Николай Некрасов - Том 3. Стихотворения 1866-1877
Праздному юноше*
Что сидишь ты сложа руки?Ты окончил курс науки,Любишь русский край,
Остроумно, интересноГоворишь ты, мыслишь честно…Что же? Начинай!
Иль тебе всё мелко, низко?Или ждешь труда — без риска?Времена не те!
В наши дни одним шпионамБезопасно, как воронамВ городской черте.
«Так умереть? — Ты мне сказала…»*
Так умереть? — ты мне сказала.Я отвечал надменно: да!Не знал я той, что мне внимала,Не знал души твоей тогда.
«Если ты красоте поклоняешься…»*
Если ты красоте поклоняешься,Снег и зиму люби. КрасотуНазывают недаром холодною, —Погляди на коней на мосту,Полюбуйся Дворцовою площадьюПри сиянии солнца зимой:На колонне из белого мрамораЧерный ангел с простертой рукой.Не картина ли?
«За желанье свободы народу…»*
За желанье свободы народу,Потеряем мы сами свободу,За святое стремленье к добру —Нам в тюрьме отведут конуру.
Ершов-лекарь*
Он попал в нашу местностьПрямо с школьной скамейки;Воплощенная честность,За душой ни копейки.Да ему и не нужно!Поселился он в бане,Жил с крестьянами дружно,Ел, что ели крестьяне.
А лечил как успешно!Звали Ершика всюду;Ездил к барам неспешно,К мужику — в ту ж минуту.Нипочем темень ночи,Нипочем непогода.Бог открыл ему очиНа страданья народа.
Без мундира просторней.Без оклада честнее;Человека задорней,Человека прямееНе видал я…. . . . . . . . . .Сам господь умудряетЧеловека иноваИ уста раскрываетНа громовое слово…
Dubia
Экспромт Н.П. Александровой*
В твоем сердце, в минуты свободные,Что в нем скрыто, хотел я прочесть.Несомненно черты благородныеРусских женщин в душе твоей есть.
Юной прелестью ты так богата,Чувства долга так много в тебе,Что спокойно любимого братаЯ его представляю судьбе.
Стихотворения 1870-х гг., включавшиеся ошибочно
Стихотворения 1870-х гг., включавшиеся в собрания сочинений Некрасова ошибочно или без достаточной аргументации«ГОРЫ ДА ПОЛЯНЫ, — БЕДНАЯ ПРИРОДА…»
Впервые опубликовано: Правда, Одесса, 1878, № 2, с. 55, в качестве отрывка из ненапечатанного стихотворения Некрасова, в составе статьи «Некрасов как поэт», за подписью: «S. S.». Включалось в Ст 1879, т. IV, с. 118, раздел стихотворений 1870-х гг. (в примечаниях говорилось, что точная дата написания стихотворения комментатору неизвестна — см. с. CXXXII–CXXXIII). Вскоре в печати было указано, что это стихотворение М. П. Розенгейма, с неточностью в первой строке, надо: «Боры да поляны — бедная природа…» (Г, 1879, № 55). Тем не менее оно продолжало перепечатываться в качестве некрасовского (см., например: Николай Алексеевич Некрасов. СПб., 1885, с. 79–80; Некрасовский сборник. Под ред. В. Б. Евгеньева-Максимова и Н. К. Пиксанова. Пгр., 1918, с. 232, библиография текстов Некрасова).
«СОЛНЫШКО СЕЛО. ТЮРЕМНОЙ РЕШЕТКИ…»
Впервые опубликовано: Красная газета, 1926, 24 июля, № 171 (перепечатано: Красная нива, 1926, 25 июля, № 30, с. 19, в составе «Воспоминаний о Н. А. Некрасове» Н. И. Попова). Публикация в «Красной ниве» была снабжена преамбулой: «Автор этих воспоминаний — Николай Иванович Попов, умерший осенью 1925 года в глубокой старости. После него осталось более тридцати тетрадей дневника. Настоящий очерк является наброском и приготовлен мною к печати по просьбе вдовы покойного. Борис Садовской». Включалось, со ссылкой на газетную публикацию, в ПССт 1927, с. 439, где датировалось апрелем 1877 г. (перепечатывалось в стереотипных изданиях ПССт 1928 и ПССт 1930). Авторство Некрасова было опровергнуто Н. С. Ашукиным, и из издания ПССт 1931 стихотворение было исключено. Как установлено М. Д. Эльзоном, рукопись «Воспоминаний о Н. А. Некрасове», подписанная Н. И. Поповым, сохранилась в архиве П. Е. Щеголева (ЦГИА СССР, ф. 1093, оп. 1, № 172); здесь стихотворение, истолкованное К. И. Чуковским как фрагмент из поэмы «Бродяга», имеет заглавие «Узник». В этом же фонде находится рукопись воспоминаний Н. И. Попова о С. М. Степняке-Кравчинском с приложением двенадцати стихотворений (см.: ЦГИА СССР, ф. 1093, он. 1, № 173; Неделя, 1965, № 3, с. 6–7, где опубликован полный текст воспоминаний и пять стихотворений). В действительности автором тех и других воспоминаний (и, соответственно, стихотворений) был поэт Б. Садовской: на обороте письма из издательства «Былое» (от 13 апреля 1925 г.), адресованного Н. И. Попову и содержавшего просьбу прислать для сверки автографы стихотворений Некрасова и С. М. Степняка-Кравчинского, приложенных к «воспоминаниям», Садовским была сделана запись: «моя мистификация» (ЦГАЛИ, ф. 464, оп. 2, № 16, л. 1 об.).
Комментарии
В третий том входят стихотворения 1866–1877 гг., т. е. последнего периода творчества Некрасова.
Его лирика 1870-х гг., как и поэма «Кому на Руси жить хорошо», подводит итог всему творчеству поэта, относится к его самым большим поэтическим достижениям.
К этому времени Некрасов вполне сложился как поэт — поэт русской революционной демократии и великий новатор, сумевший создать поэзию демократическую и народную не только по содержанию, но и по форме. Имя его знаменовало целое направление в русской поэзии и воспринималось читателями в одном ряду с такими писателями и критиками, как Белинский, Чернышевский, Добролюбов, Щедрин. Шестидесятником Некрасов остается и в 1870-х гг. Верностью традициям 1860-х гг., которую Некрасов сохранил до конца своих дней, объясняется одна из самых характерных черт его поэтического облика — неразрывная связь с современным русским общественным движением, чуткая отзывчивость на его запросы.
Лирика Некрасова 1870-х гг. может быть понята лишь в соотношении с освободительным движением этих лет. В некоторых его стихотворениях ощущаются прямые отзвуки революционных событий. Так, в «Путешественнике» отразились впечатления от процесса долгушинцев, «Пророк» посвящен Чернышевскому, «Страшный год» и «Смолкли честные, доблестно павшие…» писались под впечатлением событий, связанных с Парижской Коммуной. Но таких стихотворений немного: у писателя, печатающегося на страницах легального журнала, возможности непосредственного отклика на революционные события крайне ограниченны, касаться их можно было лишь изредка и в сугубо зашифрованной форме. Дело, однако, в том, что и стихотворения, в которых нет прямых отзвуков революционной борьбы, как и вся поэзия Некрасова 1870-х гг., так или иначе связаны с новым этапом освободительного движения, с народничеством, «хождением в народ», с духовными запросами революционеров-семидесятников. Особенно показательны в этом отношении стихотворения, создававшиеся в годы подъема народнического движения. К 1874 г. — году, когда «хождение в народ» приобрело наибольший размах, — относится, кроме четырех только что названных, ряд замечательных произведений о судьбах народных — поэма «Уныние», «волжская быль» «Горе старого Наума», знаменитая «Элегия (А. Н. Е<рако>ву)», а также стихотворения «Отъезжающему», «Ночлеги», «На покосе», «Поэту». Написанные в момент высокой творческой активности поэта, отличающиеся идейной напряженностью, остротой проблематики, они не могут быть поняты в отрыве от русского общественного движения, от обстановки «сумасшедшего лета» 1874 г.
В 1876–1877 гг. народничество переживает острый кризис после неудач «хождения в народ», обсуждаются вопросы о путях и методах дальнейшей революционной пропаганды, начинается новый период революционной борьбы, период «Земли и воли». В это время также появляются стихотворения Некрасова, связанные с событиями и запросами народнического движения, настроениями революционной молодежи тех лет: «Сеятелям», «Молодые лошади», «Праздному юноше», «Отрывок», «Ты не забыта…», «Что нового?», «Молебен», «Есть и Руси чем гордиться…». В одном ряду с ними должны восприниматься и «Пир на весь мир», последняя часть поэмы «Кому на Руси жить хорошо», и замечательные незавершенные замыслы последнего года жизни поэта (поэмы «Мать», «Ершов-лекарь», «Имени и роду…»).
