Чтоб человек не вымер на земле… - Сергей Владимирович Киреев

Потап, полковник, сузил чёрные глаза

И хрустнул пальцами. Он что-то заподозрил.

Пятнадцатая глава

Стрелок, на судьбу не пеняя,

Приветлив вполне с нами был:

Ну да, мол, Ушастого знаю,

Фамилию только забыл.

Я с вами теперь в диалоге,

Уж если сижу на мели.

В лесочке тогда, у дороги,

Вы жизнь мою, братцы, спасли.

Эх, доля ты наша лихая,

Погоня была высший класс!

Тут сам Голливуд отдыхает!

Да как вы догнали-то нас?!

Я помню ваш гроб на колёсах,

Что с нашим на пару сгорел!

Вот так в КПЗ на допросах

Стрелок свою арию пел.

Он вёл непонятно какую

Особую тему свою:

«Я в ваших застенках кукую

Недаром. Я всё признаю́.

Фактуру, которой навалом,

Я в памяти крепко держу.

Давайте я лучше, — сказал он,

На месте вам всё покажу!»

В «Уазиках» наших скрипучих

Людей набралось невпротык –

Стажёр, участковый для кучи,

Три опера, два понятых,

И я туда тоже поехал,

И Витька, чтоб рядышком быть,

Да чтобы ещё и прореху –

Подъезд проходной перекрыть.

Наш полк далеко не потешный.

Погнали, ребята, айда!

Формальное дело, конечно,

Но нам без него никуда.

Делов-то всего на минуту,

Однако закон есть закон!

И только Потап почему-то

Заранее был напряжён.

Приехали. Дворик. Беседка.

Песочница. Старый фонтан.

Турник. Волейбольная сетка.

Качели… Чего ещё там?

…На лавочках сидя, бабульки

Считают ворон в небесах.

Рабочий в строительной люльке

Висит на железных тросах.

Страховочный пояс, спецовка

И новая каска на нём,

И даже видна поллитровка

В кармане его боковом.

И всем оказалось по нраву

И за́видно даже слегка,

Что вид исключительно бравый

У этого был паренька.

Монтажник, маляр — да хоть кто он,

Любой был бы рад за него,

Ну, кроме Потапа, с которым

Творилось незнамо чего.

«Балбес этот, — несколько нервно,

Сказал он два раза подряд, –

Такой же строитель примерно,

Как я цирковой акробат!»

И взглядом в него одичалым

До ужаса, мама моя,

Он впился. Вот так своим жалом

Впивается в жертву змея.

Признаюсь, мы даже струхнули, –

Он знатный у нас дровосек, –

И только рукою махнули:

Бывает, устал человек!

Размахивать шашкой — рутина,

Он скор на такие дела.

Другая, однако, картина

На время его отвлекла.

Такой же, как наш, «Жигулёнок»,

Как старый баркас на мели,

Как серый бездомный волчонок,

Стоял сиротливо вдали.

«Не то здесь чего-то, я вижу, –

Потап паранойю свою

Включил, — а пойду-ка поближе

Я где-нибудь там постою!»

И шагом неспешным, тяжёлым –

Ну чистый на вид волкодав! –

Туда-то как раз и пошёл он,

Чего-то под нос пробурчав.

Он в дверцу переднюю ткнулся,

И крепкий седой мужичок,

Что был за рулём, встрепенулся

И тут же полез в «бардачок».

И быстро и зло у Потапа

Сверкнули глаза, как ножи:

«Эй, парень, куда тебе драпать?

Ладони на руль положи!

А вздумаешь если брыкаться, –

Потап был спокоен, как лось, –

То я тебе вместо нотаций

Башку продырявлю насквозь».

И вдаль тяжело и угрюмо

Смотрел сквозь стекло этот хмырь.

Он взят был без лишнего шума.

Мы даже какой-то пузырь

Потом в магазине купили

И вместо компота в обед

Совместно его и распили

Во славу грядущих побед.

А в ходе короткой развязки

Сперва мы скрутили их всех –

И этого клоуна в каске,

И всех остальных без помех –

Там план был красивый и дерзкий,

Там чудом каким-то стрелок

Из камеры группу поддержки

Нашёл и во двор приволок.

И тот, что сидел в «Жигулёнке»,

И те, что под видом ханыг

Сидели с бутылкой в сторонке,

И тот, кому пулей парик

Стажёр из нагана готов был

Сорвать ради хохмы с башки,

Что мимо как будто бы топал

За водкой в продмаг напрямки, –

Они были тоже были готовы

Серьёзный устроить замес

По звонкому громкому слову,

По первой отмашке с небес.

Там каждый их них в этой группе

Что делать, заранее знал,

Как только из люльки поступит

Тот самый заветный сигнал.

«Ложись!» — нам готовился крикнуть

Стрелок, чтобы с толку нас сбить,

А после в машину запрыгнуть

И прочь навсегда укатить.

Да-да, «Жигулёнок» в сторонке

С невзрачным на вид мужичком

К отчаянной бешеной гонке

Готов был. Не вышло. Облом.

Как будто башкой в барабан ты

Стучишь. Точно так же у нас

Звенела башка. Мы полбанды

Стремглав повязали, на «раз»!

Мы все их великие планы

Сумели пустить под откос.

Пора их уже под охраной

Везти в КПЗ на допрос.

Никто нам на свете не страшен,

Потап — это сила, стена.

Слабо было недругам нашим

Отбить своего дружбана.

Всё было исполнено чисто.

Проиграна партия их!

Стратеги, умы, шахматисты –

В гробу мы видали таких!

Недаром Потап — наш учитель,

Он весь им порушил расклад,

Мол, вот вам, менты, получите!

Мол, шах вам, в натуре, и мат!

И этот, что в каске, в спецовке

Сигналы своим подавал,

От страха поллитру «Перцовки»

В итоге и ту потерял.

От наших ответных ударов

Мозги у него враскосяк.

«Скажите-ка, Фишер! Каспаров!» –

Ребята над ним так и сяк

Смеялись, а я, между прочим,

На месте бы гада убил,

Поскольку и сам я рабочим

Недолго, но всё-таки был.

Мне даже почётное знамя

Комсорг за успехи вручал.

Итак, первый раунд за нами.

«Посмотрим, — Удав проворчал, –

Как вы наконец запоёте,

Завоете все всемером».

Они были в полном пролёте.

И транспорт подъехал, и в нём

Их свора едва уместилась,

Им страх теребил потроха.

А жизнь, что вокруг шевелилась,

Не так уж была и плоха.

Хорошее, доброе что-то

В душе шевельнулось у нас.

Фонтан, хоть сто лет не работал,

Но всё-таки радовал глаз,

Русалка активно и рьяно,

Красива, стройна, молода,

Смотрела нам вслед из фонтана:

«Куда вы, ребята, куда?»

И Солнце недремлющим оком

Нам сверху светило вдогон,

И бабушки в небе высоком

Всё так же считали ворон.

И листья легонько шуршали,

И день был прозрачен и чист.

Ну что? Мы стрелка обыграли.

Какой он, к чертям, шахматист!

А в люльке — так тот ещё хуже,

Там просто вообще дело швах: