Велимир Хлебников - Творения

Жрец

Где прадеды в свиданииНадменно почивали,Там пленники изгнанияСегодня ночевали.Священным дубровамУщерблена честь.Законом суровымДа будет им Месть.Там сложены холмы из рогУбитых в охотах оленей.То теней священных урок,То роща усопших селений.

Толпа

Пошли отрядИ приведи сюда!Сверши обряд,Пресекши года.

Жрец

О, юноши, крепче держитеИх! Помните наши законы:Веревкой к столбу привяжите,И смелым страшны похороны.И если они зачаруютСвоей молодой красотой,То, помните, боги ликуют,Увидев дым жертв золотой.

Вот юный и деваВзошли на костер.Вкруг них огонь из зеваОсвещает жриц-сестер.Как будто сторож умиранью,Приблизясь видом к ожерелью,Искр летающих собраньеСтоит над огненной постелью.

Но спускается ДеваИз разорванных радугой туч,И зажженное древоГасит сумрака луч.И из пламенной кельи,Держась за руку, двоеВышли. В взорах веселье,Ликует живое.

И

Померкли все пути,Исполнены обеты.О, Э! Куда идти?Я жду твои ответы!Слышишь, слышишь, лес умолкНад проснувшейся дубровой?Мы свершили смелый долг,Подвиг гордый и суровый.

Толпа родичей

Осужденных тела выкупая,Мы пришли сюда вместе с дарами.Но тревога, на мудрость скупая,Узнает вас живыми во храме.Мы славим тех,Кто был покорен крику клятвы,Кого боялся зоркий грех,Сбирая дань обильной жатвы,Из битвы пламеней лучистойКто вышел невредим,Кто поборол душою чистойОгонь и дым.Лишь только солнце ляжет,В закате догорая,Идите нами княжить,Страной родного края.

Первобытные племена имеют склонность давать имена, состоящие из одной гласной. Шестопер — это оружие, подобное палице, но снабженное железными или каменными зубцами. Оно прекрасно рассекает черепа врагов. Зой — хорошее и еще лучше забытое старое слово, значащее эхо Эти стихи описывают следующее событие средины каменного века. Ведомая неясной силой, И покидает родное племя. Напрасны поиски. Жрецы молятся богу реки, и в их молитве слышится невольное отчаяние. Скорбь увеличивается тем, что следы направлены к соседнему жестокому племени; о нем известно, что оно приносит в жертву всех случайных пришельцев. Горе племени велико. Наступает утро, белохвост проносит рыбу; проходит лесное чудовище. Но юноша Э пускается в погоню и настигает И; происходит обмен мнениями. И и Э продолжают путь вдвоем и останавливаются в священной роще соседнего племени. Но утром их застают жрецы, уличают в оскорблении святынь и ведут на казнь. Они вдвоем, привязанные к столбу, на костре. Но спускается с небес Дева и освобождает пленных. Из старого урочища приходит толпа выкупать трупы. Но она видит их живыми и невредимыми и зовет княжить. Таким образом, через подвиг, через огонь лежал их путь к власти над родными.

1911–1912

199. "Любовь приходит страшным смерчем…"

Тень в саду (поет)

Любовь приходит страшным смерчемНа слишком ясные зеркала.Она вручает меч доверчивымУбийства красного закала.Она летит нежней, чем голубь,Туда, где старая чета,Как рок, приводит деву в пролубьИ сводит с жизнию счета.Ее грома клянут отторженныеОт всех забав, от всех забот,С ней бродят юноши восторженныеВ тени языческих дубров.Она портниха ворожбы,Волшебн<ой> радостной божбы.Ее шагам в сердца «ау»,Кружок голубеньких полосок*,Венком украсивших главу,Свирели вешней отголосок.Она внимает звонкой клятве,Резва, как лань, в сердечной жатве.Мудрец, богине благодарствуй,Скажи: «Царица! Нами царствуй.Иди, иди! Тобой я грезил,Тебе престолы я ковал.Когда, ведом тобой, как жезел,Ходил, любил иль тосковал.Я, песни воин прямодушный,Тебе, стыдливой и воздушн<о>й,Во имя ранней красотыДаю дос<п>ехи и мечты».Тогда бродили страсти голоВ земле славянского глагола,И, звонкой кривдой не сочтешь,Была красивей молодежь.Из цветов сплетённый меч,Ты дал силу мне воззвать —Всем алчущим сна лечьНа дикую кровать.И, молвы презрев обузы,Верноподданных союзыЦарства вечной основать.И наша жизнь еще прелестнейК огням далеким потечет,Когда воскликнем: «Нет небесней!» —Тебе творя за то почет.Чтоб, благодушно отвечая,Ты нам сказала, не серчая:«Да, вашей рати нет верней!Равно приятны сердцу все вы.Любите, нежные, парней,Любимы ими будьте, девы!»И, быть может, засмеетсяНадевающий свой шлемЗахохочет, улыбнетсяКто был раньше строг и нем.Как прекрасен ее лик!Он не ведает вериг.Разум — строгая гробница,Изваяние на ней.Сердце — жизни вереница,Быстрый лет живых теней.

(Кончает играть.)

Голос из сада

За мной, знамена поцелуя,И, если я паду сражен,Пусть, поцелуй на мне оснуя,Склонится смерть, царица жен.Она с неясным словаремПрекрасных жалоб и моленийСойдет со мной, без царств царем,В чертоги мертвых поколений.

Другой голос

Мы потоком звезд одеты.Вокруг нас ночная тьма.Где же клятвы? Где обеты?Чарования ума?Скорый почерк на записке,Что кольцом ладони смята.Знаю, помню, милый близко.Ночь покровом сердцу свята.Милый юноша, ужелиГневный пламень уст потух?Я стою здесь. ПосвежелиСтруи ночи. Чуток слух.

Первый голос

Порок сегодня развеваетСвои могучие знамёнаИ желтой тканью одеваетНочные тусклые времёна.Божниц в ресницах образа,С свирелью скорбные глаза,Вы мне знакомы с молодечества,Я это вам везде ответствовал.И взоров скорбное отечество,Когда страдал, любил и бедствовал.О, это вам, прекрасно-жгучим,Послушны мы, порокам учим.Как дуновенье поздних струйИ сна обещанный покой,Твой обетован поцелуйТвоей объемлемы<й> рукой.

Второй голос

Воды тихи; воздух красен,Чуть желтеет он вверху,Чуть журчит ветвями ясень,Веткой дикою во мху.Хоть и низок Севастополь*,Целый год крепился он,Я стройна, как гордый тополь,Неприступна с всех сторон.Ах, Казбек давно просилсяПод владычество Москвы,Но позднее оросился*Кровью снег его главы*.На усердных богомоловБуду Дибич* и Ермолов.Дева, бойся указаний*Кремля белого Казани.*Стены, воином пробиты,Ведь не нужны для защиты.Были ведомы ошибкиИ под Плевной, и на Шипке.Я их встречу, как КутузовРать нестройную французов.Ты, что прелести таила,Право, хрупче Измаила.Нет, как воин у Царьграда,Страх испытывая около,Не возьмешь того, что надо,Резвой волей в сердце сокола.Нет, на строгой битве взоровБуду воин и Суворов!И красавцу СвятославуДам и Нарву, и Полтаву!*Я же, выявив отвагу,У Варшавы возьму Прагу!*Ныне я и ты, мы воины,Перестанем, успокоены.Нет, цветущие садыСтарой тайны разум выжег.В небесах уже следыОт подошвы глупых книжек.

Второй голос

Кто сетку из чиселНабросил на мир,Разве он ум наш возвысил?Нет, стал наш ум еще более сир!Останься, странник. Посох брось!Земного шара хочет ось,Чтоб роковому слову «смерть»Игрушкою была в час полночи твердь.Там сумрак, тень, утес и зной,Кусты, трава, приюты гаду.И тополь тонкий и сквознойСтруит вечернюю прохладу.Стоит священный знойный день,Журчит ручья руки кистень.Через каменный дневник,Одеваем в тени тучею,В кружев снежный воротникТы струей бежал гремучею.Ты, как тополь стеклянный,Упав с высоты,О ручей, за полянойВод качая листы.Здесь пахнут травы-медоносыИ дальни черные утесы.И рядом старый сон громад,Насупив темное чело,Числа твоих брызг, водопад,Само божество не сочло!И синий дроздБежал у камений,И влажный гроздВисит меж растений.Казалось мне, что словом разностопнымРучей пел славу допотопнымСпутникам прошлых миров,Жизнь их, веселие, ужасы, гибели.Те, что от пиршеств столовВ дебри могильные скопами выбыли.Ах, диким конем в полуденный часКатился ручей, в ущелии мчась!Вы, жители нашей звезды,Что пламень лишь в время ночей.Конем без уздыКатился ручей.Вся книга каменного днаГлазам понятна и видна.Вверху прозрачная ухаИз туч, созвездий и светил,Внизу столетий потроха.По ним валы ручей катил.Деревьев черные ножиНа страже двух пустынь межи.Ладьи времен звук слышен гребли,И бьет зеленые млат стебли.Под стеклянной плащаницейДревних мощей вереница.На этом кладбище валов,Ручья свобод на ложе каменном,Носился ящер-рыболовС зрачком удава желтым пламенным.И несся рык,Блестели пасти.Морских владыкБоролись страстиЗа право воздуха глотка,За право поцелуя.Теперь лежат меж плитняка,Живою плотию пустуя.Сих мертвых тел пронзая стаю,Я предостережение читаюВам — царствам и державам,Коварствам, почестям и славам.Теперь же все кругом пустынно,Вверху, внизу утесов тына,Под стеклянным плащом,Меж дубровы с плющом.Из звезд морских, костей и ниток,И ракообразных, и улиток,Многосаженных ужей,Подводных раков и ежейМогильным сводом дикий мостЗдесь выгнула земля,Огнув кольцом высокий ростУтесов стройного кремля.Давно умершее жилище,Красноречивое кладбище,Где высок утесов храмСтарой крепостью лучам.Неутомимая работница,Гробов задумчивая плотница,То тихий отдых, то недуг,Своим внимательная взором,По этим пажитям усталымСвой проведи усталый плуг.Давно обманут кубком малым,Давно разбит я в бурях спором,Давно храню отчаянья звук!Приход твой славит, кто устал,Кто прахом был и прахом стал!

Первый голос