Алексей Апухтин - Полное собрание стихотворений
1867
«Ни отзыва, ни слова, ни привета…»
Ни отзыва, ни слова, ни привета,–Пустынею меж нами мир лежит,И мысль моя с вопросом без ответаИспуганно над сердцем тяготит:
Ужель среди часов тоски и гневаПрошедшее исчезнет без следа,Как легкий звук забытого напева,Как в мрак ночной упавшая звезда?
1867
К морю
Увы, не в первый раз, с подавленным рыданьем, Я подхожу к твоим волнам И, утомясь бесплодным ожиданьем, Всю ночь просиживаю там…Тому уж много лет: неведомая силаЯвилася ко мне, как в мнимо-светлый рай,Меня, как глупого ребенка, заманила,Шепнула мне – люби, сказала мне – страдай!И с той поры, ее велению послушный,Я с каждым днем любил сильнее и больней…О, как я гнал любовь, как я боролся с ней, Как покорялся малодушно!.. Но наконец, устав страдать, Я думал – пронеслась невзгода… Я думал – вот моя свобода Ко мне вернулася опять… И что ж: томим тоскою, снова Сижу на этом берегу, Как жалкий раб, кляну свои оковы, Но – сбросить цепи не могу.О, если слышишь ты глагол, тебе понятный,О море темное, приют сердец больных,–Пусть исцелят меня простор твой необъятный И вечный ропот волн твоих. Пускай твердят они мне ежечасноОб оскорблениях, изменах, обо всем, Что вынес я в терпении тупом…. . . . . . . . . . . . . . .Теперь довольно. Уж мне прежних дней не видеть,Но если суждено мне дальше жизнь влачить, Дай силы мне, чтоб мог я ненавидеть,Дай ты безумье мне, чтоб мог я позабыть!..
1867
Моление о чаше
В саду Гефсиманском стоял он один, Предсмертною мукой томимый.Отцу всеблагому в тоске нестерпимой Молился страдающий сын. «Когда то возможно,Пусть, Отче, минует мя чаша сия,Однако да сбудется воля Твоя…»И шел он к апостолам с думой тревожной, Но, скованы тяжкой дремой,Апостолы спали под тенью оливы,И тихо сказал он им: «Как не могли выЕдиного часа побдети со мной? Молитесь! Плоть немощна ваша!..» И шел он молиться опять:«Но если не может меня миновать – Не пить чтоб ее – эта чаша,Пусть будет, как хочешь ты, Отче!» И вновьОбъял его ужас смертельный,И пот его падал на землю как кровь, И ждал он в тоске беспредельной.И снова к апостолам он подходил,Но спали апостолы сном непробудным,И те же слова он Отцу говорил,И пал на лицо, и скорбел, и тужил,Смущаясь в борении трудном!..
О, если б я могВ саду Гефсиманском явиться с мольбами,И видеть следы от божественных ног, И жгучими плакать слезами! О, если б я мог Упасть на холодный песок И землю лобзать ту святую,Где так одиноко страдала любовь,Где пот от лица его падал как кровь, Где чашу он ждал роковую! О, если б в ту ночь кто-нибудь, В ту страшную ночь искупленья, Страдальцу в изнывшую грудь Влил слово одно утешенья!
Но было всё тихо во мраке ночном,Но спали апостолы тягостным сном, Забыв, что грозит им невзгода;И в сад Гефсиманский с дрекольем, с мечом,Влекомы Иудой, входили тайком Несметные сонмы народа!
1868
Петергоф
Ночь в Монплезире
На берег сходит ночь, беззвучна и тепла,Не видно кораблей из-за туманной дали, И, словно очи без числа, Над морем звезды замигали. Ни шелеста в деревьях вековых, Ни звука голоса людского,И кажется, что всё навек уснуть готово В объятиях ночных.Но морю не до сна. Каким-то гневом полны, Надменные, нахмуренные волны О берег бьются и стучат;Чего-то требует их ропот непонятный, В их шуме с ночью благодатной Какой-то слышится разлад. С каким же ты гигантом в споре?Чего же хочешь ты, бушующее море, От бедных жителей земных? Кому ты шлешь свои веленья? И в этот час, когда весь мир затих, Кто выдвинул мятежное волненье Из недр неведомых твоих? Ответа нет… Громадою нестройной Кипит и пенится вода… Не так ли в сердце иногда, Когда кругом всё тихо и спокойно,И ровно дышит грудь, и ясно блещет взор,И весело звучит знакомый разговор,–Вдруг поднимается нежданное волненье:Зачем весь этот блеск, откуда этот шум? Что значит этих бурных дум Неодолимое стремленье?Не вспыхнул ли любви заветный огонек, Предвестье ль это близкого ненастья,Воспоминание ль утраченного счастьяИль в сонной совести проснувшийся упрек?Кто может это знать? Но разум понимает,Что в сердце есть у нас такая глубина, Куда и мысль не проникает, Откуда, как с морского дна, Могучим трепетом полна,Неведомая сила вылетает И что-то смутно повторяет, Как набежавшая волна.
1868
Петергоф
Осенние листья
Кончалось лето. Астры отцветали… Под гнетом жгучей, тягостной печали Я сел на старую скамью,А листья надо мной, склоняйся, шептали Мне повесть грустную свою.
«Давно ли мы цвели под знойным блеском лета, И вот уж осень нам грозит, Не много дней тепла и света Судьба гнетущая сулит. Ну что ж, пускай холодными руками Зима охватит скоро нас,Мы счастливы теперь, под этими лучами, Нам жизнь милей в прощальный час.Смотри, как золотом облит наш парк печальный,Как радостно цветы в последний раз блестят, Смотри, как пышно-погребально Горит над рощами закат!Мы знаем, что, как сон, ненастье пронесется,Что снегу не всегда поляны покрывать,Что явится весна, что всё кругом проснется,– Но мы… проснемся ли опять? Вот здесь, под кровом нашей тени,Где груды хвороста теперь лежат в пыли, Когда-то цвел роскошный куст сирени И розы пышные цвели. Пришла весна; во славу новым розам Запел, как прежде, соловей,Но бедная сирень, охвачена морозом, Не подняла своих ветвей.А если к жизни вновь вернутся липы наши, Не мы увидим их возврат, И вместо нас, быть может, лучше, краше Другие листья заблестят. Ну что ж, пускай холодными руками Зима охватит скоро нас,Мы счастливы теперь, под бледными лучами, Нам жизнь милей в прощальный час. Помедли, смерть! Еще б хоть день отрады…А может быть, сейчас, клоня верхушки ив, Сорвет на землю без пощады Нас ветра буйного порыв…Желтея, ляжем мы под липами родными…И даже ты, об нас мечтающий с тоской,Ты встанешь со скамьи, рассеянный, больной, И, полон мыслями своими, Раздавишь нас небрежною ногой».
1868
Село Покровское
«Осенней ночи тень густая…»
Осенней ночи тень густаяНад садом высохшим легла.О, как душа моя больнаяВ тоске любви изнемогла!Какие б вынес я страданья,Чтоб в этот миг из-за кустовТвое почувствовать дыханье,Услышать шум твоих шагов!
1868
