Мне улыбается судьба!
Поймал я беглого раба! —
Кричал он. — Деньги и еду
За это всюду я найду».
Заплакал Мик, а павиан
С испугу спрятался в бурьян.
Но, страшно побледнев, Луи
Вдруг поднял кулаки свои
И прыгнул бешено вперед:
«Пусти, болван! Пусти, урод!
Я белый, из моей земли
Придут большие корабли
И с ними тысячи солдат...
Пусти иль сам не будешь рад...»
«Ну, ну, — ответил, струсив, плут, —
Идите с богом, что уж тут!»
Спасенный так нежданно, Мик
К руке спасителя приник,
Ворчал смущенный павиан
И рявкнул, гневом обуян:
«Ну хорошо, ну пусть я трус!
Зато я с вами расстаюсь.
Довольно всем дорог в стране:
Налево — вам, направо — мне».
Вдруг что-то щелкнуло: в капкан
Попал ногою павиан.
Он то вздымался на дыбы,
То землю рыл, кусал столбы,
Но всё же справиться не мог
И утомленный навзничь лег.
И Мик хотел ему помочь,
Но, не сумев, помчался прочь.
Он думал, это дух могил
Их друга за ногу схватил.
Один Луи захохотал,
Нагнулся, винтик отыскал
И отвинтил его, и вот
Капкан открыл свой страшный рот.
И павиан, перетерпев
Такую боль, забыв свой гнев,
Поклялся: «В городе моем
Луи мы сделаем царем».
Потом пошли они в глуши,
Где не встречалось ни души
И лишь мелькала меж камней
Пантера шкурою своей.
Прошло два дня, и им тогда
Открылась горная гряда,
Отвесной падая стеной
Куда-то в сумрак голубой.
Оттуда доносился рев.
Гул многих тысяч голосов,
И громко крикнул павиан,
Что это город обезьян.
Глава пятая
Луи сидит на камне, Мик
Кусает сахарный тростник,
А хлопотливый павиан
Собрать задумал обезьян,
Чтоб дело вместе обсудить,
Нельзя ли им получше жить.
Уселись павианы вкруг,
Совсем покрыв просторный луг.
Из трещин, пропастей глухих
Торчали мордочки одних,
Других с отвесной высоты
Свисали длинные хвосты,
И все галдели, вереща,
Толкаясь или блох ища.
Но крикнул старый павиан:
«Молчать!» — и замер шумный стан.
Какой-то умник произнес:
«Не надо на хвосте волос!
Скорей их выщиплем, и вот
Мы будем избранный народ».
«Всё это вздор! — сказал другой. —
Мы лучше рев изменим свой.
Что «ав» да «ав»! Вот «ва» и «ва» —
Совсем похоже на слова».
Но старый павиан пинок
Ему безжалостно дал в бок
И поднял лапу, говоря:
«Не то! Мы выберем царя».
И все залаяли за ним:
«Царя! царя! хотим! хотим!
Ты самый старый, будь царем!
Нет, лучше Мика изберем!
Не надо Мика! Что нам Мик!
Луи! Он властвовать привык!
Луи! Нет, Мика! Нет, Луи!»
И, зубы острые свои
Оскалив, злятся. Наконец
Решил какой-то молодец:
«Луи — в штанах, он чародей.
К тому ж он белый и смешней».
Из лотусов и повилик
Корону сплел для друга Мик
И вместо скипетра пока
Дал кость издохшего быка,
А после отдались игре:
Кто влезет выше по горе,
Не оборвавшись, а гора
Была крута, была остра.
Всех лучше лазил павиан,
Луи — всех хуже. Он в бурьян
Чуть не сорвался и повис,
Рукой цепляясь за карниз.
Но павиан услужлив был:
Он хвост свой к мальчику спустил,
И тот приполз на высоту
По обезьяньему хвосту.
Его народ был огорчен,
Что так позорно лазал он,
И царь, кляня свою судьбу,
Устроил ловлю марабу,
Который издавна живет
На берегу больших болот.
Все бросились наперебой
Нестройной, шумною толпой,
Чтоб тотчас же вступить в борьбу
С большим и лысым марабу,
А царь остался сзади. Мик
Болота раньше всех достиг,
Но грозно щелкнул клювом враг,
И Мик замедлил в страхе шаг,
А марабу перелетел
Шагов за семьдесят и сел.
Луи смеялся: «Ну и рать!
Вам даже птицы не поймать.
Смотрите, что я натворю,
И верьте вашему царю».
Он из лианы сплел петлю,
В ней бросил мертвую змею
И Мику, верному рабу,
Велел подкинуть к марабу.
